нельзя считать не то что людьми, но и разумными существами. Разве что «квазиразумными».
— Неправда! Пусть подавляющее большинство действительно пожертвовало интеллектом ради удовольствий, но не все! Я знаю, я вижу!
Дина Парсеваль нахмурилась, размышляя.
— КолИн отбраковал гедонийцев давным-давно, он не станет повторно тестировать каждого... Но КолИн ничего не решает. Отец, ты можешь подключиться к вещательной сети, обратиться ко всем людям?
— По этому каналу? Вряд ли мне позволят.
— Тогда я прилечу за тобой и привезу сюда физически! В каком месте Гедонизма ты находишься?
— Мы сейчас в анклаве Тасмани...
Шабен и Ванев бросились к нему одновременно. Инженер успел первым, отключил звуковой контур на голове дроида. Антон замычал негодующе, высвободился, уставился на спутников, требуя объяснений. И сам понял: он рассекретил местоположение отряда.
Дина помедлила, кивнула. Она была очень умной, его дочь.
— Я поняла. Вылетаю.
— Флажок... — пробормотал Бартоломей, когда сеанс связи прервался. — Первый флажок падал. А теперь снова стоит.
— Что это значит? — быстро спросил Шабен. Уточнил поспешно: — Надеюсь, ты микрофоны выключил?
— Да, конечно. По флажкам: или мне показалось, или... КолИн обнаружил их и пытается обойти. Закрыть дыру незаметно для нас.
— Не хочет вспугнуть, — тихо добавил Ванев.
— Он понимает, чем рискует? Что мы можем его уничтожить?
Вопрос Шабена повис без ответа. Молчание становилось всё более мрачным, гнетущим. Чтобы прервать его, Корвин вернул себе голос, напомнил:
— КолИн больше не управляет искинами и дроидами напрямую. Даже если он вычислил наше местоположение, ему потребуется связаться с Накамурой, объяснить. Пока тот примет решение, пошлёт сюда дроидов, — нет, Дина успеет раньше!
Минут десять они молчали, переминались с ноги на ногу, поглядывая на экран, транслирующий активность канала. Геометрические фигуры вращались и меняли цвет с неизменным постоянством, — КолИн не делал попыток блокировать пришельцев. Антон прикинул, сколько времени нужно суборбитальному ракетоплану, чтобы долететь до Тасмании. Ждать предстояло часа полтора, не меньше.
— Выходит, всё зависит от Дины, — нарушил молчание Ванев. — Бартоломей, посчитай вероятность успеха нашей миссии...
Ответить Кукиш не успел. Отто Шабен взревел внезапно, заорал:
— Ноль! Вероятность — ноль! Идиоты! Как, по-вашему, где собирают армию дроидов для атаки на Гедонизм? Самое удобное, самое близкое место? Дошло?! Им не нужно лететь сюда с другого континента!
Подтверждением его догадки над головой грохнуло, заскрежетало. Массивная дверь бункера покатилась по ступеням. В проём сунулось хищное, оскаленное раструбами орудий рыло дроида.
Тело неподвижно сидящей в кресле Глории Торн отвлекло внимание пришельца от бросившихся врассыпную коротышек. Первый плазменный залп попал ей в голову. Композитная броня затрещала, но выдержала. Дроид выстрелил вновь, с большим успехом. Но заминка позволила Тадеушу Ваневу добраться до встроенных в предплечья женщины-воина орудий, перевести их в ручной режим, прицелиться. Ответный выстрел вспорол кожух на головогруди дроида, разрушил его ганглии. Машина для убийств, успевшая забраться в подземелье почти целиком, опрокинулась, загрохотала по ступеням вслед за дверью. Увы, она пришла не одна.
— Убей! — заорал Шабен. — Убей его сейчас же!
В первый миг Антон решил было, что он кричит инженеру. Потом понял.
— Нет! — крикнул тоже. — Стой!
Подскочил к Кукишу, оторвал от пульта, не заботясь о сохранности нервных окончаний, оттолкнул в сторону.
— Ты что творишь?! — Шабен бросился к нему, споткнулся о корчащегося хакера, упал, дотянулся-таки, схватил за ногу.
Времени на драку не было. Решение блеснуло в голове мгновенно, как залп плазменных пушек. Оставалось успеть его выкрикнуть:
— КолИн, слушай меня! Гедонизм — это не кладбище ресурсов, это их ценное хранилище! «Корабли поколений» не нужны для заселения Галактики!
За спиной шёл бой, безжалостный и безнадёжный. Перестала отвечать пушка Ванева, коротко и обречённо взвизгнул Бартоломей, капли горящего адамита брызнули на сенсоры панели. Антон понимал, что каждый следующий выстрел может оказаться для него смертельным. Но боялся не этого. Жутко было от мысли, что все микрофоны в самом деле отключены и его не слышит никто, кроме безмозглых убийц.
Проверить это он уже не успевал. Только выкрикнуть последнюю фразу:
— Люди могут не лететь к далёким мирам, а родиться там!
Потом в затылок ударило коротко и больно. Впрочем, Антон Корвин не мог знать этого наверняка.
Алое солнце опускается к горизонту — застывшему, покрытому льдом океану. Уходящая в бесконечность плоскость у берега ломается, вздыбливается торосами. Белые скалы льда, серые скалы гранита перемешались в лабиринты гигантов. «А как это выглядело бы для гедонийца? В масштабе один к десяти?» — внезапно подумал Корвин. Даже присесть захотелось, чтобы представить. Вряд ли поможет, когда ты осознаёшь истинные размеры окружающего мира. Масштаб ведь не снаружи, он в голове.
Антон покосился на подругу. О прежнем облике Лады напоминали разве что четыре руки. Тело многоцелевого дроида возвышалось над Корвином на добрых полтора метра, а он ведь теперь отнюдь не коротышка. Бывшая художница всматривалась вдаль, кисти рук непроизвольно шевелились. Набрасывала эскиз мысленно?
— Похоже, — признала Лада. — Хотя, вероятно, полярные океаны всех землеподобных планет похожи.
Опустила глаза на Корвина, спросила заботливо:
— Ты не замёрз?
Вопрос не был праздным, его терморегуляция действительно требовала наладки. Впрочем, координатору колонии не часто приходится покидать свою резиденцию, а климат Новой Тасмании не везде столь суров. В экваториальном и субэкваториальных поясах вполне комфортно смогут жить три-четыре миллиарда человек.
Пока на этой планете живых людей нет. На первом этапе колонизации три тысячи добровольцев-вечных собирали банк данных, проводили первичное терраформирование, готовили инфраструктуру. Но скоро всё изменится. Год назад Земля прислала вторую транспортную эскадру. Наряду с инструментами, оборудованием, семенным фондом корабли привезли контейнеры с человеческими эмбрионами. Двадцать тысяч будущих новотасманцев.
Человечеству не потребовались «корабли поколений», отягощённые громоздкой системой жизнеобеспечения и массой ограничений, накладываемых «живым грузом», сжирающие значительную часть своего ресурса за время полёта. Достаточно, чтобы эскадра беспилотных транспортов привезла в точку назначения необходимое для колонизации снаряжение. Неважно, сколько продлится путешествие: для людей, которым ещё предстоит родиться, оно будет мгновенным перемещением. Для резервной копии вечных тоже: их тела, максимально приспособленные к новой среде обитания, соберут по прибытии. Лишь после того, как среда станет приемлемой для человека, родятся живые. Вырастут, повзрослеют, обзаведутся потомством. Заселят новую родину.
Именно это объяснял Антон Корвин в последние секунды своей жизни, пытаясь докричаться до Коллективного Интеллекта сквозь оглохшие микрофоны консоли. Что произошло в бункере, он знал благодаря
