— Давай скорее! — запрыгал на месте Вавила, гремя своей цепью.
Дед Андрей откинул крышку и полез первым. Изнутри раздался металлический звон, затем дед появился наружу.
— Пожалуйте сюда, — сказал он, пропуская Жбанкова вперед.
Купец полез по какой-то шаткой лесенке, не видя ничего и опасаясь сорваться. Над ним уже заскрипели сапоги Гаврюхи. И тут сверху раздался ужасающий грохот, состоящий из звона и скрежета рвущегося железа. К тому времени на поверхности оставались Вавила, дед Андрей и Меринов. Обернувшись на звук, они увидели, как могучая дверь, сваренная из железных полос, мнется, а затем и вовсе вылетает из петель. Сомнений не оставалось — идол оказался проворнее шестерых перепуганных людей.
Через мгновение он уже возвышался на входе в общую кабину, попирая каменными ногами остатки двери.
— Матерь Божия… — прошептал дед, собираясь упасть.
О том, чтобы всем быстро прыгнуть в люк, не могло быть и речи — отверстие было закупорено широким телом Степана.
Идол направлялся прямо на людей. Он двигался неспешно, но от этого становилось только страшнее.
Инженер снял очки и прикрыл глаза. Вавила обронил свою цепь, шумно вздохнул и заметался на месте, собираясь бежать сразу во всех направлениях.
Дед уже опустился на колени без сил и теперь лазил у себя под рубашкой, что-то искал. Наконец нашел, вырвал, выставил в руке перед собой нательный крест.
— Стой, адово отродье! — завопил дед.
И идол действительно остановился.
Он просто замер на одном месте, словно божественная сила преградила ему путь.
— Ангеле Божий, хранителю мой святый, — начал читать дед дрожащим, как у овцы, голосом, — прилежно молю тя: ты мя днесь просвяти и от всякаго зла сохрани…
Стало заметно, какой тяжелый запах принес с собой каменный болван. Тот самый запах, который стоял в кабине с мертвым пассажиром.
Наконец Степан пропихнул свое громоздкое тело в жерло шахты. Вавила первым заметил это и поспешно скользнул вслед. Инженер хотел было последовать за ними, но ему стало совестно оставлять деда наедине с чудищем.
Между тем с идолом начали происходить загадочные перемены — не иначе, как под влиянием дедова креста. Каменная твердь вдруг зашевелилась, сделавшись мягкой, а затем на ней отчетливо проступило изображение двух перекрещенных линий. В этой картинке дед явственно узнал свой нательный крест со всеми его завитушками.
— Ага! — вскрикнул дед, вскакивая на ноги.
Крест пробыл на брюхе идола совсем недолго, а потом по неясной причине преобразовался в круг.
— Ну, что ж ты! — крикнул Меринов, высунувшись из люка, и дернул старика за штанину. Тот сразу слетел в люк.
Идол остался наверху один. Еще долго, пробираясь по темной трубе, команда могла слышать, как он грохочет и топает наверху. Меринов с ужасом представлял себе, как эта ходячая скала бродит, сокрушая дорогостоящие узлы и механизмы управления.
Труба вела то вниз, то вбок, то опять наверх, пока впереди кто-то не загремел железным засовом, и мрак рассеялся.
— Добрались, слава Богу, — протяжно вздохнул дед Андрей и вывалился в крохотную дверочку.
* * *
Труба вывела спасшуюся команду к грузовым кабинам. Отсюда была видна и выломанная дверь, за которой хранился мертвый пассажир.
— Так не годится, — угрюмо проговорил инженер. Если он там рычаги сейчас поломает, как будем править снарядом?
— И то правда, как? — присоединился Гаврюха.
— Его надо вытолкать оттуда, — сказал инженер.
— Верно! — неожиданно встрял Вавила.
— Как же его вытолкнешь? — почесал затылок приказчик. — Такого толкнешь — костей не соберешь.
— С умом надо, — ответил ему инженер. — Идем за мной.
Он отвел всех в конец коридора, кончавшийся тяжелой заслонкой с замком и клепками.
— Это запасной люк на случай чрезвычайных событий, — пояснил Меринов. — Открывается одним прикосновением к специальной пружине. Вот здесь, — он указал место на стене.
— И что же? — поинтересовался Жбанков. — Как мы уговорим идола подойти сюда и нажать на пружину?
— Его не нужно уговаривать, — сказал инженер. — Если дверца откроется, он будет вытолкнут потоком воздуха.
— Эвон! — воскликнул дед Андрей. — Интересное дело, кто ж будет открывать. Его самого тогда выбросит этим воздухом.
— А для этого следует привязаться ремнем к чему-либо. Мой план таков: кто-то один должен вернуться в залу и выманить оттуда болвана. Как только оба окажутся здесь, человек должен быстро спрятаться, а второй, привязанный, нажать пружину.
Все молча смотрели на Меринова.
— Люк открывать буду я, — сказал инженер. — Потому что ничего не перепутаю. А выманивать…
— Рыжего послать! — заявил дед Андрей. — Он кашу заварил — ему и хлебать.
— Не пойду! — вскрикнул Вавила.
— А не пойдешь — тогда полетишь наружу вместе с чудищем.
— Цыц все! — рявкнул Жбанков. — Да пойдет ли истукан за Вавилой? Статуя-то проявила интерес к деду Андрею…
— Ох… — обронил дед и тут же умолк.
— Нужно торопиться, — напомнил инженер.
— Да чего там! — махнул рукой Степан. — Придумано ловко, значит, должно сработать. Если дед боится — я за него пойду.
— Ну нет! — неожиданно воспротивился дед Андрей. — Обчество решило, значит, мне и выманивать…
Купец вдруг хлопнул себя по лбу — выручка! Она осталась в его нумере, в железном ящике! По своему опыту он знал, что когда начинается такая круговерть, денежки лучше держать при себе. Надежнее.
— Обождите, — сказал он. Я должен до своего нумера добежать. Деньги там остались да и бумаги. Возьму, от греха…
— А может, не нужно сейчас? — возразил инженер.
— Ничего. Тут совсем рядом. Я мигом.
Жбанков припустился со всех ног. Шаги гулко отдавались от стен. Петр Алексеевич нашел свой нумер, захлопнул за собой дверь.
Он открыл железный ящик, сунул в один сапог пачку денег, в другой — книгу с записями. Теперь — обратно.
Отовсюду ему мерещились умопомрачительные звуки — тум! тум! тум-м-м! Страх бежал вслед, хватал за пятки, морозил спину ледяным дыханием. Пустой коридор растянулся на целую версту…
Наконец Жбанков оказался среди своих, встал, переводя дыхание.
— Все! Теперь можно!
— Где же Вавила? — спросил Гаврюха.
— А он-то куда пропал? — удивился купец.
— Как вы про деньги заговорили, так он тоже засуетился.
— Одно слово — непутевый! — дед в сердцах сплюнул.
— Тихо! — произнес вдруг инженер.
Неподалеку раздавались отчаянные крики.
