Гросвенор поднялся с кресла.
- На мой взгляд, им пора возвращаться. Недоставало только, чтобы они ещё и заболели.
Он подошел к стоящему у стены прибору и сел перед рядом разноцветных кнопок расположенных по двадцать пять штук в каждом из двадцати пяти рядов. Мак Кенн последовав за ним, полюбопытствовал:
- А это что ещё за агрегат? Впервые вижу такую штуку.
Гросвенор тем временем быстро, даже несколько небрежно, нажал сразу на семь кнопок, одновременно вдавив до отказа педаль. Раздался звонкий, удивительно чистый музыкальный звук. Его отголоски мягко звучали ещё несколько секунд спустя после того, как смолкла основная нота.
Гросвенор поднял голову:
- Какие ассоциации вызвали эти звуки у вас лично?
Мак Кенн задумался. На его лице появилось весьма необычное выражение.
- Мне представился играющий в церкви орган. А потом вдруг картинка сменилась, и я очутился на политическом собрании; кандидат, за которого предстояло голосовать, играл что-то такое, что приводило всех его вероятных избирателей в чудесное настроение. - Он неожиданно запнулся и выдохнул: Так вот, значит, каким способом вы могли бы выиграть выборы?
- Это - лишь часть моего арсенала.
- Черт побери, но ведь у вас в руках потрясающая мощь!
- На меня это не действует, - откликнулся Гросвенор.
- Да, но вы-то тренированы. Однако вы не можете рассчитывать давать таким образом установку всему человечеству.
- Малыш, который только ещё учится ходить, размахивать ручонками и говорить, уже получает таковые. Почему же тогда нельзя распространить практику установок на гипноз, химические реакции, последствия питания? Все это уже стало возможным сотни лет назад. И помогло бы человечеству избежать множества болезней, нравственных мук и катастроф, которые порождены его неведением в отношении того, что реально происходит в его теле и разуме.
Мак Кенн вновь сосредоточил свое внимание на кнопочном устройстве.
- А как оно действует?
- Это - комплекс из кристаллов и электрических контуров. Вы ведь знаете, что электричество способно деформировать некоторые кристаллообразные структуры. Эта установка позволяет создавать ультразвуковые колебания, которые абсолютно безвредны для человеческого слуха, но воздействуют непосредственно на мозг. Я могу играть на нем, как это делают музыканты на своих инструментах, и создавать у личности такое состояние духа и столь глубокие эмоции, что он просто не в силах противиться им, не пройдя предварительной тренировки.
Мак Кенн вернулся к своему креслу и сел. Он был бледен, как полотно.
- Вы меня ужаснули, - признался он, еле выговаривая слова. - Я уже сказал вам, что считаю применяемые вами методы аморальными.
Гросвенор пристально взглянул на него. Затем повернулся к прибору и нажал на какую-то кнопку. На сей раз прозвучала более грустная и нежная музыка. И после того, как она смолкла, воздух оставался насыщенным ею ещё долго-долго.
- А что вы почувствовали теперь? - обратился он к геологу.
Снова Мак Кенн заколебался, прежде чем ответить, но в конце концов неуверенно произнес:
- Я вспомнил о матери. Неожиданно возникло желание вернуться домой и...
Гросвенор нахмурился.
- Это уже становится очень опасным, - задумчиво протянул он. - Усиль я чуть-чуть звук, и некоторые люди начнут испытывать желание вообще вернуться в лоно матери в период ещё до своего рождения.
Он помолчал.
- Ну, а как насчет этой мелодии?
Раздался колокольный перезвон, угасавший где-то вдалеке.
- Я - ребенок, - откликнулся Мак Кенн, - и наступает час идти в кроватку. Боже, до чего хочется спать: - он зевнул.
Похоже, он даже не заметил, что внезапно заговорил в настоящем времени.
Открыв ящик стола, Гросвенор выудил оттуда пару пластмассовых касок. Одну он протянул Мак Кенну.
- Возьмите-ка это. И наденьте.
Он подал пример, которому его собеседник последовал с нескрываемой неохотой.
- Считаю, что у меня нет никаких данных, чтобы играть в Маакиавелли, заметил Мак Кенн. - Уверен, вы сейчас заявите мне, что уже не впервые в истории применяют вроде бы ничего не значащие звуки для провоцирования определенных эмоций и оказания влияния на людей.
Гросвенор, возившийся в этот момент с каким-то прибором ответил ему:
- Люди расценивают абсолютно все как этичное или нет в зависимости от возникающих в их сознании в этот момент ассоциаций, либо формируя оценки проблемы с позиций ретроспективы. Это не означает, что любая этика ровным счетом ничего не стоит. Для меня лично нравственно то, что полезно максимальному числу людей, когда не будут уничтожаться, подвергаться пыткам или лишаться прав те лица, которые не разделяют такой подход. Общество обязано научиться защищать больных и несведущих.
Произнося эту тираду, Гросвенор заметно воодушевился.
- Прошу обратить внимание на то, что я никогда раньше не использовал этого инструмента. Ни разу не прибегал к гипнозу, за исключением того периода, когда Кент захватил помещения моего отдела, но в данный момент я намерен это сделать. С самого начала нашей экспедиции у меня были возможности завлечь сюда членов экипажа дюжиной самых различных способов. Институт нексиализма имеет собственный моральный кодекс, обязательный для его воспитанников и являющийся составной частью их обучения. Я могу нарушить его, но сделать мне это было бы чрезвычайно трудно.
- А разве сейчас вы не ступили на этот путь?
- Нет.
- Тогда ваша нексиалистская мораль представляется мне весьма и весьма гибкой.
- Верно. Как только я уясняю, что прав - а сейчас создалось именно такое положение, - все мои поступки оправданы, и никакие соображения, связанные с эмоциями или нервами, не должны меня останавливать.
Мак Кенн слушал молча. Гросвенор продолжал:
- Уверен, что в голове у вас мелькнул сейчас образ диктатора - в этом конкретном случае речь идет обо мне, - который раздавит демократию силой. Это верно, ибо на таком корабле, как "Бигль", управлять можно близкими к демократическим методами. И - главное! - не забывайте, что по возвращении с меня могут спросить за все.
Мак Кенн вздохнул.
- Видимо, вы все же правы.
Он бросил взгляд на экран. То же самое сделал и Гросвенор, увидевший, что члены штурмового отряда пытаются продвинутся вперед, непосредственно отталкиваясь от стен. Их руки тыкались у боковые панели, но что-то им мешало. В итоге результаты их усилий были ничтожными. Мак Кенн не без тревоги поинтересовался у нексиалиста:
- Так что же вы намерены предпринять теперь?
- А я их усыплю... вот так.
Он нажал кнопку на своем приборе.
Теперь звук колокола, как показалось, прозвучал мощнее, чем в первый раз. Несмотря на это, люди в коридоре все, как один, повалились, охваченные тяжелым сном.
