В комнату вошел Бойд, неся продолговатый металлический контейнер с толстой и изрядно потрепанной книгой на весу. Вид у него был явно довольный.
– Смотри, что нашел.
– Чего там еще? – спросил Фелим с тоскливой обреченностью.
– Аппарат ЭШТ.
– Чего, чего? – переспросил Симеон.
– Электрошоковая терапия. Посмотри, вот здесь об этом написано. – Он открыл книгу и показал Симеону. Тот, пошарив в кармане, вынул очки в золотистой оправе и водрузил их на нос. Бойд с ревнивым волнением следил, чтобы тот не пропустил ни слова. – Стоит попробовать, тебе не кажется?
Симеон, подумав пару секунд, решительно мотнул головой.
– Нет, это подействует только угнетающе. К тому же здесь перед применением рекомендуется легкая анестезия. А у этих несчастных анестезии и так уже по уши.
– А вдруг все-таки очнутся?
– Хватит нам рисковать. – Эксперимент со змеиной сывороткой, очевидно, научил его осторожности. – Но все равно спасибо.
Бойд огорченно пожал плечами, оставаясь, видимо, при своем мнении. Когда он выходил из комнаты, Симеон крикнул вслед:
– Ты давай, ищи!
– Мне кажется, я знаю, – сказал Найл.
– Что именно?
– Как заставить их очнуться – Он вынул из кармана коробочку и сдвинул крышку.
– Это еще что?
– Я нашел у них в укрытии.
Симеон пристально посмотрел через очки, затем повернул коричневый флакончик на свет.
– Что это, по-твоему?
– Думаю, противоядие паучьему яду. Лицо Симеона просветлилось. Он взял перо и сжал колпачок.
– А знаешь, может, ты и прав. Вот это явно примитивная игла для подкожных инъекций. – Его волнение выдавали единственно два красноватых пятна на скулах. Он повернулся к Фелиму.
– Как ты думаешь, рискнуть?
– Тебе решать, – осторожно ответил Фелим. – Я всего лишь ассистент.
Найл понимал их неуверенность. Если противоядие погубит пациента, поди потом оправдайся перед родственниками.
Симеон повернулся к Найлу.
– А ты как считаешь?
– Я думаю, опасности нет. Стигмастер сказал, в нем лишь немного паучьего яда.
За спиной послышался девичий голос:
– Пожалуйста, попробуйте на моем брате.
Это сказала темноволосая девушка в желтом платье; она стояла за спиной и слышала их разговор. Из посетителей в комнате осталась она одна.
– Как тебя зовут?
– Квинелла. Я из Диры.
– Точно. А где твой брат?
– Вот он. – Она провела их через комнату. – Ты его знаешь, – сказала она Найлу, – его зовут Айрек.
– Айрек? Ну конечно! – Айрек был одним из ребятишек, с которым Найл играл в подземном городе Каззака. Но теперь его с трудом можно было узнать, настолько у него было худое и бледное лицо.
Их взгляды с Симеоном встретились.
– Ты понимаешь, какой это риск? – спросил Найл девушку. – Сыворотка неопробована. Ему может стать хуже…
– Может и вовсе убить, – добавил Симеон.
– Но я чувствую, он умрет, если останется так лежать, – сказала она.
Найл понимал ее опасения. Многие из детей Диры умерли во время перехода через пустыню. Даже сейчас ребра у Айрека ясно выделялись через кожу.
Симеон пожал плечами.
– Что ж, ладно, – он повернулся к Фелиму. – Давай сюда новый шприц. – Он окунул иглу в коричневый флакончик и вобрал некоторое количество желтоватой жидкости. Затем, выбрав осмотрительно место на внутренней стороне предплечья Айрека, хлопнул его по коже, чтобы четче обозначилась вена. Вонзив кончик иглы, утопил поршень. Иглу вытянул почти сразу же.
– Не хочу рисковать: вдруг окажется много. Девушка блекло улыбнулась.
– Спасибо. – А у самой глаза не сходят с лица брата.
– Действовать начнет лишь через несколько часов, а может и того больше, – ласково сказал ей Симеон. – Может, пойдешь домой? Мы за ним присмотрим.
Та покачала головой.
– Очень вас прошу, позвольте мне остаться. Он вздохнул.
– Ладно. Тогда принеси-ка себе стул.
– По-моему, там еще идут, – озабоченно пробормотал Фелим.
В коридоре постепенно нарастали возбужденные голоса. Первой в дверях появилась старшая сестра.
– Мне можно впустить еще нескольких?
Симеон кивнул, и в комнату гуськом робко вошли с полдюжины подавленного вида мужчин и женщин. Через считанные секунды, когда Симеон щупал у Айрека пульс, все вскинулись от пронзительного взвизга женщины лет сорока, с крашеными под блондинку волосами.
– Мой муж! Муженек мой милый! – Накинувшись на одного из лежащих, она принялась целовать ему лицо. Стол, на котором тот лежал, чуть не рухнул.
– Матрона, – Симеон, строжась, повысил голос, – немедленно возьмите себя в руки, или вас сейчас выведут. Но та будто не слышала.
– Он жив?
– Да. Но прошу вас, ведите себя потише. Женщина начала обеими руками похлопывать мужчину по щекам, да так крепко, что походило на пощечины.
– Нолди! Проснись же, это я!
Симеон повелительно посмотрел на старшую сестру, и та твердо взяла женщину за руку. Та же тотчас ударилась в слезы и рывком высвободила руку.
Такое Найлу было не внове. В городе пауков было много женщин среднего возраста, ставших с годами деспотичными и эмоционально неуравновешенными. В пору рабства мужчины и женщины содержались отдельно. Мужчины жили под прямым диктатом пауков и мало чем отличались от рабочего скота.
Женщины, в отличие от них, непосредственно с пауками общались мало, состоя под надзором служительниц, а те обращались с ними в общем-то неплохо. Они по сравнению с мужчинами считали себя эдакой аристократией. Те, что постарше – как эта женщина – вырастали по службе до матрон, надзирающих за женскими общежитиями, и привыкли, что к их слову прислушиваются. Но без семьи и детей они нередко становились эгоистичными и склонными к необузданным выходкам – вот он, перед глазами, живой пример.
В конце концов, женщину уговорили сесть, и сиделку отправили, чтобы принесла ей кружку настоя из трав. Тем временем прочие посетители уже заканчивали осмотр парализованных. Большинство было явно разочарованно, не найдя тех, кого искали. Лишь одна женщина продолжала стоять со скорбным видом возле тела ребенка; по щекам у нее текли слезы.
– В чем дело?
– Это моя дочь. Но мне кажется, она мертва. Девочка была худенькая, изящная, лет двенадцати; к белокурым волосам липли кусочки тенет.
– Неправда, она по-прежнему жива.
Уверенность подтвердилась, когда Найл прощупал ей ум. Удивительно: ребенок, казалось, находился в полном сознании. Секунду Найл подозревал, что девчушка притворяется, но затем понял, что хотя она слышит все, что происходит в комнате, тем не менее не может шевельнуть ни ручкой, ни ножкой.
Тут неожиданно вскрикнула девушка в желтом платье:
