— Это мутант, — напомнил Кнехт и снова кашлянул.
— Нам не дадут нейтрализовать его. Спорим, когда мы наведем полицию на цель, нас выпрут из города. Допустим, мы вызовем группу зачистки — прощальный жест доброй воли, так сказать… Но ребятам лететь сюда верные сутки, а Ортега ждать не будет, поэтому кровавое месиво с активным участием полиции в роли фарша я обещаю. И мутант сбежит, ищи его потом. Не говори мне, что твой план именно такой.
— Поглядел бы я, как нас отсюда выпрут, — сообщил Кнехт безмятежно. — Поглядел бы, да.
— Мы вообще-то свободные люди теперь, — сказал Барро с нажимом. — Что, забыл? Мы работаем за деньги.
Кнехт допил сок и звонко припечатал стакан донышком к столу.
— Пойдемте, коллега, — сказал он.
Барро развел руками и встал.
Когда они вышли, бармен повернулся к компьютеру и набрал номер полицейского участка.
На улице двое привычно взялись за пояса и посмотрели в разные стороны. — Бармен стукнул, гад, — сообщил Барро. — Ух, солнце какое… Где мои темные очки?
— А вон тот парнишка на роликах — наружник, — сказал Кнехт.
— Ну обложили просто со всех сторон… Где очки мои, неужто я их в отеле забыл?
— Ты их вчера подарил своей прекрасной собутыльнице.
— О черт. Эй, парень! — рявкнул Барро на всю улицу. — Да куда ты так рванул сразу… Хм… Кого бы мне теперь спросить… О, сеньор! На пару слов!
— Что ж вы кричите, сеньор Барро, — сказал молодой полицейский, выскочивший быстрым шагом из-за угла. — Напугали парня на роликах — вон как рванул от вас. Тут не привыкли к крику, место тихое…
— …Респектабельное, — подсказал Барро. — Сеньор, а где бы мне купить респектабельные темные очки?
— Второй квартал налево, лавка Матиаса. Если скажете, что вы от Фернандо, — получите скидку.
— А очки точно будут респектабельные?
— Во всем округе дороже не найдете, — заверил полицейский. — И не кричите так больше, сеньор Барро, люди спят еще. Честь имею.
Когда полицейский убрался обратно за угол, Кнехт сказал:
— Что-то мне это напоминает. Тишина…
— Обычный курорт, — отмахнулся Барро. — Все гуляли до рассвета, теперь спят до обеда. Только мы да стражи порядка на посту. И кстати, прошлым вечером тут было совсем не тихо. Лично я чуть не оглох. И мы еще к морю не ходили, где всякие пляжные танцульки. Ненавижу.
— Вот это точно возрастное, — сказал Кнехт. — Ты работать думаешь?
— Как только куплю очки. Если трудиться из-под палки, то хотя бы в комфортных условиях.
В лавке Матиаса респектабельных темных очков не нашлось, только модные и дорогие. Барро, недовольно сопя, долго перебирал товар. Потом вдруг задумался. Небрежно бросил очередные модные очки в общую кучу. Обернулся к пожилому сонному приказчику, глянул на него в упор и ошарашил вопросом:
— А что, дед, жиды в городе есть?!
Приказчик впал в ступор и ничего не ответил.
— Стукнул дед в полицию, — сообщил Барро, стоя посреди улицы и недовольно озираясь. — И еще кому-то стучит. Ох, сейчас начнется… Бедлам и пандемониум. Весь городишко на уши встанет. Запомнит он нас. — Ты иногда бываешь невыносим, — заметил Кнехт.
— Очки хочу, — сказал Барро. — И чашку лукового супа.
— Теперь нас пасут двое.
— Через полчаса нас будет пасти все свободное от работы население. Тут-то мы его и понюхаем. Слушай, вот я вижу кафе «Парижский дворик». И думаю…
— А я вижу еще один паб.
— Паб, — согласился Барро и тоскливо зевнул.
Первым делом он как следует напугал официанта.
— Меня зовут Жак Деррида, — доверительно сообщил Барро. — Я, видите ли, француз. А это коллега Ле Бон. Мы прогрессивные мыслители, на гастролях тут. И нам нужен французский луковый суп! Иначе труба!
Юный официант, что-то промямлив, удрал и больше не появлялся. Спасать заведение от агрессивных мыслителей пришел старший смены.
В пабе лукового супа не оказалось. Кнехт взял кружку темного, а Барро, после мучительного раздумья, тоже кружку темного и еще айриш стью.
— Поесть-то надо, — объяснил он.
Вместо миски густой мясной похлебки ему принесли нечто в горшочке.
— Айриш стью?… — недоверчиво спросил Барро.
— Как заказывали, мсье Деррида, — заверили его.
Барро осторожно приоткрыл крышечку, заглянул в горшочек, принюхался, хмуро огляделся по сторонам и сказал:
— Ты не поверишь, коллега, но тут все, включая шеф-повара, уверены, что это именно айриш стью. Что оно такое вот.
Кнехт тоже заглянул в горшочек, принюхался и поставил диагноз:
— Еда.
Барро отхлебнул пива и запустил в горшочек вилку. Некоторое время он жевал, а потом сказал:
— Чертовски не хочется работать.
Кнехт в ответ только фыркнул.
— Чертовски не хочется, — повторил Барро.
Он воткнул вилку в горшочек, встал, упер руки в боки и повернулся всем телом из стороны в сторону. Вышел из-за стола, сделал несколько шагов вперед, потом в сторону. Официанты, сгрудившись у барной стойки, опасливо наблюдали за его эволюциями.
Барро покрутился на месте, вернулся к столу и в два глотка допил пиво. Отошел к окну и уставился на улицу.
— Я ж тебе говорил — паб, — сказал Кнехт.
— А я что, упирался?… Какая прелесть эти маленькие респектабельные городки… А помнишь тот поиск в Эл-Эй? Когда у меня шкура облезла на нервной почве? Три месяца ни малейшего следа! Ужас.
— Это ты не застал поиск в Москве. Вот где мы застряли намертво. У некоторых из наших там сейчас дети растут.
— Подумаешь, дети. Что это доказывает?
— Что там много красивых женщин и очень сильный фон. Мы просто не могли работать.
— Из-за женщин? — Барро по-прежнему смотрел в окно.
— Из-за фона. Нюхач брал мутанта со ста метров, не дальше. Поэтому у русских нюхачи считались простыми операторами, вот как я. И тут мы приперлись, крутые, учить их вздумали. А они только смеялись над нами.
— Это меня в Москве не было, — надменно заявил Барро, возвращаясь к столу. — А что у них так фонило?
— Русские, — сказал Кнехт просто. — Ну?…
Барро почесал в затылке.
— Пойдем. След очень приличный. И между прочим, ты прямо на нем сидишь.
— Я знаю. — Кнехт кивнул с самым невинным видом. — Я нарочно тут сел. А то ведь ты с похмелья ни черта не соображаешь.
— Скажи еще, что разобрал характер следа, ты, прогрессивный мыслитель. — Барро обиженно надулся.
— Нет, но я могу судить по твоей реакции. Научился за столько-то лет. Сюда захаживает один из посредников, верно?
— Пойдем… Командир, — сказал Барро.
По улице Барро шел медленно, всем своим видом показывая, как он вял, ленив и расслаблен. Кнехт держался чуть сзади и сбоку. Барро часто останавливался, разглядывая витрины лавок и магазинчиков, вдруг сворачивал в переулки и тут же возвращался, один раз надолго встал у ничем не примечательной скамейки, потом взялся рассматривать пальму, да так пристально, будто вот-вот на нее полезет. Кнехт покорно сопровождал нюхача. Это выглядело как сосредоточенная работа, как поиск следов на местности. Это и было работой, только на самом деле Барро ничего не искал. Общее направление он и так вычислил, теперь ему нужно было узнать как можно больше деталей. И информация сама шла к нему, стекаясь со всех сторон. Люди глазели на удивительного чужака, прячась за занавесками и тонированными стеклами окон, дверей, витрин. Люди знали, что чужак ищет «урода». Это настораживало и завораживало. А когда он заинтересовался «жидами», это просто ошеломило. Слух разнесся по городку мгновенно, и теперь каждый считал долгом как следует рассмотреть чужого.
