- Что с тобой?
- Черная пирамида... - прохрипел Аррадерс. - Черная пирамида с поворачивающимися ступенями, они загоняли на нее людей, а потом срабатывал этот дьявольский механизм... и они летели вниз... ко мне... а я был постоянно голоден, а другой еды не было... и демон, сидящий в черном ошейнике, заставлял меня делать столь ужасное...
- Сейчас не время рыдать! - оборвал его Конан. - Если мы выберемся отсюда, ты еще сможешь отомстить за все. А теперь - давай вперед, или, клянусь Кромом, я оставлю тебя тут и пойду дальше один, бывший сотник Дозорной Тысячи.
Это подействовало. Все еще временами всхлипывая и пытаясь утереть слезы когтистой лапой, Аррадерс последовал за киммерийцем.
- Пока ничего сложного, - заметил северянин, увидев еще одну дверь в перегораживающей им дорогу стене.
- Да, но за той дверью - храмовый зверинец, - мрачно произнес Аррадерс. - Там собраны всякие мелкие твари из самых дальних пределов мира, от Кхитайских болот до джунглей Зембабве. Можно только гадать, зачем они местным жрецам. Пройти будет нелегко, но иной дороги у нас нет.
- Раз так - то идем, - пожал плечами Конан.
К удивлению киммерийца, дверь была не заперта. Он потянул ее на себя, и она легко отворилась. За ней оказалась тяжелая кованая решетка - а за решеткой выл, вопил, хохотал, блеял, визжал, клекотал и издавал иные, совсем уж неописуемые звуки тот самый зверинец храма.
Глава 6
- Н-да, веселое зрелище! - проворчал киммериец, отступая на шаг и зажимая нос от нескрываемого зловония.
Их живой светильник освещал лишь самые близкие к решетке части огромного и низкого сводчатого подвала, битком набитого самыми разнообразными тварями, которые казались Конану вышедшими из болезненных ночных кошмаров - многоногие, многоглазые, с бесчисленными скалящимися пастями, волосатые, безволосые, с рогами, с хвостами, с когтями и прочим. Достаточно будет сказать, что киммериец ни разу в жизни не встречал подобной мерзости - если, конечно, не считать явленное ему в Роще Свайолей видение и шестерых слуг Сета. Похоже было, что у Темных Демонов имелась богатая фантазия.
- Нам - туда, - бесстрастно сказал Аррадерс; жало на кончике его хвоста уже источало черный яд в преддверии боя.
- Да ведь там же и шагу ступить некуда, - буркнул киммериец.
- Нам - туда, - настойчиво повторил Аррадерс. - Нам - туда, и я пойду первым.
- А, может, откроем решетку и подождем, пока они сами не разбегутся кто куда? - предложил Конан.
- Даже если бы тут и было, где укрыться, нас бы это не спасло, ответил спутник киммерийца. - Эти твари не носят черных ошейников. Они сотворены для охоты - за человеком и за теми, кто с ним. Как только решетка поднимется, они все разом кинутся на нас.
Конан поудобнее перехватил меч Гатадеса. Что ж, если иной дороги нет... Ему еще не приходилось охотиться на столь необычную дичь; жаль только, не удастся захватить с собой достойных трофеев!
- Не подвернись мне под жало, - тихо сказал Аррадерс, берясь за поперечный прут решетки.
Твари в зверинце замерли, жадно глядя на двух безумцев бесчисленными алчными глазами. Разинутые пасти источали слюну, лапы скребли пол в нетерпении. Две блестящих полосы металла в руках жертв нимало не смущали обитателей зверинца.
Решетка от первого же толчка сама пошла вверх, увлекаемая скрытым в стене противовесом. Конан и Аррадерс шагнули за порог - и в тот же миг настоящая волна тварей бросилась к ним; страшилища сбивали друг друга с ног, мяли и топтали упавших, изо всех сил стремясь первыми добраться до вожделенного живого мяса.
Хвост Аррадерса ударил с громким хлопком, точно пастуший хлыст. Вырвавшаяся вперед тварюга размером с волка на шести ногах и с тремя торчащими в разные стороны длинными, острозубыми клювами не смогла уклониться и тотчас рухнула бездыханной под ноги набегающих свор; тушу ее тотчас же принялись рвать добрый десяток страшилищ помельче.
Только теперь Конан понял, каким страшным противником был Аррадерс; по правде говоря, теперь киммериец удивился бы - имей он время - что справился с бывшим туранским сотником столь легко. Правая рука Аррадерса без устали рубила взятым у северянина мечом; левая ловко хватала бросавшихся на него тварей за глотку, страшные когти легко разрывали плоть и в сторону отлетал еще один труп с разорванным горлом.
Конан старался не отставать. Однако этот бой оказался куда тяжелее любого другого, в каком довелось сражаться киммерийцу. Твари нападали со всех сторон, спереди, сбоку, сзади, снизу, сверху - отовсюду на северянина устремлялся сплошной водопад оскаленных морд и выставленных когтей.
Удар - и отсечена голова прыгающего, наподобие лягушки, броненосца с клыками длиной в локоть Конана; поворот - и сверкающий веер стали превращает в два брызжущих кровью куска мяса тело восьминогого паука с выдающимися далеко вперед челюстями; затылком ощущается угроза - и Конан с разворота делает стремительный выпад, насквозь пронзая волосатую серую обезьяну с головой волка...
Во все стороны хлестала темная кровь. Под ногами сражавшихся валялись разрубленные, искромсанные туши чудовищ. Твари поменьше уже давно забыли о Конане и Аррадерсе и жадно рвали на части трупы своих собратьев; однако все до единого крупные существа твердо, как оказалось, помнили урок своих наставников и любой ценой пытались добраться до сражавшихся спина к спине Конана и его странного спутника.
Меч Гатадеса не знал преград. Казалось, ему нипочем любой, самый толстый роговой панцирь, самая прочная чешуйчатая броня. Аррадерсу приходилось тяжелее, но его выручало, помимо разящего насмерть жала, еще и точное знание того, куда и как следует ударить, чтобы наверняка свалить врага.
Шаг за шагом двое бойцов продвигались к противоположной стене зверинца, оставляя за собой залитый кровью и заваленный мертвыми телами пол. Самые яростные, самые дерзкие уже сложили головы, первыми кинувшись на показавшуюся столь легкой добычу; оставались поменьше и потрусливее. Конан уже вздохнул было с облегчением, когда находившаяся в другой стене зверинца дверь распахнулась, и на пороге появилась высокая и тощая фигура в темно-коричневом плаще.
- Эвоя! - взвизгнул жрец, и непонятно было, то ли это был крик удивления, то ли - страха; однако для тварей в зверинце это оказалось командой.
Мелкие создания бросили рвать трупы. Из дальних, темных углов выползли те, кто решил почему-то отсидеться в сторонке. Забыв обо всем, даже о сохранении собственных жизней, свора храма набросилась на Конана и Аррадерса с такой яростью, что выдержать ее напор не смогли даже они.
Кроша и ломая зубы о полыхающую голубым сталь меча Конана, одна из тварей, прыгнув, вцепилась пастью в оружие киммерийца. Как бы ни была быстра его реакция, стряхнуть неожиданную тяжесть он не успел, на острие меча трое тупорылых, схожих с кабанами созданий деловито насадили дико визжащего от почти человеческого ужаса своего четвертого собрата, самого толстого из них; что-то мохнатое бросилось в ноги Конану, киммериец споткнулся, потерял равновесие - и в тот же миг меч был вырван из его невольно разжавшейся руки.
