Директор Йонсон открыл дверь элегантного гостиничного лифта и влюбленно пропустил вперед очаровательное создание, от которого исходил аромат дорогого меха и духов. Они прижались друг к другу на сиденье, и лифт устремился вниз. Дамочка подставила директору полураскрытый ротик, влажный от вина, и губы их слились в поцелуе. Они ужинали на террасе, под открытым небом, и сейчас отправлялись любить друг друга.
— Милый, как божественно было наверху, — шептала дама. — Так поэтично! Мне казалось, что я среди звезд. Только с тобой я поняла, что такое настоящая любовь. Скажи: ты очень меня любишь?
Йонсон ответил долгим поцелуем. Лифт продолжал спускаться вниз.
— Хорошо, что ты все-таки пришла, моя птичка, — добавил директор. — Я умер бы с тоски.
— Что поделаешь, дорогой? Он был невыносим. Как только я стала собираться, он спросил, куда я иду. “По-моему, я могу ходить куда угодно, — ответила я. — Я что — рабыня?” Тогда он присел на краешек стула и, пока я одевалась, не спускал с меня глаз. Я выбрала новое бежевое платье Тебе оно нравится? Какое из платьев мне больше всего к лицу? Правда, это очень симпатичное?
— Тебе все идет, дорогая, — сказал директор. — Но такой ослепительной, как сегодня, я тебя еще не видел.
— Когда я собралась выходить, он с такой силой схватил меня за руку, что она у меня до сих пор болит. Ты не можешь себе представить, каким он сделался грубияном. “Прощай!” — сказала я. Он не понимает слов. Совершенно нетерпим.
— Бедный мой цыпленочек, — прошептал директор.
— Как будто я не имею права повеселиться! Сплошной кошмар! Мне пришлось столько пережить! Не встреть я тебя, я никогда бы не узнала, что такое настоящая любовь.
— Любимая! — прошептал директор, привлекая ее к себе.
Лифт между тем погружался вниз.
— Милый, — продолжала женщина, высвобождаясь из объятий. — Мне так хорошо было сидеть с тобой и наслаждаться звездами. Никогда не забуду сегодняшний вечер. А с Арвидом это невозможно. Он все принимает всерьез. В нем нет ни капли поэзии — он не может ее почувствовать.
— Это непростительно, дорогая.
— Конечно, непростительно. Но зачем портить себе настроение? — улыбнулась дамочка, подставляя губы для поцелуя. — Мы ведь решили веселиться. Ты очень меня любишь?
— Я?! — воскликнул мужчина и изо всех сил наклонил даму назад, так что ей не хватило воздуха.
А лифт погружался вниз.
Директор, прижавшись к любимой, начал ее ласкать. Щеки женщины вспыхнули румянцем.
— В эту ночь мы будем любить друг друга как никогда. Правда? — прошептал он.
Женщина придвинулась к нему поближе и стыдливо закрыла глаза.
Лифт стремительно скользил вниз.
Он проваливался все глубже и глубже.
Йонсон вскочил с пылающим лицом.
— Что происходит с этим лифтом? — воскликнул директор. — Почему он не останавливается? Столько времени сидим и разговариваем! Ты не находишь?
— Да, милый, да! Время летит так быстро!
— Какое, к черту, быстро? Мы сидим здесь уже целый час! Что это означает?
Директор заглянул за решетку. Вокруг была кромешная тьма.
А лифт продолжал погружаться все глубже, с той же равномерной быстротой.
— Боже, что это означает? Мы проваливаемся в бездонную шахту. Мне кажется, что мы здесь вечность!
Они попробовали заглянуть в бездну. Но увидели лишь непроглядный мрак. А лифт все летел вниз.
— Да он спускает нас прямо в ад! — прорычал сквозь зубы директор.
— Ах, милый! — простонала дамочка, прижимаясь к плечу директора. — Мне страшно. Нажми кнопку “стоп”!
Мужчина принялся нажимать подряд все кнопки. Однако это не помогло. Лифт со свистом летел в бесконечность.
— Какой ужас! — заскулила женщина. — Что же нам теперь делать?
— Черт! — выругался директор. — Мне-то откуда знать? С ума можно сойти…
Дамочка расстроилась еще больше. На глазах ее выступили слезы.
— Не надо, милый! Возьми себя в руки! Мы должны мужественно встретить беду. Раз мы не в состоянии ничего сделать, иди-ка лучше ко мне. Видишь, как хорошо сидеть, прижавшись друг к другу? Подождем! Когда-то же этот чертов лифт должен остановиться.
Влюбленные обреченно ждали.
— Мог ты себе представить, — начала женщина, — что нам придется пережить такое? Ведь мы собирались веселиться!
— М-да! Чертовски странная история! — буркнул Йонсон.
— Ты меня очень любишь?
— Котеночек ты мой! — размяк директор и прижал даму к груди.
Лифт продолжал спускаться вниз.
И неожиданно остановился.
Вокруг разливался яркий свет, заставивший влюбленную парочку прищуриться. Они оказались в аду. Дьявол вежливо открыл дверь.
— Добрый вечер! — с глубоким поклоном встретил он их.
Черт был очень элегантен в черном фраке, висевшем на его верхнем волосатом позвонке, как на гвозде.
Йонсон и дама вышли ошарашенные.
— Где мы? — обезумев от ужаса, спросили они при виде призрачного видения.
Дьявол, слегка смущаясь, объяснил.
— Но тут не так опасно, — поспешил он добавить, — как может показаться на первый взгляд. Надеюсь, вы останетесь довольны. Тем более, что вы проведете здесь только ночь.
— Да, да, — поспешил заверить директор. — Мы проведем здесь только ночь. Заседать мы не собираемся.
Дамочка, которую била дрожь, судорожно вцепилась в руку Йонсона.
Ядовито-зеленый свет слепил глаза — у влюбленных было такое ощущение, будто они задыхаются от зловонного дыма. Пообвыкнув, они обнаружили, что находятся на какой-то площади. Вокруг возвышались мрачные дома, из открытых дверей которых струился огненно-красный свет. Сквозь задернутые занавески на окнах тоже пробивались багровые лучи.
— Вы ведь влюбленная пара, правда? — осведомился дьявол.
— Да, мы бесконечно влюблены друг в друга, — кивнула женщина, взглянув на дьявола из-под красивых ресниц.
— Тогда сюда, — распорядился он, любезно попросив их следовать за ним.
Дьявол свернул в темную улочку и остановился перед заплеванным подъездом, освещаемым закопченным фонарем.
— Пожалуйте! — толкнул он дверь и деликатно отступил в сторону.
Влюбленные перешагнули порог. Навстречу, угодливо улыбаясь, вышла тучная дьяволица с тяжело колыхающейся грудью и фиолетовыми струпьями пудры, присохшими к усикам над верхней губой. Слащаво ухмыльнувшись, дьяволица стрельнула в них крохотными заплывшими глазками, похожими на горошины черного перца. С морщинистого лба ее, из-под рогов, спускались кокетливые букли, украшенные синими шелковыми ленточками.
