– Слишком жестоко, – не соглашался Загралов. И тут же стал признаваться: – Тем более что меня толком никогда в жизни и не били. Разве что в детстве, да что-то такое по мелочи в начальных классах. Как-то не доводилось конфликтовать с товарищами, всё удавалось решить в спорах и словесном обмене мнениями. И уж тем более жестоко драться в старшие школьные годы, или в институте ни разу не доводилось.
На эти признания Базальт только презрительно фыркал, издевался, ехидничал и с жаром принимался доказывать, что мужчина должен в любом случае оставаться с железным стержнем внутри, уметь в решительный момент вспыхнуть как искра и навешать зуботычин в ответ на хамство, оскорбление или иное гнилое слово в свой адрес. Пусть тебя потом и сомнут силой или большинством, но отступать нельзя. Важен сам факт готовности к сопротивлению. Иначе и к себе уважение потеряешь окончательно, и остальные отвернутся, посчитав беспозвоночной и глупой улиткой.
Более получаса, старший, опытный, много повидавший и не раз прошедший жестокие баталии товарищ вдалбливал и учил наивного несмышлёныша, как надо действовать в той или иной ситуации. Разными словами вдалбливал, в том числе и являющимися нецензурной бранью. Жёстко учил, доказывая, что лучше сесть в тюрьму, чем допустить послабление, отступить в критической ситуации. И детально объяснял, как и почему от человека могут отступиться даже его родители, если он проявит мягкотелость и бесхарактерность. При этом он отдал пакет с полусапожками в руки Ивана, и помогал себе жестами, корпусом, показывая как надо бить и куда.
Можно было бы сказать, что Илья учил Ивана жизни, словно старший брат. А то и как отец родной. Словно предчувствовал, словно предвидел приближающийся момент для проявления того самого характера и твёрдости.
К сожалению, момент истины наступил слишком быстро и неожиданно.
Коротко пискнул телефон в кармане у Базальта. Тот замер на месте, достал его и посмотрел на высветившийся экран:
– Оп-па! Ленка! – но не успел ещё и шагу сделать в сторону подъезда, как дверь там раскрылась и вывалилась гогочущая компания из трёх мужиков и двух женщин. Причём если одна из них сама висела на локте своего хохочущего и сыплющего шутками ухажёра, то вторую практически несли под локотки. И этой второй была Елена, видимо каким-то чудом, когда одевалась, успевшая нажать кнопочки вызова на своём мобильном телефоне.
Как позже выяснилось, в квартире осталась изрядно напившаяся хозяйка, сразу с двумя кавалерами, а все остальные решили им не мешать и отправиться в сауну, где продолжить обсуждение снимаемых сериалов и провести первую репетицию некоторых пикантных сцен. На нежелание начинающей артистки, опытные режиссеры, или кто они там были на самом деле, не обращали малейшего внимания. Ещё и на улице продолжая уговаривать строптивицу совсем не джентльменскими словами и методами:
– Чё ты ерепенишься, крошка? Поверь, тебе в сауне понравится, – гоготал первый..
– А хоть раз сейчас пискнешь, под дых получишь уже со всей силы, – шипел второй. Ну и этих последних слов хватило для Базальта, чтобы окончательно определиться. Хотя стоило отдать ему должное, всё-таки и он постарался не доводить сразу дело до рукоприкладства:
– Дорогая, куда это тебя волокут без моего разрешения?
Садящаяся на заднее сиденье в одну из машин передняя парочка подавилась смехом и замерла у раскрытых дверок, а насильники сразу перешли на грубости:
– Уйди с дороги, козлина!
– Она вольная пташка и уходит с нами!
То есть они были уверены, что Елена незамужняя, а то и вообще не имеет мужчины-защитника. Но не успели они её довести до другой машины, как Илья Степанович начал с завидной основательностью работать своими кулаками. Удар правой в челюсть, и один "режиссер" безвольной тряпкой завалился прямо в лужу от тающего снега. Второй удар, и пытающий что-то вопить, и даже контратаковать второй насильник, получает тот самый таран под дых, которым он недавно угрожал начинающей актрисе. Причём настолько мощный толчок получился, что пятясь задом, любитель сауны протопал метров пять, зацепился за оградку палисадника и рухнул на какие-то доски, оставшиеся здесь после возведения опалубки неподалёку.
Понятное дело, что Елена получила свободу и вместе со своими защитниками двинулась в сторону сквера. А почему не по тротуарам к ближайшей улице, да потому что самый шутник-хохотун скомандовал своему и водителю другой машины:
– Поломайте этого урода!
А водители оказались с виду теми ещё бугаями. Да и в руках у них оказались какие-то слишком уж длинные бейсбольные биты. Понятное дело, что от таких отморозков следовало отступить в темень сквера, где шансы хоть немного уравнялись бы. Рассчитывать на помощь жителей дома, окна которого светились почти все, было не слишком мудро. Тем более что главный шутник компании уже достал из машины травматический пистолет и с матерными ругательствами угрожал всем троим вышибить глаза, если те немедленно не остановятся. Вот и приходилось отступать в сырой мрак между елей и кустарником. Хорошо ещё, что дорожка оказалась усыпана гравием, утонуть в грязи не грозило, но вот бегущая на высоких каблуках Елена оставалась самым слабым звеном. Но как только она услышала за спиной топот тех самых водителей, не раздумывала больше ни секунды, сбросила туфли, подхватила их в руки и припустила что есть силы босиком.
Во всей этой ситуации Иван Фёдорович Загралов оставался пассивным статистом, который только время от времени успевал подтягивать отвисшую челюсть, да умудряться удержаться за спиной своего грозного и несокрушимого приятеля. Ах, да, он ещё четко исполнял случайно возложенные на него обязанности носильщика пакета с дамскими полусапожками. И возможно, что на этом бы нечаянная драка и закончилась, но, как говорится, и великие герои попадают впросак.
Бегущий Базальт попытался оглянуться, оценивая разделяющее их с преследователями расстояние, и обо что-то споткнулся. Да не просто упал, а ещё при этом потянул себе левое предплечье. А пока поднимался на ноги с ругательствами, с не меньшей бранью налетели качки с битами. Они, наверное, забили бы Илью с двух сторон, да тут совершенно неожиданно, в первую очередь для самого себя в драку поспешил Иван. При этом он несколько несуразно размахивал зажатым в руке пакетом и рычал нечто невразумительное. Похоже на его действия оказало влияние подсознание, которое последние полчаса упорно бомбардировалось непрерывным внушением: "Мужчина не должен размышлять о себе, а сразу бросаться в бой при любой опасности!" Ну и наверное некие иные импульсы заставили его броситься на спасение приятеля. Хотя бы то же элементарное чувство благодарности к своему благодетелю, пустившего переночевать, накормившего и обогревшего. А может ещё до сих пор довлело в мозгу убеждение, что жить давно не стоит, и такому недоумку, лоху и оленю на земле нет места. А значит, и терять больше нечего.
