Тогда Скалли решительно поднялась, прошла в жилой корпус (лампы через одну были притушены) и, остановившись у третьей двери от входа, постучала в нее намеренно громко.
- Джесси? Джесси? Ты у себя? Открой, пожалуйста!..
Судя по звуку, за дверью что-то перекатилось, а потом сдавленный и недружелюбный голос Джесси спросил:
- В чем дело?
- Открой, Джесси, у меня хорошие новости! Я подумала, что тебе будет интересно их знать. Мы, оказывается, не заражены. Ты слышишь, Джесси? Мы были на безопасном расстоянии от Танаки. Споры грибка опасны только в момент распыления. Скоро вернется Молдер, и мы сможем эвакуировать станцию. Ты полетишь домой, Джесси. Слышишь меня? Джесси, ты полетишь домой!.. Я почти уверена, что с нами все обстоит нормально...
Она подождала, но ответом ей была та же самая подземная тишина. Станция будто вымерла много десятилетий назад. Скалди не знала, что Джесси как раз в эту минуту в остолбенении стоит перед зеркалом; лицо у нее - как снег, а расширенные зрачки заливают глаза чернотой. Обеими руками она держит себя крест-накрест чуть ниже горла и с отчаянием наблюдает, как там, выше пальцев, вздувается и сразу же опадает под кожей острый уступ, будто что-то продолговатое тычется в гортань изнутри, и пружинит, и отступает, и снова с тупым упорством пытается прорваться наружу...
- Назад! - негромко, но очень напряженно сказал Трепкос,
Молдер помедлил и отступил на три шага.
- Еще назад! Совсем отойдите!..
Молдер опять помедлил, но все-таки отступил - на этот раз уже к самой стене.
Трепкос, не сводя с него глаз и, главное, ракетницы, осторожно присел, вытащил из-за камней, заранее подготовленную канистру, опять таки, не сводя с Молдера глаз, неловко полил лежащее тело бензином, а потом, в свою очередь отступив, бросил туда включенную зажигалку.
Пламя хлопнуло и сразу же охватило все тело. Короткие язычки пламени вгрызлись в одежду. На секунду Молдеру показалось, что Восберг пошевелился.
- Зачем все это? Сколько раз можно его убивать? - спросил он у Трепкоса.
- Я хочу убить не его, - сказал доктор Трепкос. - Я хочу убить того, кто у него внутри. Против самого Восберга я ничего не имею...
Молдер поднял ладонь, заслоняя от жара глаза.
- Значит, вы уже давно знаете, что происходит? Трепкос, скажите, что у вас там на самом деле случилось? Наверное, огнеход вытащил на поверхность что-то такое...
- Огнеход вытащил на поверхность слона, - резко сказал доктор Трепкос. Вы ведь, конечно, знаете эту старую притчу? Правда - она ведь как слон, которого пытаются описать трое слепых. Первый слепой схватил хвост слона и сказал, что это веревка. Второй почувствовал толстую грубую кожу и закричал, что это какое-то дерево. А третий слепой взялся за хобот и решил, что это змея. Вот в чем заключается правда, у нее много граней...
- И какая из этих граней представляется вам наиболее вероятной?
- Змея. Которая может смертельно ужалить. Я бы сказал, что даже не в самых глубоких недрах нашей Земли, в недрах планеты, куда мы еще только проникаем со своими приборами, скрываются такие неожиданные откровения, которых человеку, может быть, лучше не знать. Такие загадки, которые, по-моему, не следует и разгадывать...
- Вы имеете в виду тот грибок, жизнедеятельность которого основана на соединениях кремния?
Трепкос выпрямился.
- Вы много знаете. Кто вы такой?
- Я - агент ФБР Молдер. Я приехал сюда, чтобы расследовать это дело.
- Кто вас вызвал?
- Доктор Пирс записал какую-то странную передачу из кратера Авалона. Кроме того, он получил экстренную просьбу об эвакуации.
- Вы не похожи на полицейского.
- Смерть Эриксона побудила нас заняться этим делом.
- Эриксон был заражен грибком, так же, как и все остальные...
- То есть, он погиб сам?
- Это произошло внезапно, прямо на станции. Он схватился за горло, упал, и вдруг из него высунулась эта штука. Вы, наверное, понимаете о чем я, если вы ее видели.
- Так погиб Танака.
- Значит, Танака тоже не избежал этой участи. Но вы прилетели сюда вовсе не потому, что погиб Эриксон. И не потому, что скоро мы все, один за другим, отправимся в преисподнюю. Вы прилетели, потому что верите в некие окончательные ответы. Вы наивно верите, что небеса могут вам что-нибудь объяснить. Что они способны пролить свет на трагические загадки и что правда, которую вы нашли, единственная и непреложная. Вы заблуждаетесь так же, как и все остальные...
Пламя слегка опало, и Молдер вдруг увидел ожоги на лице доктора Трепкоса. Красно-чернеющие рубцы занимали большую часть кожи. На скулах они сливались в сплошную, наверное кровоточащую, широкую язву, а все горло было покрыто сизыми струпьями сажи.
Доктор Трепкос перехватил его взгляд.
- Это попытка излечиться огнем, - сказал, он растягивая губы в усмешке. То, что появилось из бушующего огня, должно в нем и исчезнуть.
Молдер сделал шаг, чтобы оказаться ближе к выходу из пещеры.
- Мне просто интересно, Трепкос. Что же случилось после первого спуска вашего аппарата? Что вы там нашли? Каким образом грибок оказался внутри станции?
Трепкос поднял пистолет и осмотрел его, словно видел впервые.
- Аппарат притащил среди прочего кусок странного пористого материала. Он был заключен в такой пузырь из вулканического стекла. Вулканическое стекло может храниться без изменений миллионы лет. Трудно даже представить, из каких глубин времени вынырнуло это чудовище. Эриксон решил, что это какая-то очень древняя окаменелость. Понимаете, в стекле мог сохраниться остаток, например, растения из мезозоя. Или насекомое, или мелкое животное той давней эпохи. Он хотел его исследовать и вскрыл этот пузырь.
- Ив результате он выпустил споры наружу?
- В результате он открыл новую форму жизни, агент Молдер. В один момент, понимаете? Все наши представления о происхождении жизни перевернулись с ног на голову. Это должно было стать сенсацией в научном мире. А какие перспективы в дальнейшем это бы открывало! Возможность развития принципиально иных, небелковых созданий. Возможность развития жизни, которая существует при сверхвысоких температурах. Откуда мы знаем - может быть, такие создания живут в недрах многих и многих планет?
- А когда Эриксон понял, что он уже инфицирован?
- Ну, это произошло далеко не сразу. Эриксон был слишком погружен в начатые им исследования. Он, конечно, покашливал, но никто не обращал на это внимания. Никто же не предполагал, что он уже почти при смерти. И вдруг, однажды, когда я находился в лаборатории, я услышал их крики. Когда я прибежал, Эриксон уже бился в конвульсиях. Глаза у него были выпучены, а эта штука прорвала горло и выбросила облако спор. Все сотрудники станции сгрудились вокруг. Понимаете, Молдер, они все были заражены! Спора начала прорастать в каждом из них. И она прорастала, пока не становилась ими самими...
