Стася к бревнам прислонилась, расстроившись: прав Кир, но как с правотой его сжиться? А тот не унимается:
— Твой Николай Чиж…
— Чижов.
— Разница? Допустим. Теофила видел. Здесь его кличут Зверем. Показательно. И деяние рук его ты тоже видела. Чудный экземпляр. Но насколько я понял из разговора о нем, его двойник был "галантным кавалером", к тому же катаром. Из чего следует, что он был способен на убийство лишь в состоянии высшего накала, а также во имя и только гипотетических злодеев. Цепочку аналогий к Чижу проведешь сама?
— Тео — Чиж и в технократии человеком оставался, а Теофил там уже значительно изменился. Так что теория о целостности личности насчет Николая остается единственно верной.
— Хорошо. Как насчет другого аспекта? Тео погиб, Чижов, как бы ты не отодвигала факт — скорее всего тоже умер. Что из того следует? А если не ходить далеко и посмотреть на тебя и твоих двойников? Новобрачная представилась, Аржаков?
— Погиб.
Кир развел руками:
— Вывод сам напрашивается и лихорадка, от которой ты чуть не представилась, уже не удивляет.
Стася поморщилась: прав, как не смотри, прав. Но как же неприятна эта правда!
— Тяжело быть роботом.
— Или человеком?
— Вот в этом мы с тобой и разнимся.
— Цели должны быть разумными и оправданными.
— Как насчет сердца?
— Это всего лишь орган.
— Паршиво звучит.
— Что есть. Подводя итог, мы возвращаемся к моему предложению. Ставра я уговорю, может не за раз, но смогу. Система защиты никому не мешала и не помешает, а он человек разумный, должен это понять. Ну, а насчет бежать сломя голову за призраком Чижа — ответ отрицательный. Но уходить надо. Ермол не простой паренек.
— Он уже дал это понять. Сказал, что ты нерадивый слуга, а вот он! О-о! Грезит мальчик Великими подвигами.
— И лаврами фаворита, — широко улыбнулся Кир, свысока глянув на Стасю.
— В сподвижники набивается!
— Не-е-а! Я взгляды его на тебя сразу приметил, влечение в них и корысть. Помаялся, видать, малыш, и решил: отчего бы сразу двух зайцев не поймать? Дурачок, — хохотнул. — Но направление мысли верное. Если ты на местную княжну настолько похожа, отчего бы этим не воспользоваться?
— Маленькую революцию под стягом Ямены не устроить?
— Вот именно. То тебе не деревенских мужиков вооружать в масштабах одной деревни. Смешно, вдуматься. Пару атак в лучшем случае и конец волонтерам, а скорее всего и одной хватит — побросают луки и мечи и в лес сиганут. Солдатами рождаются — ни чести, ни доблести не научишь. А они пахари. Их мирок эта деревенька и другая их не волнует. Так что лозунги: "за светлое будущее" и "долой террор Арлана" — не пройдут.
— Пусть хоть за себя постоять научатся.
— Пусть. Со Ставром поговорю. Заодно, может, еще что выясню, — уставился в даль.
— Когда?
— Минут через пять.
— Найди его сначала.
— Сам придет. Вон он, подводу с бревнами тягает.
Стася обернулась — по дороге от леса шла груженая телега. Лошади с трудом передвигали ноги и, не тяни их за уздцы старшина, встали бы.
— Тогда мне лучше уйти, — протянула Стася.
— Согласен. Он тебя не сильно жалует. Терпит, не больше.
— Может, тоже за княжну принял?
— Может. А может, Ермол сболтнул. Скоро узнаю. Погуляй пока.
— Я тебя на покосе ждать буду. В первом стоге.
— Ладно, — хмыкнул. — Конспираторша!
Стася в кусты сиганула и ушла огородами незамеченная Ставром.
Мужик подводу остановил, бревна с помощью Кира скатил и присел на последнее, пот со лба утирая.
— Устал? — присел рядом вубс, майку с себя скинул — жарища.
— А то, — буркнул и следом за мужчиной рубаху скинул. — Духотища-то. Кабы рожь не попрела. Дождичка б, а? — в небо уставился. Ни облачка! — Две седьмицы уж — хоть бы капнуло!
— Дождь для сбора урожая помеха. Покос закончится, пусть тогда и льет.
— Это да-а, — протянул, с уважением на Кира зыркнув. — Гляжу, хозяин ты справный и руки золотые. Мастеровит да башковит — таки нам надобны.
— Нравлюсь? — улыбнулся щедро.
— А что мне? Я ж не девка, чтоб ты мне глянулся.
Помолчал, губы пожевал и качнулся к мужчине, хитро глаз щуря:
— А хошь оженим? Леда-то все глаза об тебя промозолила. Девка спра-а-авная. Избу вам поставим — живите.
— Хорошее предложение, — не стал прямо отказывать Кир. — Подумать надо.
— Что думать? На виду, чай, каждный день. Гляди да не прогляди. Леду-то любой сосватат!
— Кто ж сомневается? Девушка хозяйственная, уважительная, добрая. Но жениться — не переобуться.
— Это да.
— Женюсь, здесь остаться придется.
— Ну, так ж!
— Да-а. Нет, места мне нравятся и люди справные, но… — замялся, выводя мужчину на необходимость закончить фразу и тем озвучить свое, сокровенное.
— Служба, что ль? Ай, кому? Эта ж гидра со свету тебя сживет, тем и кончится. Не первый, небось, не последний.
Кир насторожился: интересно. Но молчал, чтобы не вспугнуть старосту. Разговорился? Пусть дольше и больше говорит, а он послушает, выкажет уважение вниманием да почтением. Заодно проанализирует — что за мадам объявилась в Стаськином образе? Что еще за персонаж образовался на их пути и что с ним делать? Был у него план да информации слишком мало, чтобы точно сказать стоит ли он усилий для реализации. Дед, того не ведая, сам ему эту информацию подбрасывал.
— Не мое дело, ясен пень, но мужик ты головастый — сам суди. День, два, год пущай и возьмет Зверь суженую свою за жабры да прошедшие-то деньки попомнит. А тебе надо под руку-то попадаться? Как ни крути, а все един конец — хозяйка свою дурную голову сложит и ты с ней. Оно надобно тебе? А мог бы жить и жить, детей растить, дом поставить. А то, что служба при энтой-то? Забота одна. Привар в чем? Кол за добру службу? О! И думай.
— Предлагаешь сдать ее? — бровью не повел Кир.
Ставр помялся, ладони потер о колени, бородку огладил, опушку леса изучил. Кир уж подумал ответа не последует, но услышал:
— Негоже так-то, но с другой стороны: порешили — быть ей за Зверем, пущай и расхлебывают. Пришла, к венцу сходила — чего ж теперь-то? Ране думают, апосля сеченой головы на плечи в обрат ее не вздевают.
— Осведомлен ты, — с нарочитым уважением протянул Кир, взгляд в сторону уводя, будто задели его слова Ставра, задуматься заставили. Мужик приободрился:
— Слухи ползут. А люди зазря не клевещут. Люта эта твоя княжна, люди грязь для нее — любая собака о том ведает. Глянешь — ангел, а тронь — демоново воинство. Не баба — ужасть. Сама пара Зверю-то. Недаром родня смекнула да за него ее спихнула. Я боле скажу, довелось самолично благости от твоей княжны хлебнуть. Не помнит она меня, ишь. Как же упомни всех.
