Деревья были такими же зелеными, за кустами роз щебетала пташка, на спинке скамейки сидела кобальтово-синяя муха.
Броку вдруг смутно вспомнилась церковная служба, пару раз виденная им в детстве. Конец света — небеса разверзаются, и ангелы изливают на сотрясающуюся землю свой гнев. А потом придет Бог и будет судить сынов человеческих. Ему вдруг показалось, что он слышит стук огромных копыт. Он напряженно замер, но тут же понял, что это шумят на ветру ветви деревьев.
Самым страшным было именно это. Небеса молчали. Земля, как и прежде, носилась по темной безмолвной бездне — происходящее на ее поверхности никак не отразилось на ее судьбах.
Все было лишено смысла.
Брок посмотрел на свои изношенные туфли и на сильные волосатые руки, которые он держал между колен. Они казались ему совершенно чужими, руками какого-то другого человека. «Господи, — подумал он, — что это со мной?»
Он схватил Джо за гривастую шею и прижал его к себе. Ему вдруг захотелось, чтобы рядом с ним была какая-то женщина, которая могла бы поговорить с ним, утешить его, развеять его одиночество в этом огромном мире.
От волнения лицо его покрылось холодным потом. Он поднялся со скамейки и направился к дому Бергенов. Теперь этот дом принадлежал ему.
Фосс был совсем молодым парнишкой, приехавшим сюда из города. Он, что называется, не блистал умом, и поэтому не мог найти для себя никакой другой работы. Услышав, что в его крохотную комнатку кто-то вошел, он оторвал глаза от книги.
— Билл уезжает, — сказал Брок.
— Я знаю. Что будем теперь делать?
Фосс был перепуган не на шутку. Он был готов работать под любым началом, только бы не брать на себя никакой ответственности. Берген, очевидно, предвидел это.
— Ничего дурного в том, что мы остаемся здесь, нет, — сказал Брок. — Просто надо как-то пережить это время, и только.
— Но ведь животные…
— У тебя ведь есть ружье, верно? Они прекрасно все это понимают. Надо быть осторожным, запирать за собой все двери и лишний раз не обижать их…
— Я к этим проклятым тварям теперь и близко не подойду, — мрачно буркнул в ответ Фосс.
— Это мы еще посмотрим.
Достав из холодильника две банки пива, Брок открыл их.
— Послушай, я понимаю больше твоего, и…
— А я сильнее тебя. Если тебе что-то не нравится, можешь уходить отсюда. Лично я решил остаться.
Брок дал одну из банок Фоссу и, сделав пару глотков, спокойно заметил;
— Послушай, я животных понимаю прекрасно. Главное в них — сила привычки. Они болтаются поблизости, потому что не знают ничего другого, к тому же здесь их кормят… И еще — они привыкли относиться к человеку с уважением. Это не какие-нибудь лесные медведи или волки. Единственно, с кем могут быть проблемы, так это со свиньями. В городе сейчас, по-моему, куда опаснее.
— Это еще почему?
Фосс явно сдался. Он отложил книгу в сторону и взял со стола банку с пивом. Брок взглянул на обложку. Это была «Ночь страсти» в дешевом издании. Судя по всему, Фосс особенно не поумнел или же просто не хотел думать.
— Ты забываешь о людях, — ответил Брок. — Один Бог знает, что теперь может прийти им в голову.
Он включил приемник. Передавали новости, которые, впрочем, особенно не интересовали Брока. В основном речь шла о новых возможностях мозга, однако понять что-либо было решительно невозможно. В голосе диктора слышался потаенный ужас.
После обеда Брок решил сходить на разведку в лес — он надеялся разыскать свиней и понять, в каком те настроении. От них можно было ожидать чего угодно. Свиньи всегда были куда умнее, чем то думали люди. Они могли сообразить, что теперь ферму охраняет всего два человека, и, соблазнившись обилием хранящихся здесь кормов, могли напасть на них с Фоссом.
Фосса он с собой не позвал: с одной стороны, тот бы все равно отказался, с другой — ферму нельзя было оставлять без охраны. Брок и Джо вышли за ограду и направились к лесу, занимавшему площадь в шестьсот акров.
— Под зеленым пологом леса царил полумрак. То тут, то там то и дело слышались шорохи. Брок старался идти тихо, держа ружье под мышкой и легко раздвигая молодую поросль. Обычно в лесу было великое множество белок, теперь же он не видел ни единой — и это тоже было странно. Похоже, они решили, что от человека с ружьем лучше держаться подальше, как когда-то это сделали вороны. При мысли о том, сколько глаз может наблюдать за ним, Броку стало немного не по себе. Того, о чем могут думать при этом лесные обитатели, он не знал, да и не хотел знать, ему и так было страшно. Джо не бегал по лесу, как он это делал обычно, но постоянно жался к ногам Брока.
Неведомо откуда взявшаяся ветка больно хлестнула его по лицу. Брок поежился. Может быть, деревья теперь тоже стали разумными? Может быть, теперь против человека поднимется весь мир?
Нет… Уже в следующее мгновение он взял себя в руки и спокойно зашагал дальше. Поумнеть может только то, что вообще может думать. У деревьев нет мозга. У насекомых, кажется, тоже — надо будет проверить, благо библиотека господина Россмана позволяет это сделать.
Хорошо, что он умеет хранить спокойствие — никогда и ни от чего не возбуждается. Даже все эти перемены его не смутили. Главное — все делать постепенно. Проживаешь день за днем и только, наперед ничего не загадываешь.
Внезапно кусты перед ним раздвинулись, и из них выглянула свинья. Это был старый черный хряк — он стоял на тропе, явно не желая пропускать Брока. Ничего холоднее его глаз Брок еще не видел. Джо зарычал и ощетинился. Брок навел ствол на злобного хряка и замер. Так, недвижно, они стояли довольно-таки долго. Наконец хряк презрительно хрюкнул и, сойдя с тропы, исчез в кустах. От волнения Брок даже взмок.
Он ходил по лесу еще пару часов, но не заметил больше ничего особенного. Вернувшись назад, он надолго задумался. Да, всем было понятно, что животные изменились, но насколько — этого не знал уже никто. В любом случае теперь с ними нужно было держать ухо востро.
— Вот что я думаю, — сказал Фосс, стоило Броку войти в дом. — Может быть, нам стоит съехаться с другим фермером? От Ралфа Мартинсона тоже ушел работник — ему люди нужны.
— Я остаюсь.
Фосс холодно посмотрел на него:
— Тебе не хочется вновь играть роль идиота? Брок вздрогнул, но взяв себя в руки совершенно спокойным тоном ответил:
— Считай как тебе угодно — меня это не волнует.
— Я не собираюсь торчать здесь вечно.
— Тебя об этом никто и не просит. Идем, пора коров доить.
— Дурень, что мы будем делать с молоком от тридцати коров? Трактора с маслобойни не было уже три дня.