Следовательно, уничтожив их корабль, Мэлтби предоставит Пятидесяти Солнцам драгоценное время для решения, что же делать дальше. Ведь деллианам, нонделлианам и мезоделлианам дорог каждый лишний день, каждый час.
Мэлтби строил план уничтожения земного корабля не на том, чтобы рассчитанная им орбита привела «Звездный Рой» прямо в недра какой-нибудь звезды — магнитологические исследования позволили землянам определить местоположение всех звезд на трассе. Но о штормах они знать не могли. Ни за десять, ни даже за сто лет одному кораблю не под силу обнаружить все возможные штормы в ареале, охватывающем две с половиной тысячи световых лет. Если только земные психологи не докопаются до специфических свойств его двойного разума, Мэлтби выполнит то, чего ждет от него правительство Пятидесяти Солнц. В том, что это возможно, Мэлтби не сомневался.
Тем временем лейтенант Кэннонс задавал параметры орбитографу; световые линии на табло извивались и мерцали, пока наконец не замерли, подобно шарам в лотерейном барабане. Из них Мэлтби выбрал шесть — они вели глубоко в область великого шторма. Десять минут спустя он ощутил легкую вибрацию: корабль пришел в движение. Нахмурившись, Мэлтби поднялся на ноги. Странно, что они приступили к действиям без какой бы то ни было проверки...
— Сюда, — сказал старик.
«Сейчас они примутся за меня...» — мгновенно сообразил Мэлтби.
Мысль его прервалась.
Он очутился в космосе. Далеко-далеко внизу виднелась удаляющаяся планета Кайдер-3. С одной стороны поблескивал громадный темный корпус линкора; со всех остальных — и сверху, и снизу — были лишь звезды и беспредельный мрак космоса. Несмотря на всю свою волю, Мэлтби ощутил потрясение неописуемой силы. Его сознание свело судорогой; он пошатнулся и, вероятно, упал бы, подобно внезапно ослепшему человеку, если бы, попытавшись удержаться на ногах, не обнаружил, что стоит достаточно твердо.
Инстинктивно разум его переключился на второе — деллианское — сознание. Его точность и силу Мэлтби поставил между своим вторым «я» и тем, что могли бы противопоставить ему земляне. Откуда-то сквозь пронизанную сверканием звезд тьму донесся ясный и звучный женский голос:
— Итак, лейтенант Неслор, какие же плоды психологического познания взросли на дереве удивления?
Ответила женщина постарше:
— За три секунды, госпожа Главный капитан, его сопротивляемость подскочила до уровня, соответствующего ай-кью, равному девятистам, что является средним значением для деллиан. А ведь помнится, вы специально просили, чтобы их представитель не был деллианином.
— Вы глубоко заблуждаетесь, — поспешно произнес Мэлтби в окружавшую его ночь. — Я не деллианин. Это просто естественная реакция на удивление. Уверяю вас, если требуется, я снижу свою сопротивляемость до нуля.
Щелчок — и иллюзорный космос со всеми его звездами прекратил существование. Мэлтби убедился в том, о чем уже давно начал подозревать, — все это время он не покидал метеорубки. Лейтенант Кэннонс иронично улыбался. На приподнятом помосте, полускрытая длинной приборной доской, откинувшись в удобном кресле, сидела красивая женщина.
— Вы находитесь в присутствии Главного капитана, госпожи Глории Сесилии Лор, — голос старика был полон достоинства. — Держите себя подобающим образом.
Мэлтби молча поклонился. Сдвинув тонкие, словно нарисованные брови, Главный капитан смотрела на него, нервно закручивая на палец каштановую прядь. Не очень высокий, но гармонично сложенный, с умным, одухотворенным лицом, — она сразу отметила все эти черты, свойственные лучшим представителям человеческой расы... и роботам. Эти люди гораздо опаснее, чем она предполагала.
— Вы прекрасно понимаете, мы обязаны допросить вас, — раздраженно произнесла Глория. — Но мы предпочли бы, чтоб вы не чувствовали себя обиженным. Вы утверждаете, что Кассидор-7, главная планета Пятидесяти Солнц, находится в двух с половиной тысячах световых лет отсюда. Обычно мы тратим много времени, нащупывая дорогу через столь необъятные, насыщенные незнакомыми звездами пространства. Вы предложили нам выборку оптимальных орбит. Однако мы должны быть уверены, что эти орбиты отобраны честно, без вероломства и коварных намерений. Исходя из этих соображений, мы просим вас открыть свой разум и отвечать на предложенные вопросы под непрерывным психологическим контролем.
— Мне приказано сотрудничать с вами во всем. — Мэлтби пристально смотрел на красавицу.
Недавно он гадал, что же почувствует, когда наступит решающий час. Но ничего необычного не ощутил. Тело слегка одеревенело, зато разум...
— Как вас зовут?
Вот и началось: фамилия, звание и множество других деталей, с самых разных сторон характеризующих его личность. Мэлтби отвечал спокойно, уверенно, без утайки. Когда он закончил, клятвенно подтвердив достоверность своих сведений о штормах, воцарилась мертвая тишина. Затем из ближней стены вышла женщина средних лет и жестом указала Мэлтби на стул. Когда он уселся, она наклонила ему голову и приступила к обследованию, — осторожно, почти любовно лаская голову Питера пальцами.
Однако когда она подняла глаза, слова ее прозвучали резко:
— Вы не деллианин или нон-деллианин. И молекулярная структура вашего тела и мозга просто удивительны — все молекулы соединены в пары. С чем-то подобным я столкнулась однажды в электронной схеме, когда мы пытались уравновесить нестабильную структуру. Аналогия не точна, но... м-м-м... Мне надо припомнить, чем кончился тот эксперимент. — Она помолчала. — Как вы это объясните? И что вы собой представляете?
Мэлтби вздохнул. Он давно решил солгать лишь в одном — в главном. Для его двойного сознания это не имело ни малейшего значения, однако ложь порождала легкие колебания артериального давления, нервные спазмы и нарушения в работе мышц. Рисковать он не имел права — за исключением тех случаев, когда это было совершенно необходимо.
— Я мезоделлианин. В смешанных семьях деллиан и нон-деллиан, долгое время бездетных, в конце концов несколько сот лет назад стали появляться дети...
— Подождите, — попросила психолог и исчезла; когда она вновь появилась из стены, то выглядела задумчивой. — По-моему, он говорит правду, — наконец произнесла она.
— Что это значит? — Глория всем своим видом показывала, что пребывает в не самом лучшем расположении духа, об этом свидетельствовали и ее четки, бусины которых стремительно скользили между тонких пальцев. — С тех пор как мы столкнулись с первым гражданином Пятидесяти Солнц, служба психологии стала меньше доверять собственным выводам. А я-то считала психологию единственной идеальной наукой! Одно из двух — либо он говорит правду, либо нет.
