отдавать варенье. Которое, если честно, я бы сожрал прямо здесь, и всю банку сразу. Мозги без глюкозы не работали, и у тебя, и у меня. Сейчас — это же просто праздник какой-то. Даже ноги, кажется, меньше болят.
* * *
В доме оказалось пусто, видимо, Рифат, по утреннему времени, как всегда, отправился на берег. Скрипач демонстративно пристроил нетронутую банку с вареньем на стол, рядом с плошкой для варки танели, и предложил:
— Пойдем к морю, плавник собирать? Ты не очень устал?
— Отдохну чуть-чуть, и пойдем, — согласился Ит. — Рыжий, только очень тебя прошу, давай искренне. Ага? От всей души. Так, чтобы он точно тебя простил.
— Очень постараюсь, — кивнул Скрипач. — Посмотрим, в каком он будет настроении, и будем исходить из того, что увидим. Ты тоже подключись, хорошо?
— Если потребуется, то подключусь, конечно, — согласился Ит. — Попробую.
* * *
Рифата они нашли там же, где и всегда — он бродил по камням, подбирая обглоданные морем деревяшки. День выдался холодным, и с моря дул сейчас в сторону берега тугой ровный ветер, который заполаскивал края рифатова плаща. Ткань билась на ветру, хлопая, как крылья огромной птицы, но Рифат не обращал на это внимания. Походил несколько шагов, наклонялся, поднимал очередную деревяшку, и совал в подвязку, висевшую на плече.
— Рифат! — позвал Ит. — Мы вернулись. Лийга передала тебе варенье, мы его в доме на стол поставили.
Рифат выпрямился, поправляя подвязку с плавником, с удивлением посмотрел на Ита.
— Ты зачем пришла сюда? — спросил он с упреком. — Вторую ногу сломать решила? Тебе нечего тут делать.
— Я пришла, чтобы помочь, — твердо ответил Ит. — Скиа, ты ничего не хочешь сказать Рифату?
Скрипач вышел вперед, и встал перед Рифатом, склонив голову.
— Я прошу прощения, — произнес он. — Рифат, я вела себя плохо. Я была неправа. Мне стыдно за свой поступок.
Рифат смотрел на Скрипача спокойно, выражение у него на лице не изменилось. Кажется, он ждал продолжения.
— Я больше так не буду, — добавил Скрипач. — Просто я разозлилась из-за того, что…
— Я принимаю твоё извинение, — ответил, наконец, Рифат. — Хорошо, что ты осознала свою ошибку. На будущее — постарайся впредь вести себя достойно. Несдержанность тебя не украсила в тот раз. Да, у меня почти ничего нет, это верно, но даже это почти ничего я делил с вами так, как мог.
— Мы поняли, — сказал Ит. — Ты давал нам даже больше, чем брал себе.
— Поровну, — покачал головой Рифат.
— Нет, больше, — возразил Ит. — Потому что ты сам больше, и работы выполняешь тоже больше, чем можем мы. Точнее, чем может Скиа. Я пока что вообще ничего не могу.
— Это неважно, — Рифат вздохнул. — Хотел бы узнать про другое. Лийга сказала мне, что у себя дома вы привыкли к обращению «он». Я могу называть вас «он», но…
— Не надо, — тут же сказал Ит. — Называй так, как тебе это кажется правильным. Дома? А где он теперь, этот дом? Мы этого не знаем. И где мы оказались, не знаем тоже.
— Вы совсем ничего не помните о том, что с вами случилось? — Рифат нахмурился. — Я не спрашивал, мне было вас жаль. Но если получится узнать, то, может быть, есть шанс…
— Попробовать вернуть нас домой? — спросил Скрипач. Рифат неопределенно пожал плечами.
— Не думаю, что это возможно, — ответил он. — Хотя бы передать весточку родным о том, что вы живы. Вы знаете всеобщий, пусть в необычном виде. Вы знаете лаэнгш. Для меня это означает то, что ваш родной мир принадлежит к Сообществу, является его частью. А значит, связь возможна. Пусть не сейчас, пусть через несколько лет, но всё же возможна.
— Через несколько лет? — спросил Скрипач растерянно.
— Да. Связь очень дорого стоит, к тому же придется искать, откуда вы, — объяснил Рифат. — Это тоже недешево.
— А спросить тех, кто нас сюда забросил? Как-то найти их? Тоже невозможно? — Ит нахмурился.
— Как мы узнаем, кто вас бросил здесь? — вопросом на вопрос ответил Рифат. — Никто не признается.
— Но… тут что, нет никакой слежки, контроля, или чего-то в этом роде? Невозможно узнать, кто нас выкинул из корабля на берегу? — Скрипач с недоумением посмотрел на Рифата.
— Нет, — покачал головой тот. — Здесь этого больше нет. Так уж получилось.
— Почему? — спросил Ит.
— Ну, бывает и такое, — Рифат вздохнул. — Долго объяснять. Давайте соберем ещё плавника, и пойдем домой. Скиа, ты взяла подвязку?
— Взяла, конечно, — Скрипач указал на плечо. — Уже иду собирать.
— А мне что делать? — спросил Ит. Идея ходить на костылях по камням ему не понравилась. Да, сейчас он стоял на полузасыпанной песком тропинке, но стоит отойти от неё на пару шагов, и можно действительно серьезно повредить левую ногу, единственную действующую. Не хотелось бы.
— Сядь вот сюда, — Рифат указал на валун, — и складывай аккуратно то, что мы собрали. Лийга сказала, что у тебя хорошее зрение и руки, — заметил он. — И попросила отпускать вас почаще к ней, помогать. Вы согласны?
— Согласны, конечно, — ответил Скрипач. Ит кивнул. — Мы и так вас объедаем, так пусть от нас хоть какая-то польза будет. Вы ведь живете на то, что получается после продажи этих баночек? Верно?
Рифат вдруг улыбнулся — впервые за всё время.
— Да, почти, — сказал он. — На то, что получаем от продажи баночек. Конечно, я стараюсь ничего на себя не тратить, чтобы всё доставалось ей, но, к сожалению, танели здесь не растет, и приходится покупать.
— А почему — ей? — с интересом спросил Ит. Скрипач уже отошел от них куда-то в сторону, в поисках плавника, а Рифат всё ещё стоял рядом с Итом, на тропинке.
— Потому что она женщина, — строго произнес Рифат. — По-моему, это очевидно.
— Ну… — Ит пожал плечами. — У нас было как-то по справедливости, что ли. Все работали, и все ели одинаковую еду, например. И всё в таком духе.
— Итта, ты должна понять, что обстоятельства бывают очень разными, — наставительно сказал в ответ Рифат. — У вас дома они были одни, здесь они другие. Здесь — вот так. Не задавай лишние вопросы.
— Хорошо, — покладисто кивнул Ит. — Не буду. Как скажешь.
— Вот и умница, — снова улыбнулся Рифат. — Раскладывай плавник, а мы пойдем, соберем ещё. Ночь будет холодная, прогреем дом получше.
* * *
После этого разговора, к общей радости, атмосфера в доме Рифата изменилась. Не висело больше в воздухе это звенящее, пронзительное напряжение, заставляющее нервничать и злиться, в доме воцарилось спокойствие. Кажется, Рифат тоже был рад этому обстоятельству. У Лийги прибавилось работы, и новыми помощниками она оказалась довольна. Надо торопиться с обжигами, говорила она, скоро погода начнет меняться, пойдут сильные предвесенние дожди, нужно успеть
