— По естественной чести соединительных тканей сенсов.
— Абнетт не знает, что означает честь.
— Я понимаю честь.
Маккай вздохнул.
— У вас были свидетели, подписи и всякого рода такие процедуры?
— Все мои товарищи Калебанцы, свидетельствующие соединительные ткани. Подписи не понятно. Объясните.
Маккай решил не вдаваться в исследование концепции подписей, вместо этого он спросил:
— При каких обстоятельствах вы могли бы отказаться выполнять ваш контракт с Абнетт?
После длительной паузы Калебанец сказал:
— Изменение обстоятельств несет изменение отношений. Если Абнетт не выполнит ее соединительные связи или попытается дать другое определение его сути, это может привести к действиям, ведущим к разъединению.
— Конечно, — сказал Маккай. — Это весомо.
Он потряс головой, изучил пустоту над гигантской чашей. Калебанцы! Вы не можете видеть их, не можете слышать их, не можете понять их.
— Использование вашей системы глаза С доступно мне? — спросил Маккай.
— Вы действуете в качестве моего учителя.
— А это означает да?
— Ответ утвердительный.
— Ответ утвердительный, — отозвался эхом Маккай. — Прекрасно. Вы можете также переносить для меня предметы, посылать туда, куда я их направлю?
— Пока соединительные ткани остаются очевидны.
— Я надеюсь, это означает, что это тоже утвердительный ответ, — сказал Маккай. — Вы знаете, что рука Паленки и кнут на полу вашей комнаты?
— Знаю.
— Я хочу, чтобы вы их послали в специальную комнату Централа. Вы можете это сделать?
— Думайте о комнате, — сказал Калебанец.
Маккай повиновался.
— Соединительные ткани имеются, — сказал Калебанец.
— Вы желаете послать эти предметы на место исследования?
— Совершенно верно.
— Послать сейчас?
— Немедленно.
— Однажды, да. Многократные посылки недоступны нашим возможностям.
— У-уф?
— Предметы в пути.
когда Маккай стал моргать, рука и кнут вырвались из поля его зрения, сопровождаемые резким треском взорвавшегося воздуха.
— Способ работы Тапризиотов похож на то, что делаете вы, транспортируя объекты? — спросил Маккай.
— Транспортировка по заказу — это низший энергетический уровень, — сказал Калебанец. — Парикмахеры красоты еще более низкий.
— Догадываюсь, — сказал Маккай. — Ну ладно, не обращайте внимания. Тут произошло одно небольшое дело с моим другом Алехино Фурунео. Я полагаю, вы его послали домой?
— Правильно.
— Вы послали его не в тот дом.
— Существа имеют только один дом.
— У нас, сенсов, больше, чем один дом.
— Но я вижу соединительные ткани!
Маккай чувствовал, что волна излучения от Калебанца переключилась на него.
— Несомненно, — сказал он. — Но у него сейчас другой дом прямо здесь на планете Сердечность.
— Меня наполняет удивление.
— Вероятно. Остается вопрос, можете ли вы исправить эту ошибку?
— Объясните ситуацию.
— Можете вы послать его в дом на планете Сердечность.
Пауза, затем:
— Это место не его дом.
— Но вы можете послать его туда?
— Вы желаете этого?
— Я желаю этого.
— Ваш друг разговаривает с Тапризиотом.
— Ах, даже так! — сказал Маккай. — Тоща вы можете слышать его разговор?
— Содержание послания не доступно. Соединительные ткани видны. У меня есть сознание того, что ваш друг обменивается информацией с сенсом другого вида.
— Каким сенсом?
— Тем, кого вы называете Пан Спечи.
— Что случится, если вы пошлете Фурунео в… его дом здесь на Сердечности прямо сейчас?
— Нарушение соединительной ткани. Но обмен посланиями находится на этой линейности. Я посылаю его туда.
— Вы послали его?
— Но не соединительные ткани, которые вы передаете.
— Он сейчас здесь на Сердечности?
— Он занимает место не в своем доме.
— Надеюсь, что в этом мы с ним солидарны.
— Ваш друг, — сказал Калебанец, — желает присутствия с вами.
— Он хочет прийти сюда?
— Правильно.
— Ну что ж, а почему бы и нет? Ладно перенесите его.
— Какая цель в присутствии вашего друга в моем доме?
— Я хочу, чтобы он остался с вами и следил за Абнетт, пока я отлучусь по другим делам.
— Маккай?
— Да.
— Будет ли для вас новым знание, что присутствие ваше или другого представителя вашего вида продлевает мое столкновение на вашей волне?
— Это прекрасно.
— Ваше присутствие сокращает порку.
— Я тоже это подозреваю.
— Подозреваю?
— Я понимаю!
— Понимание вероятно. Соединительные ткани показательны.
— Не могу даже высказать вам, каким счастливым это делает меня, — сказал Маккай.
— Вы хотите, чтобы ваш друг был здесь?
— Что делает Фурунео?
— Фурунео обменивается коммуникацией с… помощником.
— Могу себе представить.
Маккай потряс головой из стороны в сторону. Его изматывала путаница при каждой попытке в этой беседе понять друг друга. И никакого способа наладить управление этого процесса. Совсем никакого выхода. В тот самый момент, когда им казалось, что они приходят уже к самому тесному общению, как раз и приходило понимание того, что они оказались в самой далекой от понимания точке.
— Когда Фурунео закончит разговор, перенесите его сюда, — сказал Маккай. Он снова согнулся у стены. О боги подземелья! Жара была почти невыносимой. Почему Калебанцам нужна такая жара? Может быть, эта жара дает им еще что-нибудь, может быть, волны видимости, может быть, выполняет какую-то функцию, о которой другие сенсы еще и не догадываются.
Маккай понял, что их диалог не более чем обмен шумами — звуками теней. Разум удалялся, перелетал с планеты на планету. Они с Калебанцем вели бой не в том направлении, стараясь выбраться из этого хаоса. Если бы они проиграли, то смерть унесла бы все невинное и безгрешное, все хорошее и плохое. Лодки бы стали дрейфовать по бесконечным океанам, башни бы обрушились, балконы бы искорежились, и одни лишь звезды двигались бы по неизменным небесам.
Волна сравнительно холодного воздуха сказала Маккаю, что прибыл Фурунео. Повернувшись, Маккай увидел планетарного агента, распростертого перед ним.
— Во имя разума! — заорал Фурунео, усаживаясь рядом с ним. — Что вы делаете со мной?
— Мне нужно было подышать свежим воздухом, — сказал Маккай.
Фурунео с изумлением поглядел на него:
— Что?
— Рад видеть вас, — сказал Маккай.
— Так вы знали об этом? Это все ваши проделки?
