Сейчас нет нужды доказывать эту ставшую очевидной истину, но реальная жизнь гораздо динамичней любых схем. И как правило все мыслимые "измы" сосуществуют в ней, взаимодействуя.
В государствах с преимущественно "азиатским" способом производства или, чтобы не обижать азиатов, в "тоталитарно-бюрократических" государствах, как известно, правящим классом и, следовательно, коллективным собственником средств производства является класс бюрократии. Учитывая специфику "реального социализма", я именовал этот класс "феодально-социалистической аристократией".
Процесс развития "теневой экономики", паразитирующей на государственной собственности на средства производства, отпочковал от "феодально-социалистической аристократии" новый класс "социалистическую буржуазию", обладающую индивидуальной криминальной "теневой" собственностью. В отличие от "феодально-социалистической аристократии", функционирующей в пределах формулы "деньги-власть-деньги", "соцбуржуазия" предпочитает математику более высокого уровня: "Деньги-власть-деньги-товар-деньги-власть". Появление в этом многочлене "товара" и означает капитализацию отношений. А сохранение элемента "власть" свидетельствует о бюрократичности "соцбуржуазии" и о коррумпированности бюрократии.
В период распада СССР, кроме "азиатского" способа производства, присутствовали и элементы государственно-монополистического и носитель его - "административно-производственная бюрократия" ведомств и госпредприятий. Наблюдались и "феодально-байские" отношения в чистом виде. Уже пробивались ростки почти чистого, хотя все еще, в большинстве случаев, "теневого" частно-капиталиcтического уклада.
Естественно, что в каждом укладе этой многоукладной экономики были заняты свои группы трудящихся, которые, разумеется, не получали никакой прибавочной стоимости, а лишь средства для поддержания существования. При этом степень эксплуатации их была самой высокой из всех индустриальных стран (37-38% валового национального продукта на зарплату против 70% - в индустриальном мире). И хотя все группы трудящихся были равно нищи, их личные интересы тесно переплетались с тем укладом, который давал им средства для жизни, т.е. не составляли единого классового интереса, что привело к разобщению трудящихся иногда до антагонизма на социальной или на национальной почве.
Нельзя обойти вниманием и еще одну социальную группу, порожденную "перестройкой" как одной из разновидностей "смутного времени". Бурная волна "перестроечного" демократического энтузиазма, временами переходящего в типичную охлократию, всколыхнула со дна мусор, взбила пену, и на историческую сцену выскочила "новая охлократическая бюрократия", голодная, злая и потому энергичная. Когда-то эти "чертики" и "бесенята" ходили в лакеях десятого ранга при крупных "социалистических номенклатурных бесах" (использована терминология Ф.М. Достоевского). Теперь, взгромоздившись на плечи толпы, они получили реальную возможность скинуть своих хозяев с "теплых" местечек и занять вожделенную территорию вокруг бюрократической кормушки.
Этот беглый структурный социально-экономический анализ нужен нам для того, чтобы понять, какие внутренние силы и процессы привели в развалу СССР.
Кому это было выгодно?
Естественно, что "бюрократическая аристократия", как и положено бюрократии, выполняла консервативную функцию, ибо распад СССР одновременно означал бы и ее ликвидацию. Правда, пути к отступлению на выгодные позиции во всех республиках были подготовлены: прошел "парад суверенитетов", и многие из Первых секретарей компартий республик стали по совместительству Президентами, и партийные структуры начали плавное перерастание в президентские.
Гораздо сложнее оказалась ситуация в России, где "новая" российская бюрократия находилась в состоянии непрерывного конфликта со "старой" союзной бюрократией.
В конце концов, именно этот конфликт перерос в так называемый "августовский путч", который и стал фактическим началом распада СССР.
Ведомственная бюрократия под знаменем государственного монополизма играла еще более консервативную роль, ибо в случае распада СССР теряла существенную часть владений, которыми распоряжалась. Но в то же время "республиканские" ведомства не прочь были и сами распоряжаться этими владениями. Правда, в таком случае они теряли (и потеряли!) доступ к богатствам, расположенным на других территориях. Но ведь об этом надо было думать заранее! Однако жадность, как известно, отключает разум.
Роль "бюрократической соцбуржуазии" в процессе распада СССР неоднозначна. Та ее часть, которая кормилась на "союзной" собственности и использовала "союзный" рынок сбыта, не могла приветствовать деструктивные процессы. Та же часть, которая ограничивалась собственностью "республиканских" ведомств и ощущала на себе давление "союзных" "теневых" монополистов, имела причины стремиться к освобождению и от конкуренции и от опеки. Кроме того, волна разоблачений, довольно успешно поднятая "новой бюрократией" с тем, чтобы спихнуть "старую" и получить поддержку народа, привела к тому, что коррумпированная "бюрократическая соцбуржуазия" оказалась перед опасностью привлечения к уголовной ответственности (а по законам СССР вся "соцбуржуазия" была преступна). Поэтому развал страны, имевшей столь "вредные" для "соцбуржуазии" законы, оказался эффективным способом уйти от карающего меча закона.
При этом на первый план выдвигается миф о "русском колониализме", о "советской империи, поработительнице народов". Благо мировое общественное мнение всегда на стороне народов, борющихся против колониализма. Начинает разыгрываться "национальная карта", которая порождает сначала настороженность, а потом явную вражду, страх, ненависть между народами, недавно жившими в мире. Льется кровь невинных людей, изгоняются народы, начинаются гражданские войны "местного" значения.
Самый беспроигрышный вариант обретения власти над "пролетариями всех стран" - это разделение их по национальному признаку, ибо это разделение происходит на уровне инстинктов, а объединение по классовым интересам - на уровне рассудка, что, конечно же, менее эффективно.
И еще один мотив развала СССР для всего бюрократического кластера как единого целого: разукрупнение бюрократических структур - один из опробованных в мировой практике методов увеличения численности бюрократии. Посему стремление заменить один бюрократический центр множеством без ликвидации Бюрократической Системы - естественная реакция бюрократии на попытку уменьшить ее численность.
Стремление, увенчавшееся фантастическим успехом!
