«Они добрались до меня, — подумал Модьун. — Я не могу использовать свою систему восприятия для получения с помощью силы нужных сведений, потому что они могут свести ее на нет. Но теперь они уже не посмеют предпринять ничего против меня, потому что я — единственный, кто на самом деле может помочь им».
Безупречное равновесие сил между человеком и его самым опасным противником. В этой симметричности была какая-то зловещая красота.
И конечно, проблема еще не была решена.
— Я хочу восстановить вас. Но не знаю, как это можно сделать. Видите ли, — он распростер руки, как часто делал Наррл, — в тот момент, когда я верну даже одного члена комитета в его первоначальное состояние, он станет свободным, и после этого он уже не будет связан никаким договором о защите Судлил.
Модьун замолчал, задумавшись.
— Я признаю, что она находится в вашей власти, она сама сказала, что угодила в ловушку. Я представляю, что она с ее философией, не признающей насилия, и пассивной женской позицией была чрезвычайно доверчивой.
— Вот именно, — нетерпеливо прервал его Зувгайт. — Мы смогли привести ее тело в бессознательное состояние, но, разумеется, мы не хотели непосредственно наброситься на ее систему восприятия. Но теперь действительно есть причина для быстрого принятия вами решения. Мы понимаем вашу нетерпеливость и тоже считаем, что лучше не терять зря времени, а согласиться, что человек с вашей… э-э… безупречной философией — какой бы она ни была ошибочной — сдержит данное обещание. Поэтому, если вы пообещаете восстановить наше первоначальное состояние в течение следующей недели или даже быстрее, мы скажем вам, где именно находится Судлил.
«Итак, я под контролем».
Этот вывод казался единственным правдоподобным объяснением.
Ему было все равно. Словно он делал свободный выбор.
«… Я могу пообещать, а потом нарушить свое обещание…» — Такое чувство было у него внутри.
Но они действовали, не зная об этом.
Зувгайт сказал нетерпеливо:
— Вам лучше принять решение. Это важно для безопасности женщины.
Во всяком случае решение больше не являлось проблемой. Модьун просто сказал:
— Очень хорошо, даю обещание. Где она?
— Она в комнате, куда можно пройти через левую дверь в приемной, — выпалил собеседник. — Мы сделали так, что, если бы вы вошли в нее, то увидели бы ее. И тогда в момент умственного погружения в ее состояние мы всей тысячей набросились бы на вас.
Глаза Модьуна расширились.
— Гм-м! — сказал он. — Интересно, сработало бы это?
Пока он обдумывал, у него появилась другая мысль:
— Тысяча, — сказал он. — Как вы, Зувгайты, уменьшили себя до такого небольшого числа?
— Мы — одна семья, — объяснил член комитета. Казалось, он думал о другом. — Очевидно, что там, где имеется много семей, одна должна в конце концов уничтожить остальные. Это случилось очень давно…
Модьун встал в спасательной шлюпке.
— Именно тогда и появились животные-солдаты. Нунули и Зувгайты убежали по коридору, ведущему внутрь горы. А я поспешил в приемную и стал охранять вход в левую дверь. Несколько солдат хотели выломать дверь, но я просто мысленно внушил им уйти.
Модьун задумался.
— Это действительно была очень мирная компания. Однако я могу себе вообразить, какими дикими они показались членам комитета, которые никого не пускали за свой барьер и не имели защиты против огромного количества людей. С любой проблемой они могли бы в один миг покончить, после того как я приказал направить вниз походные кухни. Они были голодны так, как никогда раньше в условиях изнеженной жизни на Земле, но выстроились в ряд, образовав очереди, как добропорядочные граждане. Как только я это увидел, я позвал вас, друзья, и вы пришли с носилками для Судлил.
Руузб торжествующе произнес:
— Я хочу, чтобы ты обратил внимание, что в этот раз твоя память не отказала тебе до самого конца. Итак, они все же не смогли остановить тебя своим гипнозом.
— Я заметил уже это, — ответил Модьун.
Он прошел к пульту управления и, зная, что все они следят за ним, нажал на кнопку, которая открывала двери шлюза.
— Я, пожалуй, пойду, — сказал Модьун и направился к двойным дверям, остановился на несколько секунд у самого порога и добавил: — Вернусь завтра утром. Так что вы уж дождитесь меня, ладно?
После этих слов он шагнул наружу и начал подниматься по склону, вскоре достиг сада и здания Зувгайтов, расположенных в полумиле. Он прошел около двухсот футов, когда осознал, что четверо людей-животных вышли из спасательной шлюпки и бегут в ту же сторону, куда направляется и он. Модьун продолжал идти, поскольку они не звали его; но он не удивился, когда они, тяжело дыша, зашагали рядом с ним.
— Куда ты идешь? — спросил, запыхавшись, Наррл.
Модьун остановился и объяснил им, что обещал Зувгайтам сделать кое-что.
— Так что поймите, мне нужно идти.
Он хотел уже продолжить свой путь, когда увидел странное выражение, появившееся на лице Дуулдна.
Человек-ягуар сказал подавленным тоном:
— Хочешь, чтобы тебя снова одурачили!
— Что ты имеешь в виду? — удивленно спросил Модьун.
— Ты же не собираешься выполнить обещание, данное самым большим сукиным детям, каких только свет видывал?
— Обещание есть обещание, — ответил Модьун, а затем с удивлением воскликнул: — Эй! — когда его друзья схватили его.
— Никуда ты не пойдешь, — прорычал Руузб.
И прежде чем Модьун смог ясно осознать их намерения, они потащили его обратно к спасательной шлюпке.
— Послушайте, друзья, — предупредил он, — мне придется применить внушение, если вы не остановитесь.
— Хорошо, — вызывающе произнес Дуулдн, — если ты сможешь сделать это с нами, твоими единственными друзьями, то давай начинай, дружище.
— Но мое обещание… — неопределенно начал Модьун, но Дуулдн перебил его:
— Помнишь, ты однажды спросил меня, чем я занимался до этой экспедиции? И я не ответил.
Модьун помнил. Но сейчас это казалось не совсем уместным напоминанием.
— Ну и что? — спросил он.
— Ну, — сказал Дуулдн, — я был охранником в психиатрической больнице.
Больше он ничего не произнес.
Четверо людей-животных продолжали крепко держать Модьуна. Они шли вместе с ним, подталкивали его сопротивляющееся тело, не обращая никакого внимания на его протесты, и даже подзадоривали его, чтобы он подавил их своей системой внушения, но именно этого сейчас он не был в состоянии заставить себя сделать. Они доставили его прямиком в рубку управления, усадили за командирское кресло и внимательно наблюдали, как он неохотно манипулировал на приборной доске, и вскоре они взлетели, взяв курс к огромному кораблю, который ждал их на орбите на высоте свыше 23 тысяч миль.
