Номер, в котором жил Царь, состоял из трех комнат: двух спален и огромной гостиной. Дарби провел победительниц в гостиную.
— Можете заказать ужин, вот меню, — сказал он. — Царь сейчас прибудет.
Сам он прошел в свой номер, ожидая, чем закончатся переговоры Ильи с выбранными четырьмя девчонками. Четыре он выбрал на тот случай, если кто-то откажется. Дарби согласился участвовать в этом не только потому, что его длительное воздержание могло вызвать подозрения у Эдика, но и потому что ему вправду было не по себе и хотелось забыться пусть даже с купленной красоткой. Минут через десять Илья привел в его номер именно ту блондинку, которая ему понравилась, подмигнул и вышел.
— Ну что, устала? — спросил Дарби, подходя к девушке.
— А я думала, ты иностранец, — удивленно сказала она.
— Я шотландец, только говорю по-русски.
— Классно говоришь, почти без акцента.
— Сейчас закажем ужин, — сказал Дарби, притягивая ее к себе, и с наслаждением провел губами по атласной золотистой коже ее щеки. Губы девушки были полуоткрыты и ждали его поцелуя.
* * *
Одна из четырех девушек, выбранных Ильей, предпочла отказаться и уехала домой, поэтому он остался с двумя. Илья не возражал против такой компании, хотя девушки были несколько смущены. Все же он заглянул к Сергею.
— Слушай, у меня две девчонки, — сказал он, — хочешь, одну приведу?
— Да нет, — отмахнулся тот.
Впрочем, если бы Илья сразу привел девушку, Сергей бы, наверно, не отказался. Но Илья не стал настаивать. Его ждал изумительный вечерок, да и сам он умел не разочаровывать женщин. В итоге Илья веселился до утра по-настоящему. Эдик вошел к себе, улыбнулся «невестам»:
— Ну давайте знакомиться. Меня можете называть по имени, Эдуард. А вас как?
— Люся.
— Мила.
— Отлично. Я думаю, нам будет хорошо втроем.
— А скажите, — начала Люся, — вы нас выбрали как бы обеих? То есть мы обе теперь… ну, «царские невесты», как вы говорили?
— Ситуация такая, — сказал Эдик. — Я не хочу никого принуждать. Я выбрал вас. Обеих. Мы попробуем, проведем вместе ночь. Как хотите — все втроем или с каждой по отдельности. Что такое «царская невеста», вы уже знаете. Мне важно, чтобы вы сами этого хотели. То есть родить детей, которые будут обладать особыми способностями.
— А это точно будет так? — спросила Мила. — Ну… вы извините…
— Вы боитесь, что родятся уроды? — напрямик спросил Эдик. — Такая опасность существует. Поэтому я и предлагаю вам подумать. Это серьезный вопрос. Не сейчас — ведь сегодня праздник. Вы можете, если хотите, предохраняться. Ну а потом, если вы решитесь, то это будет уже как бы ваша миссия. Вот так.
Он увидел, что лица у девушек стали серьезными, им казалось, что это игра, но теперь, став избранницами, они призадумались о своей судьбе. Черт, зачем я во все это ввязался, подумал Эдик, лучше бы просто развлеклись.
— Ладно, я, кажется, вас озадачил, — сказал Эдик, — не горюйте. Сегодня мы просто повеселимся. Ужин заказали?
— Нет еще, — сказала Люся.
— Чего ждем? Все к вашим услугам. Вы, Люся, займетесь нашим столом?
— С удовольствием.
— Давайте сначала немного выпьем, а то вы устали и, кажется, чем-то смущены. Все нормально.
Эдик налил всем по бокалу коньяку, забыв, что это скорее его привычная доза. Впрочем, коньяк был отменный, и все выпили с удовольствием.
— Ну ладно, продолжим за ужином. Люся, положи мне побольше мяса. И коньяк. Вот такой я извращенец. А себе — что пожелаете. Только чур — быть веселыми. — Он вытащил из кармана несколько пакетиков. — Это кокаин, для желающих. — Он раскрыл один из пакетиков, втянул в ноздри щепотку порошка. — Ух, черт, — сказал он, — крепко… Мила, как насчет душа?
— Не мешало бы.
— Вдвоем нам будет веселее. Люсенька, вы не обидитесь?
— Постараюсь, — кокетливо сказал Люся.
— Раз уж вы взялись за ужин… А потом присоединяйтесь к нам. Пойдем, Мила.
Они прошли в спальню, Эдик быстро скинул одежду.
— Ты будешь мыться в платье? — спросил он. Мила последовала его примеру.
— Ну что, невеста, — улыбнулся Эдик, подошел к ней, обнял, потом закинул ее руку себе на шею и уткнулся носом в подмышку. — Что-то я пока не хочу, чтобы ты мылась, — прошептал он, — мне нравится этот запах, голова кружится…
Он повалил ее на кровать. Его действительно возбуждал терпкий запах девичьего пота. Эдик жадно целовал Милу, почти кусал, и она всхлипывала и стонала.
Люся заказала ужин, потом заглянула в спальню. В ней проснулась ревность от того, что Царь предпочел начать с другой. Она решительно шагнула к тумбочке, поднесла к носу пакетик с остатками порошка, вдохнула. Потом направилась в спальню. Эдик лежал на девушке, склонив голову на ее плечо.
Люся разделась, встала коленями на кропать и обняла его, прижимаясь к спине грудью.
— Ага, вот и ты, — сказал он, — какая прохладная у тебя грудь…
Он повернулся, лег на спину и схватил девушку за волосы.
— Ну давай, девочка, — сказал он, — расшевели меня, и мы продолжим…
* * *
Сергей потихоньку приканчивал вторую бутылку водки, но нужной степени опьянения так и не достиг. Внезапно дверь его номера распахнулась, вошел закутанный в простыню Эдик, обнимая за шею и волоча с собой хохочущую обнаженную девушку. Глаза его блестели, во второй руке он нес пакетик с кокаином.
— Серега! — завопил он. — Давай, не будь дураком! На, понюхай, это вещь!
Он едва не упал, наступив на край простыни, раскрыл пакет, сунул его под нос Сергею. Тот оттолкнул его руку, кокаин просыпался на пол.
— Ты что делаешь, муму?! — заорал Эдик. — Я тебе свою невесту привел! А ты как… блин!.. Ну что, плохая, скажешь, девка? Смотри!
Он обхватил девицу сзади, сжимая ее груди, выставил перед собой.
— Попользуйся, придурок! Пока я добрый! Ну чего ты?… Порошок рассыпал…
Сергей обошел их и пошел к дверям.
— Что, брезгуешь? Ты же Алинку трахал, жену мою! Ну и черт с тобой!
Сергей вышел из номера, Эдик с девицей рухнули на его кровать. Веселье продолжалось. Однако если у Царя кайф уже проходил вместе с удовлетворением похоти, то девушки еще больше заводились и пытались наперебой ему понравиться. Наконец Эдику это надоело. Кокаиновый угар у него прошел, заходить к Илье за новой порцией не хотелось — зачем мешать другу? Да и самое странное — эта оргия отнюдь не доставила ему больше наслаждения, чем ночи с Алиной. С ней он забывал себя, с другими отстранения избежать не удавалось, даже сильно выпив, он словно наблюдал за собой, а это уменьшало степень удовольствия. Забыться полностью не удавалось — его инвертированный организм словно стремился быстрее очиститься от отравляющих веществ.
