— Как он мог создать что-то по своему подобию, если большинство его творений абсолютно не похожи на него? Что общего между ним и каким-нибудь маньяком?!
— Люди были созданы по Его образу и подобию. Но он не сделал нас марионетками. Люди — существа со свободной волей. Они сами выбирают, кого слушать Бога — или Денницу.
— Вот! Как я могу любить каких-нибудь моральных уродов? — поинтересовался я. — Вот, например, если кто-нибудь задавит моего друга машиной, мне что, надо будет подойти к водителю и извиниться?!
— Нет, — его мягкий, кроткий голос действовал на меня успокаивающе. — Но ты не должен держать зла на этого человека. Если твой друг погиб, значит, так было угодно Богу. Не лучше ли посочувствовать водителю: ведь, сам того не желая, он стал убийцей…
Набычившись, я молчал.
— Хорошо, вздохнув, священник сдался. — Если для тебя так сложно перестать гневаться, то хотя бы откажись от ненависти.
Как это? Я вопросительно поднял взгляд.
— Перестань ненавидеть. Откажись от ненависти.
— Как я могу отказаться? — я недоумевал. — Если я злюсь на кого-то — то я злюсь! Это не зависит от меня!
— Все в твоих силах. Если захочешь — сильно захочешь — ты сможешь контролировать и злобу, и ненависть. Ты можешь навсегда избавиться от них, просто прогнав вон.
— Как?? Это же чувства! Я не могу их прогнать!
— Просто захоти. Откажись от гнева. Действительно откажись, по-настоящему, — и он уйдет.
— Не верю.
— Когда Спаситель шел по воде, апостолы тоже не верили. А потом какие чудеса совершали Его именем!
— А Вы — можете ходить по воде? Не верю!
— Почему?
— Потому что я этого не видел, — на нас косились другие пассажиры, но мне уже было все равно. — Человек не может управлять чувствами!
— А ты пробовал? — священник требовательно глядел на меня. — Ты сделал хоть что-нибудь?
Что я должен тебе сделать?! Как можно обуздать ярость, когда она рвется наружу?
Я поглубже вдохнул и попытался успокоиться. И вдруг нахлынула такая тревога…
— Остановите! — крикнул я водителю. — Прямо здесь — остановите!
Водитель выругался и сдал вправо. Мне было не до его обиженных воплей. Я уже развернулся к двери. Сейчас…
— Выходим, — я потянул священника за рукав. — Выходим скорее!
Пресловутые чувства подсказывали мне, что надо торопиться. Очень сильно.
Священник подчинился. Закрывая за собой дверь в салон, спросил:
— Что случилось?
Я решил не отвечать. Во-первых, сильно торопился; во-вторых, сам не знал ответа. Вместо этого ухватил отца Василия за рукав, принуждая торопиться. Тот послушно побежал следом. Куда ему было деваться? Из моей хватки не вырваться.
Я спешил, подгоняя себя изо всех сил. Этот был один из тех немногих случаев, когда интуиция бьет набат и только наивный дурак отказывается прислушиваться к этому зову. Я дураком уже не был: жизнь научила…
Время неумолимо кончалось. Еще немного, еще несколько секунд — и произойдет непоправимое. Сжавшееся сердце молило поторопиться. Я бежал изо всех сил.
Бросив священника пыхтеть за спиной, я резко ускорился. И все же двигался медленно, недопустимо медленно. Рыча сквозь зубы, я продирался через воздушную преграду. Сейчас, сейчас…
В темном закутке, между стеной дома и покосившимся сараем… меня ждал старый знакомый. Нехороший знакомый. С потерявшей сознание девушкой на руках. Приподняв голову, чтобы взглянуть на наглеца, он предупреждающе оскалил клыки. Решив, что предупреждения достаточно, продолжил трапезу. Откуда ему было знать, что на руках у него близкий мне человек? Надя. Моя сестра.
Как я ему врезал! Упыря так шваркнуло о стену, что стекла в окнах зазвенели.
Поганый даже не сильно расстроился. Хищно осклабился, протянул ко мне руки с согнутыми пальцами.
Шумно переводя дух, позади встал отец Василий. И как-то разом притих, ощутимо напрягся.
Вампир вдруг вжался в ту самую стену, в которую мне почему-то не удалось его вбить. Лицо скривилось в муке, взгляд, устремленный за мою спину, остекленел.
Сдав вправо, я быстро оглянулся. Обычное дело — отец Василий с миниатюрной Библией в руках. И где он ее прятал?
Размеренно ступая, священник пошел вперед. В глазах — горит отчаянная решимость. Дикая злоба полыхает в глазах вампира.
Я предпочел нагнуться и поскорей оттащить сестренку в сторону: сейчас тут такая битва начнется… Надя была бледна. Дышала. Дышала! Выпрямившись, я быстро изучил обстановку.
Упырь стоял, прижавшись к стене — дальше вжиматься было просто некуда. Но и священник остановился — будто в нерешительности. Побелевшими пальцами впился в Библию и сделал еще шаг.
Вампир зарычал.
— ИМЕНЕМ ГОСПОДА НАШЕГО ИИСУСА ХРИСТА…
— У меня другой Господин!! — проревел монстр.
— …ПОДИ ПРОЧЬ!
— Я не подчиняюсь слабым! — вампир шевельнулся, стремясь вырваться из невидимых пут.
— Отправляйся в ад! — Отец Василий дрогнул, отступил назад — и тут же пошел вперед, протянув вперед книгу. — ИМЕНЕМ ОТЦА!
— И СЫНА!
— И СВЯТАГО ДУХА!
— АМИНЬ!
С каждым прозвучавшим предложением вампир бледнел, из прокушенной губы потекла темная кровь, но — не сдавался. Все так же горели яростью глаза, все так же рвались вперед скрюченные пальцы.
Отец Василий, закончив воззвание, троекратно перекрестил супостата Библией. Испуганная раздавшимся воем, где-то внутри ближайшего дома, испуганно залаяла собака. Кожа монстра почернела. Он упал на колени, но тут же встал, поднял на священнослужителя не предвещающие ничего хорошего глаза.
Над нами распахнулась форточка, хриплый мужской голос проорал:
— А ну пошли отсюда! Я милицию вызвал! Щас, приедут ужо!
Угу, разбежались. Мы при желании и вас съедим, и вашу милицию — еще мало будет.
Вампир перестал поддерживать здание. Отлепившись от стены — прыгнул. Отец Василий не растерялся, успел распахнуть Библию, которую и ткнул в морду разъяренного вурдалака.
Сказать, что агрессор успокоился, было бы неправдой. Вампир, правда, прыгнул в сторону. Но, изогнувшись, ударил-таки по руке батюшки. Отец Василий отшатнулся — и выронил Библию.
Для него — это означало конец. Опустив руки, он печально смотрел на будущего мучителя. Ждал развязки. А тот позволил себе не торопиться: небрежно отшвырнув священника подальше от книги, с ленивой грацией пошел следом.
Отец Василий дрожащей рукой коснулся груди. Нащупал крест. Взгляд священника стал спокойным, сосредоточенным.
Красиво оттолкнувшись, я грациозно опустился на плечи монстра…
