— Нет, ну я не то имел в виду, многоуважаемый инспектор. Совсем не то. Зачем же слова добропорядочного гражданина выворачивать наизнанку? Имел я в виду, что ни мое ведомство, и никто внутри законодательств местных и общих не нарушает.
— Так уж и никто? — инспектор остановил взгляд очков-щелок прямо на собеседнике, от чего метка целеуказателя стала прожигать лоб.
— Ну, так, да… Конечно.
— А не вспомнить ли нам с вами историю, которая произошла лет так пять назад. Не упомните, о чём это я? — он грузно встал со стула и прошел прямехонько мимо главного редактора Радиотелевизионного бюро, будто его и не существовало.
— Вот вы о чём… Чего уже ворошить прошлое. Я ту командировку подписал. Да, было. Но я сразу признал это, и комиссия признала, что не было в моих действиях ни злого умысла, ни коммерческой подоплеки.
— Прямо так-то оно и было?
— Прямо так.
— А после что?
— В смысле — что? Дальше и так всё понятно.
— Вы не рассуждайте, отвечайте на вопрос, поставленный инспектором, — грозный человек повернулся и сосредоточил целеуказатель прямо посреди глаз отвечающего. Система охлаждения зашуршала где-то внутри его объемного одеяния.
— А, вы об этом. Журналист пропал. Его судьба неизвестна. Он числится пропавшим без вести с того самого дня, как пересек границу Периферии и больше на связь не выходил.
— Точно ли не выходил? Отвечайте!
— Да, конечно, больше ни слова не было от него слышно, и самого его лицезреть не приходилось.
— То есть вы утверждаете, что никаких материалов в редколлегию не поступало. Ни текстовых, ни записей с диктофиксатора, ни оттисков? Отвечайте! — телескопическая трубка целеуказателя выехала на максимальную длину.
— Конечно! Конечно, господин инспектор, если бы хоть что-то поступало, я бы как добропорядочный гражданин Королевства сразу бы… Да вы что, как можно в таком подозревать, у меня же безупречная репутация? Вы только посмотрите на мой профиль гражданина! Да там ни единого упоминания господозрений!
— Сверим, тут уж не волнуйтесь. Знаете, непонятным образом я вам верю, — трубка целеуказателя вновь задвинулась внутрь, — сейчас можете быть свободны. Мы с вами свяжемся, если останутся вопросы.
Граница Архызия — Королевство. День третий
Утро выдалось просто потрясающим! Солнце проникало в специально отведенные для проветривания щели переносной палатки, которую Иван купил отчасти для того, чтобы иметь внутри хоть толику свежего воздуха. Его расчет оправдался, по чистоте воздуха сейчас было примерно четыре — пять утра, туман еще не успел подняться с частицами загрязненного грунта, и можно было вздохнуть спокойно. Главное, вовремя эти щели для проветривания закрыть, и тогда можно сохранить свежий воздух до самого выхода, и голова весь день болеть не будет. Потрясающе!
Иван решил оставить семью в палатке, ибо не видел смысла их таскать в машину и собирать этого мастодонта каждый день. По крайней мере, пока они не проедут первый лагерь. Потом, конечно же, придется переезжать в следующий, но пока можно остаться и здесь. Место у них хорошее, а разбирать палатку вечером снова не хочется. Лучше тогда узнать, сможет ли он чем помочь лагерю, заодно можно будет разведать местную обстановку.
То, что между администрацией и теми, кто останавливался в лагере, отношения напряженные — и так понятно. Но может, он смог бы стать полезен здесь, как и в других местах. Может, это помогло бы растопить лед недопонимания. Блин, он так и не поискал бутылку для Сидора! Как же так, со вчерашней кутерьмой он попросту забыл про это. А ведь могла в его манатках заваляться бутылочка-другая пусть и не элитного, но вполне себе пригодного к употреблению спиртного. Сегодня, стоя в очереди, обязательно нужно будет перетряхнуть сумки. Получить информацию от этого грубоватого индивида казалось ему наиболее реальной задачей.
***
Примерно в шесть утра Иван закрыл щели для проветриваний, поцеловал жену, которая была в полудреме, и спящих детей. Затем он выдвинулся к своему автотранспортному средству. Хотелось прогуляться еще до того, как другие разберут свои палатки, и не идти в общей толпе. Таможня открывалась ровно в девять часов утра, но вчера он отметил, что средства передвижения начинали двигаться с восьми тридцати примерно, что казалось немного странным. Может, они открывают шлагбаумы и запускают первых счастливчиков раньше?
Казалось маловероятным, но других объяснений он пока найти не мог. Лагерь в это время выглядел беспечным и беззаботным. Редкие жаворонки делали зарядку или хлопотали по своему импровизированному хозяйству. Те, кто постарше, лениво сидели в раскладных креслах, а некоторые принимали крайне бодрящий в этих условиях душ.
Иван поежился, скоро и ему предстояло озадачиться личной гигиеной семьи, но он и об этом позаботился заранее. Испытывая склонность к изобретательству и используя неясно откуда взявшиеся знания в разных областях, которые начали вылезать после потери памяти, он смог придумать переносной подогреваемый душ.
Днем его должно было греть солнце, которое, изредка выглядывая из-за облаков, делало теплым всё быстро и эффективно. После же, как только оно уходило, и температура резко начинала бы падать, стенки из специального материала и отсутствие внутри воздуха сохраняли бы теплую воду надолго. Иван сварил у знакомых электросварщиков разборный каркас, а жена сшила из плотного материала стенки, и опытный образец был готов. Иван помнил ту радость, когда в первый раз испробовал свое изобретение и с третьей попытки получил наконец теплую воду под напором. Радостнее его тогда человека было еще поискать.
Улыбаясь, он прошел центральную аллею и решил поподробнее изучить тот самый плакат около хозпостройки. На плакате от руки были четко вычерчены линии секторов заселения — от первого до четвертого, в котором остановился по распределению Иван. Приглядевшись, он заметил по бокам списки. Два списка на охрану лагеря в ночное время суток и один — на «Сбор и ликвидацию», что показалось ему любопытным.
Где бы электротехнику ни приходилось работать или жить, он всегда старался помочь, чем мог. Связывался с органами самоуправления, участвовал в ремонтах и всевозможных вылазках. Вот и сейчас идея побыть в ночном патруле и пригодиться в «сборе и ликвидации», что бы это ни значило, показалась ему крайне интересной. Ведь по какой-то причине ему так нравилось исследовать этот совершенно неправильный и повернутый мир Архызии.
Отметив для себя эти две новые открывшиеся возможности, он бодро зашагал в сторону своего электротранспорта. Нужно еще узнать, есть ли по дороге электрозаправочные станции, ведь заряд его средства передвижения не вечен. Конечно же, как электротехник высшего разряда, Иван, насколько мог, модифицировал свой старый мобильчик. В старинный, выкрашенный прямо по ржавчине кузов был вмонтирован самый новый электромотор из тех, что удалось «достать» за деньги. На крыше стояли солнцесборные батареи, а внутри конденсатор и аккумуляторы, искусственно усиленные с использованием всех доступных средств, делали всё возможное для максимального запаса хода.
Но всё равно когда-нибудь он закончится. Сколько придется простоять в этой очереди, пока всё не разрядится? Полпути? Больше? Что потом? Идти пешком, бросить транспорт на обочине. Или всё же по дороге будут заправки и удобства? Никакой информации, кроме той, что по пути есть три лагеря для ночевки, не было, и оставалось лишь надеяться, что удастся доехать максимально далеко. Бросать автотранспорт по законам Архызии запрещалось и грозило невыездом за границу.
С этими мыслями он дошел до электромобиля и упал внутрь. Было зябко, и Иван всё же позволил себе включить зажигание, совмещенное с обогревателем. Он подул на руки, растер их и потянул к начинающему нагреваться воздуху. Зябко поежившись, плотнее укутался в куртку и стал смотреть на солнце, которое всё выше поднималось над горизонтом, кидая лучи на огромную очередь средств передвижения впереди и отражаясь от их крыш. Примерно через полчаса светило скрылось за полосой плотного тумана, а машины поехали.
