— А вот этого я не говорила! — Феличия многозначительно усмехнулась.
— Боже мой! — Изабелла схватилась за голову. — Эль выпили весь, а голова так и не прояснилась. Уже ничего нельзя понять!
— Понять может ничего нельзя, — согласилась Феличия, — но почувствовала ты кое-что верно. Не все с нами в порядке. Не только с тобой одной — с нами со всеми. Мы, кстати, с Дривом тоже сегодня об этом говорили. Он называет это тени изнутри.
— Это что еще за чертовщина такая?
— Вот именно — чертовщина. Мы ведь не ангелы — люди. И в каждом из нас может прятаться всякая муть, о которой мы порой и не догадываемся. Но пока мы слабы — все наши части слабы — и те, что хорошие, и те, что не очень. Но открывшись Силе, мы получаем ее целиком. Все в нас становится сильнее — и хорошая сторона, и плохая. Вот тут мы и сталкиваемся с тенями изнутри.
— Жуть какая-то! — отреагировала Изабелла. — Дриву стоит объяснить это поподробнее. Да и с обретением Силы может не стоит двигаться так быстро?
— Расклад здесь такой, — пояснила Феличия, — обретешь Силу — нападут тени изнутри. Не обретешь, останешься слабой — придут тени извне и прихлопнут!
— Да откуда столько этих теней долбанных?! — Изабелла и сама не понимала толком, что ее так сильно разозлило — разговор ведь, вроде бы, шел отвлеченный и теоретический.
Но Феличия осталась спокойной, словно набралась у Дрива не только идей, но и его флегматичности:
— Просто время такое пришло — Час Теней. Вот они отовсюду и повылазили…
Уже на подходе к поляне, Хлодвиг столкнулся с вооруженными людьми. Они так стремились удрать, что даже не обратили на него никакого внимания.
Стало ясно — предчувствия не обманывали — ловушка сработала сегодня. Хлодвиг перешел с быстрого шага на бег.
Выскочив на поляну, он споткнулся обо что-то, оказавшееся отрубленной человеческой головой, и упал на два лежащих крест-накрест трупа.
Как ужаленный, взвившись вверх, Хлодвиг, наконец, увидел в полумраке Эрикону. Она неподвижно сидела в позе для медитации. У ног ее лежал кто-то, тихо стонущий и слабо шевелящийся.
Хлодвиг сделал шаг.
— Погоди! — Подняв руку, предостерегла его Эрикона.
Голос ее был до того странным и пугающим, что у Хлодвига пропало всякое желание двигаться дальше…
Сознание медленно возвращалось к Эшмуну. Он не очень-то был этому рад. Вместе с сознанием неотвратимо возвращалась и память о недавно пережитом кошмаре…
Его подчиненные предпочли бегство бою. Пятеро верзил улепетывали словно зайцы. Возможно, их паника была чрезмерной, и бегство — ошибкой. Ошибкой, но не Ошибкой Сезона. Ошибку Сезона совершил он, Эшмун, не присоединившись мгновенно к уже стартовавшим бегунам.
Но масштаб Ошибки стал ясен лишь через три секунды, за которые ему сломали правую руку, левую ногу, и, наконец, вырубили ударом локтя в висок…
И не пытаясь подняться с земли, он лишь нашел взглядом лицо сидевшей перед ним женщины-альвурха. Процесс исчезновения багрового огня в ее глазах пугал не меньше, чем процесс его появления.
Впрочем, помудревший за те три секунды Эшмун, теперь хорошо понимал: этот нечеловеческий огонь никогда не уходит далеко и надолго, он остается где-то здесь, в этой сумасшедшей женщине, в таинственных глубинах ее неистовых глаз…
Быстрым, почти неуловимым движением Эрикона поднялась на ноги.
— Нам предстоит непростая ночь, — сказала она спокойно и отрешенно.
С этим утверждением никто на поляне спорить не стал — ни мертвые, ни живые, ни живые наполовину…
Когда они вернулись в комнату, Ровена, вопреки их ожиданиям, не спала.
— Хорошо провели время? — поинтересовалась она.
— Фели рассказывала про тени изнутри. Страшно, но интересно. Тебе как-нибудь тоже стоит об этом послушать.
— Ну, страхов мне на сегодня хватило, — сказала Ровена и села в своей кровати.
— Неужели даже чемпионы и ураганы могут чего-то бояться? Подковырнула подругу Феличия.
— Смеешься? Ладно, еще час назад я думала, примерно, как и ты.
— Да что и впрямь что-то случилось?
— Не наяву — во сне. Но сон поразительно кошмарный. Из-за кошмара я и проснулась.
Некоторое время она собиралась с мыслями, а потом сказала:
— Я видела озеро Архам, и город Гарес на его берегу. Вернее, развалины Гареса. И над руинами клубился туман. Он становился все гуще и плотнее, и превратился вдруг в армии призраков… Снова и снова сходятся они там, в небе, чтобы биться в великом сражении за Гарес…
— Так это ж «Легенда об Армии Фантомов». — Сказала Феличия. — Габор давал нам ее месяц назад. Ты прочитала, и теперь она приснилась.
— Но того, что оказалось самым страшным, в «Легенде» нет. И об этом я нигде не читала. Высоко, над всеми над ними — над городом, над призраками, над облаками в холодной-холодной черноте на звездном шесте сидела огромная ужасная птица. Я знала, что это птица Эрийон. Она хлопала гигантскими крыльями, ее клюв был полон крови, и когда она пронзительно… — Ровена остановилась, подыскивая нужное слово.
Изабелла и Феличия принялись наперебой подсказывать варианты: «крикнула, каркнула, крякнула, квакнула…»
— Ну и дуры же вы! — Оценила их деятельность Ровена, и все же продолжила. — В общем, она издала пронзительный звук, и из ее раскрывшегося клюва упала капля крови. И понеслась вниз с головокружительной высоты. И эта капля крови почему-то казалась такой зловещей, холодной, страшной. Казалось — самое страшное в мире — это столкнуться с ней. И она неслась прямо на меня! Хорошо, что я успела проснуться…
— Шутки шутками, — сказала Феличия, — а здесь скрыто что-то очень важное. И советую выяснить — что.
— Тут фиг что выяснишь. — Возразила Ровена. — Такой сон можно толковать и так и эдак.
— Есть один хороший метод, — предложила Феличи, — называется пирокатарсис.
— А это что за штуковина?
— Ну, ты просто сиди спокойно, прислушивайся к себе, и отвечай на мои вопросы.
— Ладно, давай.
— Этот сон связан с угрозой снаружи?
— Да. — Удивленно сказала Ровена. — Сама не знаю почему, но чувствую, что да.
— Этот сон связан с угрозой изнутри? — включилась в процесс Изабелла.
— Да, — слегка растерялась Ровена, — я опять чувствую, что надо ответить утвердительно.
— А тебе не кажется, Фели, — поинтересовалась Изабелла, что мы сами подсказываем ей ответ?
Ровена вдруг вскочила с кровати.
— Елки-палки! — У нее был изумленный вид. — Я только что слышала голос.
