— На какие?
— Скажем, по философии.
Эта идея показалась Вику слишком экстравагантной, и он спросил:
— Это зачем?
— А разве философия не спасает, не утешает?
— Не слыхал. Может быть, когда-то давно так и было… Для меня философия — это что-то такое, имеющее отношение к основам бытия, к смыслу жизни.
— Что же в этом плохого? — как-то вяло переспросил Рэгл.
— Да ничего, если ты считаешь, что это тебе поможет.
— Я кое-что читал в свое время. И даже размышлял о епископе Беркли, об идеалистах. Вот хотя бы… — Рэгл указал на стоявшее в углу пианино. — Откуда мы знаем, что пианино существует?
— Ниоткуда, — усмехнулся Вик.
— То-то! Может быть, его вовсе и нет.
— Ты извини, — вырвалось у Вика, — но что до меня, так это просто набор слов.
Рэгл побледнел, и у него безвольно приоткрылся рот. Пристально глядя на Вика, Рэгл выпрямился на стуле.
— Тебе плохо? — испугался Вик.
— Мне надо еще поразмыслить, — с трудом произнес Рэгл. Он встал. — Извини, мы как-нибудь потом поговорим… Кажется, обед готов…
И скрылся за дверью, ведущей в столовую.
«Вот бедняга, — подумал Вик. — Он действительно не в себе. Это все его одиночество. Сидит день-деньской в четырех стенах. А кругом — пустота».
— Помочь накрывать? — спросил он жену.
— Все уже готово, — ответила Марго.
По коридору в сторону ванной прошел Рэгл.
— Что случилось? — спросила Марго. — К вечеру с ним что-то произошло. Весь какой-то неприкаянный… Слушай, он не вылетел из конкурса? Правда, он бы мне сказал, но…
— Я тебе после объясню.
Вик обнял жену, и она нежно к нему прижалась.
«Если б у него было такое, — подумал Вик, — может, ему было бы легче. Ничто в этом мире не сравнится с семьей. Это то, что невозможно отнять».
Во время обеда Рэгл Гамм был погружен в размышления. Сидевший напротив него Сэмми безумолчно болтал о своем клубе и о его могучей военной технике. Рэгл его не слушал.
«Слова, слова», — думал он.
Главная проблема философии. Взаимоотношения слова и предмета. Что такое слово? Условное обозначение. Но мы живем в мире слов. Слов, а не вещей. Не бывает вещи самой по себе. Она существует только в разумном осознании. Вещность… Ощущение материи… Просто иллюзия. Слово более реально, чем обозначаемый им предмет.
Слово не обозначает реальности. Оно само — реальность. По крайней мере, для нас. Возможно, Бог постигает вещную суть предметов. Мы — нет.
У Рэгла в кармане пальто, висевшего в шкафу в коридоре, лежала металлическая коробочка, а в ней — шесть слов, шесть названий:
ПАВИЛЬОН БЕЗАЛКОГОЛЬНЫХ НАПИТКОВ
ДВЕРЬ
ФАБРИКА
ШОССЕ
ПИТЬЕВОЙ ФОНТАНЧИК
ВАЗА С ЦВЕТАМИ
От задумчивости Рэгла пробудил громкий и резкий голос Марго и прервал ход мыслей.
— Я говорила, чтоб ты здесь не играл. Не смей здесь играть. Учти, Сэмми, я говорю серьезно.
— Вышло что-нибудь с вашей петицией? — спросил Вик.
— Мне удалось встретиться только с простым клерком, — рассказывала Марго. — Он мямлил что-то вроде «у города нет на настоящий момент фондов». Я очень обозлилась, потому что, когда я позвонила им на прошлой неделе, они сказали, что с подрядчиками уже заключены контракты и работы должны начаться со дня на день. Очень показательный пример. Их невозможно заставить что-нибудь сделать. Чувствуешь себя совершенно беспомощной. В одиночку ничего не сделать.
— А Билл Блэк не может затопить этот пустырь? — поинтересовался Вик.
— Конечно! Чтобы наши дети вместо того, чтобы ломать себе шеи, просто тонули!
Вик и Рэгл продолжили разговор после обеда. Марго мыла на кухне посуду. Сэмми лежал в гостиной перед телевизором.
— Сговорись с руководителями конкурса об официальном отпуске, — посоветовал Вик.
— Сомневаюсь, чтоб они на это пошли.
Рэгл прекрасно знал все правила: пункта о возможности получения отпуска там не было.
— А ты попробуй.
— Посмотрим, — сказал Рэгл, пытаясь соскрести какое-то пятно с крышки стола.
— Эта история вчера ночью прямо все во мне перевернула. Она не слишком на тебя подействовала? Это не из-за меня ты в таком подавленном настроении?
— Нет. Если и есть какая-то причина, то, вероятно, она в конкурсе. А может, Джун Блэк виновата.
— Послушай, — оживился Вик, — ты можешь себе найти куда лучше, чем Джуни Блэк. Кроме того, ее ж подговорили.
— Да, этот губошлеп.
— А, как его ни назови. У них организация. Они не сами по себе.
— Трудно представить себе Билла и Джун Блэк в виде «организации»… Ладно, неохота мне говорить об организациях.
— Да что с тобой случилось?
— Ничего.
— Давай рассказывай.
Рэгл помедлил.
— Галлюцинации. Ничего больше. Вот только они повторяются.
— Не расскажешь?
— Нет.
— А это не похоже на то, что было со мной вчера ночью? Я не тяну тебя за язык. Просто меня это всерьез взволновало. По-моему, происходит что-то не то.
— Происходит что-то не то, — подтвердил Рэгл.
— Не касательно того, что происходит с тобой, со мной, еще с кем-то. Я имею в виду вообще.
— Как у Шекспира: «Распалась связь времен», — произнес Рэгл.
— Давай все-таки сравним наши ощущения.
— Не стану я тебе ничего рассказывать. Сейчас ты будешь серьезно и понимающе кивать головой. А завтра или послезавтра где-нибудь там, в твоем супермаркете, треплясь в очередной раз с кассиршами, вдруг оборвешь разговор и вспомнишь обо мне. И все будут умирать со смеху от твоих рассказов. Россказней мне хватает и так. Не забывай, что я национальный герой.
— Ладно, как хочешь, — сказал наконец Вик. — Мы просто могли бы что-то понять, дойти до чего-то. Я об этом говорю. Мне как-то неспокойно.
Рэгл не отвечал.
— Уйти от разговора я тебе все равно не дам. Я отвечаю за жену и сына. Можешь ты взять себя в руки? Ты хоть понимаешь, что можно делать, а чего нельзя?
— Бегать по потолку я не буду, — усмехнулся Рэгл. — По крайней мере, не думаю, что буду.
— Мы все живем под одной крышей, — не унимался Вик. — Представь себе, я бы сказал, что…
— Если я почувствую, что угрожаю спокойствию дома, — прервал его Рэгл, — я уйду. Я в любом случае уйду. Может быть, через пару дней. Так что если вытерпите меня до этого времени — все нормально.
— Марго тебя не отпустит.
Рэгл засмеялся:
— Марго просто-напросто придется меня отпустить.
— А ты не думаешь, что все это жалость к самому себе? Потому что твои любовные дела никак не клеятся?
