Тяжело шагая к припаркованной на дороге полицейской машине, сержант размышлял о царящей в мире несправедливости, позволявшей столь явным преступникам, как О’Хара и его чокнутая организация, каждый раз уходить безнаказанно. От этого человека, как и от всех имевших к нему отношение, прямо-таки несло злодеянием. Маннгеймер всегда недолюбливал Джеффа, а с недавних пор, после того как тот помог сержанту в крайне неприятной ситуации, так и вовсе возненавидел.
Всю дорогу до управления полиции Маннгеймер думал только об одном. Особым умом он не отличался, и мысли следовали по накатанной колее. О’Хара, размышлял он, мрачно топая по старым деревянным ступеням и сжимая кулаки. О’Хара. Перед мысленным взором возникли серые прутья тюремной решетки, и вспотели ладони от нестерпимого желания засадить туда О’Хару.
– Что тут происходит? – спросил сержант, окидывая взглядом собравшуюся в кабинете лейтенанта толпу.
– Заткнись, Маннгеймер! – огрызнулся лейтенант и снова повернулся к стоявшим вокруг его стола.
Сержант проскользнул вдоль стены к детективу с лошадиным лицом; у того из ноздрей и ушей торчали рыжие волосы.
– Пью, – прошептал Маннгеймер, – в чем дело-то?
– Пришел адвокат, чтобы вызволить китайца, которого привели вчера. Лейтенант вне себя от злости. – Пью покинул каменистые берега Ирландии тридцать лет назад, но акцент чувствовался до сих пор. – Этот адвокат Доббсон отметает все обвинения.
– Какие обвинения?
– Коротышка Цзинь дурит народ: утверждает, будто может излечить любую болезнь, втыкая иголки в нужные места. В том числе и у старушек – ну, ты понимаешь. Одна из них пожаловалась в полицию, но другие убедили ее забрать заявление и даже нашли деньги на адвоката для этого шарлатана.
– Шарлатана… – пробормотал Маннгеймер. – Шарлатана! – с энтузиазмом повторил он и, не обращая внимания на недоверчивый взгляд Пью, протолкался сквозь толпу к столу. – Думаю, вам следует освободить заключенного, сэр… – сказал он лейтенанту.
– Убирайся, Маннгеймер.
– Послушайте меня, сэр. Мы можем использовать этого жулика в куда более серьезном деле.
Лейтенант, которого вся эта история уже изрядно утомила, позволил Маннгеймеру отвести себя в сторону, и тот в конце концов его убедил. Вернувшись к столу, он подозвал адвоката:
– Вряд ли могу согласиться с тем, что тут все настолько кристально ясно, как вы говорите, мистер Доббсон, но причин держать вашего клиента в тюрьме действительно не вижу. К тому же присутствующий здесь сержант Маннгеймер, известный гуманист, уговорил меня проявить снисходительность. Цзинь будет освобожден, как только принесут со склада его личные вещи. Вы бы нам очень помогли, если бы подождали за дверью.
Доббсон, всем своим видом подтверждавший, что действительно хорошо знает свое дело, холодно перевел взгляд с одного полицейского на другого:
– Что ж, подожду. Вряд ли вам понадобится много времени.
Следом за остальными адвокат вышел. Когда дверь закрылась, субтильный Цзинь, в очках в роговой оправе и с единственным золотым зубом, слегка поклонился возвышавшимся над ним полицейским:
– Да пребудут долгими ваши годы! Милосердие американских блюстителей закона не знает границ.
Он хорошо говорил по-английски, но с мелодичным китайским акцентом.
– Мы помогли вам – вы поможете нам, – прямо сказал лейтенант.
Цзинь беспомощно развел руками:
– Чем же могу помочь вам я, скромный врач, почти не знающий местных обычаев?
– Хватит строить из себя Чарли Чана, – бросил лейтенант, постукивая пальцем по лежавшему перед ним бланку. – Вы уже дважды побывали за решеткой, и вы родились в нью-йоркском Чайна-тауне.
– И какое в том преступление? – спросил Цзинь с нью-йоркскими гнусавыми нотками, сразу же позабыв о восточном величии. – Я ничего не нарушил, вы не имеете права меня задерживать…
– Расслабьтесь, – сказал Маннгеймер. – Я все объясню. Вы шарлатан, и вам предстоит познакомиться с одним типом, который заведует клубом для таких, как вы. Мы уже давно пытаемся его изловить, но ему каждый раз удается ускользнуть. Так что вы нам поможете.
– Только не я! Я что, похож на крысу? Ковыряться ради вас в грязи…
– Не о чем беспокоиться, – заверил лейтенант. – Разве мы, полицейские, стали бы склонять вас к преступлению?
– А то нет?
– Еще одна такая шуточка, и я окончательно засажу вас за решетку и выброшу ключ! – рявкнул лейтенант. – Все, что от вас требуется, – уговорить людей из КБОККа вами заняться. Они даже будут платить вам за отчеты про чепуху с иголками. Просто держите ухо востро и сообщайте нам обо всем, что происходит, а остальным займемся мы. Полиции нужен агент в их среде. Согласны?
– Что я еще могу сказать? Деваться некуда. – Цзинь подтянулся и разгладил складки грубой тюремной одежды, затем сложил ладони и слегка поклонился, сразу же перестав быть похожим на уроженца Мотт-стрит. – Ваши достойные уважения аргументы в полной мере убедили то ничтожество, каковым являюсь я. Сделаю все, что в моих более чем скромных силах.
– Отправляйте бланки сразу после заполнения или раз в месяц, как пожелаете, – сказал Джефф О’Хара, передавая толстую пачку бланков и конвертов.
Цзинь поднял с пола такси большой старомодный портфель и бережно убрал в него бумаги.
– Ваша организация оказала мне немалую честь своим вниманием. Благодарю за доверие и выплаченную авансом часть гранта.
– Рад, что вы с нами, Цзинь. Жду ваших отчетов. У нас в реестре был еще один практикующий специалист по акупунктуре, но белая горячка прикончила его до того, как он успел отчитаться. – Джефф на мгновение отвел взгляд. – Вы ведь не пьете?
– Если вы имеете в виду алкогольные напитки, никогда не употребляю.
– Что ж, будем надеяться на взаимовыгодное сотрудничество. Ваша остановка, – сказал Джефф, когда такси затормозило у обочины.
Цзинь вышел и помахал вслед отъезжающей машине – маленькая худая фигурка в черном плаще до колен. Видимо, из дома его заметили, так как дверь открылась, едва он к ней приблизился. На пороге стояла женщина не вполне определенного возраста – голубовато-серая краска для волос скрывала седину.
– Надо полагать, вы и есть доктор Цзинь, – дрожащим голосом проговорила она. – Вы даже не знаете, как долго я ждала этого мгновения.
– Я тоже, дорогая миссис Розенкранц.
– Входите, прошу вас.
Открыв в прихожей портфель, Цзинь достал плоскую черную эмалированную коробочку. Держа ее обеими руками, посмотрел в сторону лестницы:
– Если не возражаете, мне нужно почистить иглы.
– Да, конечно. Ванная наверху, я вас провожу.
– Нет, вам следует расслабиться и закрыть глаза. Это очень важно. Есть ли в доме кто-то еще…
– Никого нет, я одна.
– Не беда, я сам найду дорогу.
– Если настаиваете, доктор… Я буду в гостиной.
– На забывайте – нужно полностью расслабиться.
Неслышно поднявшись по лестнице, Цзинь мимоходом заглянул в пустую ванную, а затем попробовал соседнюю дверь. Бросив короткий взгляд в каждую комнату на этаже, он тихо скользнул в хозяйскую спальню. Потребовалось лишь несколько мгновений, чтобы найти встроенный в стену сейф, прикрытый картиной Пикассо; едва взглянув на него, китаец вернул картину на место. Несколько дольше он пробыл у окна в поисках проводов сигнализации, затем соскреб с них изоляцию и закоротил куском медной проволоки, которую достал из черного ящичка: вместо игл для акупунктуры там лежал компактный набор инструментов. Перерезав провода, Цзинь замаскировал разрез мазком краски из тюбика.
Работал он быстро и меньше чем через две минуты вышел из комнаты. Проходя мимо ванной, ненадолго задержался: наполнил раковину водой, а затем дождался, когда она с шумом уйдет в слив. Заменив в прихожей металлическую коробочку на точно такую же из портфеля, он с торжественным видом вошел в гостиную.
– Вы полностью расслабились? – спросил он лежащую на тахте миссис Розенкранц.
– Полностью, – едва слышно ответила она.
– Тогда начнем. Могу я поинтересоваться, моя дорогая леди, что вас беспокоит?
– Боль… вот здесь, в плече. Доктор говорит, что это бурсит. Пытался его лечить, но боль не проходит.
– Понятно, понятно, – пробормотал Цзинь, слегка проводя пальцами по руке женщины. – Увы, современная медицина многого не знает или попросту не признаёт. В теле имеются определенные каналы, по которым течет жизненная энергия. Обычно она движется свободно, тело функционирует в гармонии с самим собой, и все прекрасно. Но при каком-либо сбое поток прерывается, равновесие тела нарушается и возникает болезнь. Однако излечение вполне возможно. На меридианах кожи имеются определенные точки, куда можно воткнуть иглу. Она действует словно шпора на конский бок, если вы простите мне столь грубую аналогию, миссис.
– Ничего страшного, доктор… о-о-ох-х-х! – простонала она, когда в ее тело, чуть дрожа, вонзилась первая игла.
