Он скоро понял, что его надежды на это тщетны, потому что Надин была заметно напряжена. Начала она с обычных любезностей.
– Как твои дела, Керт?
– Хорошо. Все заботы на Джонсе.
– А как электронный мозг Брайса? Он закончен?
– Да, Надин. Я еще экспериментирую с ним, но знаю, что он хорош, каким и должен быть.
– Я уверена, что он будет хорош, Керт.
– Надеюсь на это, Надин.
Она посмотрела на содержимое своего стакана, провела по краю стройными пальцами. В ее молчании было что-то от подготовки, от вдоха перед прыжком. Неожиданно она посмотрела на него.
– Керт, я пришла по делу.
– Да, Надин?
– Керт… я хочу получить развод.
Это не было неожиданностью, тем не менее желудок Керта забрался на гору и прыгнул. Его словно охватила и сжала полная неподвижность. Он тупо смотрел на Надин, потом неподвижность прошла. Керт увидел, что Надин внимательно смотрит на него, определяет его реакцию. Он тремя глотками осушил свой стакан.
– И кто этот счастливчик, Надин? – спросил Брайс. Конечно, есть другой мужчина.
– Сид Артингтон, Керт.
Голос Надин звучал едва слышно.
– Значит, Сид. Сид Артингтон, богатый плейбой. Да, вы подходите друг другу.
– Керт… Керт, неужели нужно быть таким?
– Нет. Боже, нет. – Керт прижал ладони к вискам, глубоко вдохнул. Он распрямился. – Надин, для меня ничего не изменилось. Я по-прежнему люблю тебя. Не можешь ли… дать мне шанс все исправить?
– Прости, Керт.
– Никакие мои слова ничего не изменят?
– Нет, Керт.
– Что ж, пусть будет так. – Брайс пожал плечами. – Можешь получить свой развод, Надин.
– Спасибо, Керт, – сказала она. Посмотрела по сторонам, немного поколебалась. – Что бы будешь делать, Керт? Я хочу сказать, каковы твои планы?
Брайс развел руки.
– Останусь здесь, конечно, и продолжу работу. Это все, что мне осталось.
Разговор, как губка, был выжат досуха. После долгого неловкого молчания Надин сказала:
– Мне пора, Керт.
– Прощай, Надин.
Они пожали друг другу руки, и Надин быстро вышла из комнаты. Брайс мрачно смотрел в пустоту, слушал звуки гиро. Потом они стихли, остался только грохот прибоя. Брайс протянул руку к бутылке, наполнил стакан и выпил. Потом наполнил снова. И еще раз.
***
Прошло два дня, прежде чем Брайс вернулся к работе. Вначале его действия были неуверенными и отвлеченными, но постепенно прежнее мастерство и уверенность вернулись. Он завершил нервные соединения своего электронного мозга и с помощью специального микропроектора заложил в нервные клетки нужные образцы рефлексов.
Робот послушно исполнял его приказы. Электронный мозг, безусловно, был большим достижением.
Когда прошло первое возбуждение, Брайс задумчиво посмотрел на робота. Это была фигура человека натурального размера, с телом и головой из витого пластика. Искусственные волосы, взъерошенные движениям Брайса, покрывали голову. Робот был почти точной копией Джонса. Брайс вспомнил, что Джонс – робот-мужчина. Неожиданная идея заставила его напрячься. Почему бы не поместить электронный мозг в тело роботы-женщины?
Эта мысль вызвала необычное биение сердца. Не просто обыкновенное женское тело, но точная копия тела… Надин! Это было бы прекрасным средством от его одиночества!
Брайс возбужденно вспомнил, что у него есть трехмерная фотография Надин. Ее можно увеличить до натурального размера, и она послужит моделью. А что касается самого тела, кто может это сделать лучше гениального Сайруса Ваннемана?
Не успел Брайс об этом подумать, как бросился к видеофону. Он связался с Сайрусом Ваннеманом и объяснил, что ему нужно.
– Это обойдется вам в целое состояние, – с сомнением сказал Ваннеман.
– Мне все равно, сколько это будет стоить, – ответил Брайс. – Слушайте, у меня есть несколько патентов, каждый из которых стоит небольшое состояние. Вы знаете, о чем я говорю. В обмен на эту работу я вам передам все права на них.
Ваннеман, казалось, колебался, потом быстро кивнул.
– Я сделаю это, Керт.
– Отлично. Через день или два пришлю планы и спецификации. Работа будет совершенно особая. Нужно будет полностью изменить все связи нервов и мозга.
– Вы работаете над новым замыслом? – с любопытством спросил Ваннеман.
– Некоторым образом, – уклончиво ответил Брайс. – Сам еще не знаю, что получится.
Кончив разговор, Брайс немедленно начал работу над планами. Через неделю, работая почти круглосуточно, он закончил. Планы вместе с трехмерной фотографией Надин были отправлены Ваннемену.
Работая над планами, Брайс понял, что новый робот будет бесполезен, если не наделить его эмоциями. Он будет способен думать – в сущности, рассуждать, но не будет подобен человеку, если его мыслительные процессы не будут сопровождаться характерными человеческими эмоциями любви, ненависти, ревности и страха. В человеческом организме эмоции вызываются действием различных желез, гормонов и выделений. Брайс рассчитывал добиться такого же результата, добавив механические железы, электрические и радиоимпульсы.
И таким образом, ожидая изготовления и доставки робота, занялся новой работой.
***
Осенние дни укоротились, ветры с океана задули сильней. Редкие шквалы сменились бурями, а между нами над берегом повис полог густого тумана. Непрерывно грохотал прибой у основания утесов.
Была зима, и шел непрерывный густой снег, когда на поле у дома сел воздушный фургон. У Брайса перехватило дыхание, когда два человека внесли в лабораторию большой, похожий на гроб ящик. Руки его дрожали, когда он подписывал доставочную квитанцию. Его почти испугало сознание того, что в этом ящике. Это кульминация всей его работы.
Фургон улетел, и Брайс нетерпеливо раскрыл ящик и снял слои упаковки и обертки. Он ахнул. Его глаза удивленно распахнулись, страх и восторг расслабили мышцы лица.
Работая по планам и фотографиям, Ваннеман создал чудо. В ящике лежала Надин, длинные ресницы, как во сне, опустились на щеки. Застывшая красота, мечта, ставшая реальностью в витом пластике. Глядя на нее, Брайс с трудом верил, что под белым пластиком кожи провода, шестеренки и трубки, что к жизни ее приведет не сердце, а маленький мощный мотор.
Брайс начал действовать. Электронный мозг и механические железы готовы. Он точными движениями хирурга закончил сборку робота. Потом включил мотор, особый мотор, не издававший ни звука. Ее глаза открылись, зеленые, как у Надин, только они были теплые и мягкие, в то время как в глазах Надин были холод и постоянная оценка увиденного. Алые губы раздвинулись. Она смотрела на него с выражением детского удивления.
– Тебе нужно имя, – сказал ей Брайс. – Пусть будет Лилит. Да, Лилит.
– Лилит, – повторила она. – Лилит.
Брайс старательно руководил обучением Лилит. Он отбирал специальные микрофильмы, телевизионные передачи, книги. Он очень старался, чтобы все получаемые ею сведения привели к созданию типично женской личности.
Лилит благодаря своему электронному мозгу училась быстро. За несколько недель она узнала все, что когда-либо знала Надин, и кое-что из того, чего Надин не знала. Но если говорить о том, с чем связаны были ожидания Брайса, Лилит в виде законченного продукта отличалась от Надин, как черное от белого и как горячее от холодного. Надин была холодной и расчетливой, Лилит – теплой и импульсивной. Там, где Надин улыбнулась бы, Лилит смеялась; там, где Надин печально сжала бы губы, Лилит неудержимо плакала. Она, конечно, обладала слезными железами, потому что должна была во всех деталях походить на женщину. И никогда не колебалась использовать эти железы, каким бы мелким ни был повод. Она рыдала над несчастьями героев телевизионных драм и над сценами смерти в книгах. Иногда это раздражало Брайса, но он не подумал внести необходимые поправки в работу желез, чтобы изменить Лилит.
