никого, кто мог бы. Даже Лебраз…
– Что еще за Лебраз? Отвечайте!
– Нет, с Лебразом вам встречаться нельзя. Прошу вас, послушайте меня, уезжайте в какое-нибудь тихое место, попробуйте справиться с этим сами… Только так.
– Скажите, кто этот ваш Лебраз?
Она дала ему пощечину.
– Вы меня не слушаете. Если уж мы не смогли вам помочь, никто не сможет. Лебраз непонятен даже нам, ему нельзя доверять. Он делает вещи, находящиеся по ту сторону добра и зла, просто ужасные вещи, насколько я могу судить. Я была у него раз, много лет назад – вам не хотелось бы…
– Плевать, – ответил он. – Плевать мне сейчас на все на это. Мне надо избавиться от этой штуки. Слишком страшно с ней жить. Я вижу их лица. Они зовут, а я не могу ответить. Они умоляют сказать им хоть слово, а я не знаю, что сказать. Я спать не могу. А если засыпаю, мне все равно снятся они. Не могу я так жить, не жизнь это. Так что говорите, как найти этого Лебраза. И плевать мне на все, вообще на все – отвечайте!
Она снова хлестнула его по лицу. Сильнее. И еще. Он терпел. И в конце концов она сдалась.
Лебраз делал аборты. В те времена, когда это было вне закона, он для сотен женщин оставался последней надеждой. Когда-то, давным-давно он был хирургом. Но его лишили лицензии. Поэтому он стал зарабатывать тем, чем смог. В дни, когда делать аборт приходилось в маленьких комнатах с длинными столами или в стенных шкафах, он оказывал им помощь. Это обходилось им в двести долларов – столько, сколько ему нужно было, чтобы не умереть с голоду. В дни, когда деньги хранили пачками в бумажных пакетах в платяном шкафу, цену в двести баксов можно было считать почти что задаром. И его посадили в тюрьму. Но когда он вышел на свободу, он продолжил заниматься тем же.
Анна Пиккет рассказала Макграту, что тот занимался и другой… так сказать, работой. Экспериментами. Слово «эксперименты» она произнесла так, что у Макграта мороз пробежал по коже. И снова она произнесла ту фразу: «Макграта ради, сон убившего». Он спросил ее, может ли он взять ее машину, и она сказала, что да, и он вернулся на шоссе 101 и погнал «Ле Сейбр» на север, в сторону Санта-Барбары, где по словам Анны Пиккет жил теперь в затворничестве Лебраз.
Найти его особняк оказалось непросто. На единственной заправке, открытой в Санта-Барбаре в этот поздний час, не оказалось карт. Да и вообще бесплатные карты местности перестали раздавать на заправках уже несколько лет назад – еще одна полезная мелочь, канувшая в лету прежде, чем Макграт успел возмутиться. Впрочем, тут и высказывать возмущение-то было некому.
Поэтому он отправился в отель «Мирамар», и ночной дежурной оказалась женщина лет пятидесяти-шестидесяти, которая знала все до одной улицы Санта-Барбары – ну, и где жил Лебраз тоже знала. На Макграта она посмотрела, правда, так, словно тот спросил у нее адрес местной скотобойни, но дорогу подсказала точно, со всеми подробностями. Он поблагодарил ее, она не ответила, и он уехал. Небо на востоке уже начинало светлеть.
Ко времени, когда он нашел узкий асфальтированный проезд через рощу к обнесенному высокой оградой особняку, уже окончательно рассвело. Солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь листву, превращали обычную калифорнийскую рощу в подобие тропических джунглей. Выходя из машины, он оглянулся. По воде канала Санта-Моника шла серебристая рябь, и ее явно не беспокоили тени, отброшенные прошедшей ночью.
Он подошел к воротам и нажал на кнопку переговорного устройства. Подождал немного и нажал еще раз.
– Кто там? – прохрипел голос из динамика – он не смог определить, женский или мужской.
– Я от Анны Пиккет и группы сна, – он выдержал паузу. – Настоящей группы, – добавил он, не дождавшись ответа. – От женщин, живущих в доме на Хидден-Хиллз.
– Кто вы? – прохрипел голос. – Как вас зовут?
– Это не имеет значения. Вы меня все равно не знаете. Макграт. Моя фамилия Макграт. Я приехал издалека, чтобы увидеться с Лебразом.
– Для чего?
– Откройте ворота и узнаете.
– Мы не принимаем посетителей.
– Я видел… ну… я проснулся и увидел… вроде как рот у меня на теле, и из этого рта…
Зажужжал электропривод, и ворота скользнули вбок, в кирпичную ограду. Макграт бросился к машине и завел мотор. Когда ворота отворились полностью, он нажал на газ и бросил машину вперед – вовремя, потому что ворота сразу же начали закрываться.
Узкая дорога извивалась по тропическим джунглям и в конце концов вывела его к большому каменному особняку, скрытому от посторонних взглядов густой листвой. Прохрустев шинами по гравию, он остановил машину перед входом и посидел немного, глядя на закрытые ставнями окна. Казалось, в доме никто не живет. Несмотря на солнечное утро, здесь было прохладно и сыро. Он вышел, подошел к массивной дубовой двери и совсем, было, собрался постучать, но дверь отворилась. Точнее, ее отворило чудище.
Макграт ничего не мог с собой поделать. Он охнул и отпрянул назад, выставив перед собой руки в попытке защититься от отдаленно напоминавшего человека существа, стоявшего в дверях.
Кожа – в тех местах, где не потемнела от ожогов – имела отвратительно-розовый цвет. Поначалу Маграт подумал, что перед ним женщина; по крайней мере, таково было первое впечатление. Но потом он усомнился в половой принадлежности существа. С равным успехом оно могло оказаться и мужчиной. Его явно пытали огнем. Лишенная волос голова пострадала более других частей тела: на ней практически не осталось не обожженной дочерна кожи. Руки, казалось, имели вдвое больше суставов, чем положено. То, что фигура женская, ему показалось только потому, что одета она была в длинную, до полу юбку. Это избавило его от необходимости видеть нижнюю часть тела, но у него сложилось впечатление, что юбка скрывает что-то массивное: либо явно не человеческий торс, либо явно не человеческие же ноги.
Существо уставилось на него одним глазом, мутным от катаракты, и другим, столь ясным и голубым, что сердце сжималось от его красоты. Вся же остальная часть лица от глаз и до подбородка, плавно перетекавшего в грудь, ибо шея отсутствовала как класс, представляла собой сплошной бугристый шрам от ожога, на черной поверхности которого темнело еще более черное отверстие рта.
– Войдите, – произнесло существо.
Макграт неуверенно топтался на месте.
– Или проваливайте, – произнесло оно.
Лонни Макграт сделал глубокий вдох и шагнул через порог. Привратник отступил на полшага в сторону. Они соприкоснулись: почерневшее бедро и тыльная сторона здоровой руки.
Дверь за его спиной
