— Ничего не понимаю. О каком оружии ты говоришь?
— От меня ничего не зависело. Помнишь наше посещение Аш-таз-эора, Карл? Запечатанная комната, древний манускрипт, пять небольших цилиндриков?
Карл угрюмо кивнул.
— Я так и подумал, но не был уверен.
— Это чудовищное оружие, Карл. — Антил содрогнулся, точно сама мысль о нем была невыносима. — Древние изобрели его... но ни разу не использовали. Они тут же упрятали его подальше, и представить не могу, почему вообще не уничтожили. Я надеялся, они хотя бы испортили его, я в самом деле на это надеялся. Но оно оказалось в превосходном состоянии, и именно я его обнаружил, и... был вынужден применить... на благо Венеры. — Его голос упал до шепота, и венерианин с явным усилием заставил себя собраться и продолжить рассказ: -Небольшие безобидные на вид стерженьки, да ты и сам их видел, способны генерировать силовые поля неизвестной природы — прадеды мудро позаботились не разъяснять научные основы оружия, — разрушающие связи между разумом и мозгом.
— Что? — Карл застыл, от изумления раскрыв рот. -О чем ты говоришь?
Ты же должен знать, что мозг — скорее вместилище разума, чем сам разум. Природа разума — это тайна, она была неведома даже нашим прародителям, но какой бы она ни была, разум использует мозг в качестве посредника между собой и материальным миром.
— Понял. И ваше оружие отделяет разум от мозга... разум оказывается беспомощным... словно космопилот, потерявший контроль.
Антил серьезно кивнул.
— Видел ты когда-нибудь животное без мозга? — неожиданно спросил он.
— Хм-м... да, собаку... в колледже, на занятиях по биологии.
— Тогда пошли, я тебе покажу человека без разума.
* * *
Карл и венерианин вошли в лифт. Когда они спустились на нижний — тюремный — этаж, в мыслях Карла царила сумятица. Он разрывался между ужасом и яростью, его одновременно охватывало и безрассудное желание убежать, и непреодолимая тяга убить Антила здесь же, на месте. Все еще находясь в смятении чувств, он покорно шел за венерианином по тускло освещенному коридору, петлявшему среди рядов крохотных зарешеченных камер.
— Здесь.
Голос Антила, словно неожиданный поток холодной воды, заставил Карла очнуться. Он посмотрел туда, куда указывала перепончатая рука, и застыл, не в силах оторвать взгляд он представшей перед ним человеческой фигуры.
Это, несомненно, был человек... по облику... но и нечеловек в то же время. Оно— Карл даже мысленно не мог определить это существо как „он” — сидело на полу и молчало. Большие красивые глаза пристально рассматривали заднюю стенку камеры. Пустые глаза, из которых ушла душа; отвисшие губы, с которых капала слюна; бесцельно шевелившиеся пальцы. Чувствуя приступ тошноты, Карл поспешно отвернулся.
— Он не лишен мозга, — голос Антила звучал негромко. — Физиологически его мозг не поврежден. Он просто... отсоединен.
— Но почему он живет, Антил? Почему не умирает?
— Потому что автономные системы не затронуты. Поставь его — и он сможет удержать равновесие. Его сердце бьется. Он дышит. Если ты сунешь ему в рот пищу — он начнет жевать, но он скорее погибнет от голода, чем совершит волевой акт добывания пищи. Это тоже жизнь... Определенного вида, но уж лучше смерть, потому что отсоединение необратимо.
— Но это же чудовищно... чудовищно!
— Это еще хуже, чем ты думаешь. Я не могу отделаться от ощущения, что где-то еще существует лишенный человеческой оболочки, беспомощный разум. Какая же это пытка для него!
Неожиданно Карл опомнился.
— Ты не сможешь одержать верх над Землей лишь при помощи этой мерзости. Это оружие, конечно, невероятно жестоко, но не более смертоносно, чем дюжина из существующих у нас. Тебе придется поплатиться за это.
— Карл, пожалуйста, успокойся. Ты даже на одну миллионную не представляешь всей смертоносности Отсоединяющего Поля. Поле не ослабевает на расстоянии, поэтому зона его воздействия практически безгранична. Знаешь ли ты, что потребовался всего один-единственный залп, чтобы привести все теплокровные существа Афродополиса в беспомощное состояние? — В голосе Антила звучало возбуждение. — Ты хоть понимаешь, что я способен искупать в Поле всю Землю: одним ударом превратить все миллиарды человеческих существ в беспомощных кретинов?
Карл не узнал собственного голоса, когда проскрежетал:
— Чудовище! Кто-нибудь еще знает тайну этого проклятого Поля?
Антил натужно рассмеялся:
— Да, Карл, ответственность лежит на мне, на мне одном. Можешь меня убить, но это не поможет. Если я умру, то найдутся другие, кто знает, где взять инструкции; другие, которые не питают к Земле тех симпатий, что я. Моя гибель повлечет и гибель всей Земли, Карл.
Землянин был сломлен — полностью. У него не осталось ни малейшего сомнения, точно венерианское оружие уже расправилось с ним.
— Я согласен, — пробормотал он. — Что мне передать своим?
— Передай им наши требования и расскажи, что я могу с ними сотворить, если потребуется.
Карл отшатнулся от венерианина, как от чумного.
— Я им все передам.
— И еще скажи им, что Венера не собирается мстить. Мы не хотим применять оружие, оно слишком ужасно. Если ваше Правительство согласится на наши условия и даст определенные гарантии, мы обязуемся сбросить на Солнце все пять орудий и инструкцию по их применению.
Голос землянина оставался таким же безжизненным, когда он прошептал:
— И это я передам.
* * *
Адмирал фон Блумдорфф был пруссаком как по фамилии, так и по характеру, и его военный кодекс состоял исключительно из преклонения перед грубой силой. Поэтому вполне естественно, что его реакция на доклад Карла выразилась в яростных и саркастических насмешках.
— Да вы просто непроходимый болван, — обрушился он на молодого человека. — Вот чего стоит вся эта ваша
