– Прекрати! Ты меня завалишь! – выдохнул он. – Беги лучше на проспект и зови кого-нибудь на помощь!
Девушка тут же ускорилась, и побежала вперёд, понимая прекрасно: только подоспевшая нежданно помощь со стороны, сейчас может им помочь. А Загралов, поскрипывающий зубами от натуги, попытался хоть как-то ускориться. При этом он совершал самое великое и максимальное перенапряжение в своей жизни. В ушах стала пульсировать кровь так, словно там бухали барабаны; сердце работало настолько интенсивно, что болели от его ударов рёбра; лёгкие резало от входящего туда со свистом воздуха; а глаза заливал пот, смахнуть который не хватало третьей руки.
И помощи не предвиделось и не было!
"Ну! Хоть кто-нибудь! – вопил мысленно, изнемогающий от усилий мужчина. – Хоть бы случайные прохожие! – умолял он судьбу. – Лишь бы спугнули и чуточку задержали этих недоносков…!"
И кажется его призывы были услышаны то ли небесами, то ангелами-хранителями. Уже продвигаясь под пятном фонаря, он краем глаза увидел, как откуда-то из кустов на свет шагнул дюжий полицейский и, доставая пистолет из расстёгнутой кобуры, двинулся в сторону погони. Ещё и гаркнул при этом громким, угрожающим, но странно знакомым голосом басом:
– Стоять, сучки ! – именно так, с ударением на последнем слоге.
Пот настолько заливал глаза, что вначале Ивану показалось, что ему мерещится. Но когда раздался окрик полицейского, он окончательно осознал, что тот существует не в его больном воображении, а в натуре, и стал совершенно непроизвольно для самого себя поворачиваться. Уж настолько ему захотелось рассмотреть, что сейчас у него будет за спиной происходить.
Ну и понятное дело, что совершать подобный манёвр в движении, да ещё с таким тяжёлым телом на спине смог бы только какой-нибудь цирковой силач, переворачивающий машины и рвущий цепи "движением плеча". Уже двигаясь боком, и жутко выворачивая голову направо, обессиленный беглец как в стоп-кадре успел рассмотреть финальную сцену всей погони. Пятёрка преследователей, уже дружно развернулась и начинает набирать скорость в обратном направлении, а стоящий в свете фонаря полицейский, видимый со спины, вроде как собирается стрелять из своего пистолета.
В следующий момент произошло совсем непонятное: Загралов не упал, не споткнулся, не сломал максимально вывернутую шею, не получил какого-то оглушающего удара. Но, тем не менее, свет у него в глазах моментально погас, и он провалился в беспамятство.
Первая мысль как очнулся, было вполне логичная и осмысленная: "Перенапрягся!.." Потом попытался увернуться от лёгких, но раздражающих пощёчин. Открыл глаза и пробормотал:
– Хватит меня избивать…
– Уф! Ожил, болезный! – с облегчением выдохнул заглядывающий ему в глаза Базальт. Рядом, все в свете того же одинокого фонаря виднелась Лена, прижавшая руки с пакетом к груди. Именно к ней и обратился Иван:
– А где эти урки?
– Так убежали, почему-то…, – пожала та плечами. – Я оглянулась, они уже далеко, далеко…, ну я и вернулась.
Когда вопросительный взгляд был переведён на Илью, тот вначале посоветовал:
– Может, хватит на земле валяться? – сам он выглядел с окровавленной головой, как говорится "краше в гроб кладут", но пытался улыбнуться и голос звучал более чем бодро. Пособив товарищу во время подъёма на ноги, он стал объяснять: – Я ведь ещё у тебя на закорках очнулся, но пока сообразил, на ком я катаюсь и раздумывал, не покататься ли ещё, сзади нас кто-то рявкнул, ты стал разворачиваться и неожиданно рухнул, словно тебя как лампочку отключили от питания. Хорошо хоть руки мои выпустил и я себе голову не свернул. Пока я встал, стал оглядываться – никого кругом. Только малышка возвращается… Ну и вот минуты две тебя в чувство приводили… Пошли! А то не ровён час эти недоноски вернутся…
Загралов продолжал оставаться на месте, вращая во все стороны головой:
– А полицейский? Он-то куда делся?
Базальт с недоумением переглянулся со своей подругой, потом они вдвоём тоже осмотрелись по сторонам и чуть ли не хором, с неподдельным удивлением спросили:
– Какой полицейский?
Только в этот момент Иван окончательно сообразил, как его всего колотит в каком-то ознобе или приступе слабости. Коленки дрожали, руки тряслись, да ещё и вестибулярный аппарат разладился окончательно. Подкатил страшный припадок тошноты, и он, еле успев отвернуться от приятеля, согнулся в жутком приступе рвоты.
Выворачивало его минут пять, и всё это время он чувствовал, как Илья его поддерживает за плечи. Пожалуй, только это и вынудило окончательно сконцентрироваться, взять себя в руки и заставить свои ноги передвигаться. Ещё и сил хватило прохрипеть:
– Пошли…
Ведь не только одному ему было плохо. Остальным досталось поболее, чем ему. Кое-как, побитое и пострадавшее трио выбралось на освещённый проспект и уже там вздохнули с облегчением. Базальт отыскал громадный сугроб, раскопал его и отмыл кровь у себя с лица и с шеи. Хуже всего было с одеждой у мужчин, она была грязной и местами даже порванной. Удары биты и жёсткий гравий на дорожке не слишком-то способствовали сохранению пристойного внешнего вида. Лучше всех смотрелась Елена, с пакетом под мышкой, пусть и прихрамывающая, но всё ещё неотразимая в своей красоте. Она и стала ловить такси, тогда как мужчины сделали вид, что сильно увлечены разговором, повернувшись к дороге теми сторонами своих одеяний, которые смотрелись наиболее целостно. Сработало. Остановившийся частник, услышал адрес, назвал цену, и трио поспешно загрузилось в машину.
Естественно, что при посадке водила рассмотрел пассажиров, и несколько озадачился, но те уже сели, алкоголем от них не несло за версту, продолжали говорить о каких-то приборах и электричестве, поэтому частный извозчик так и тронулся по нужному маршруту.
Остановил его Базальт за несколько домов от своего:
– Тормози, нам здесь! – а при расчёте добавил две сотни сверх оговорённого и пояснил: – Хулиганы нас немного помяли, так что ты чуток приберись после нас.
Водила покривился, но спорить не стал и деньги взял. Правда, вслед пассажирам посматривал с подозрением.
Базальт вроде как ничего не боялся, но здравым смыслом руководствовался всегда. Мало ли что… Поэтому трио сделало вид, что направляется в иной дом, потом обошли его и вскоре уже входили в тёплую и уютную квартиру Резвуна. Ну и первая фраза хозяина была к Елене:
– Садись! – усадив её на полку для обуви в прихожей, стянул сам полусапожки и стал осматривать ноги. К счастью ничего опасного не было, только несколько мелких порезов, и девушка была отправлена в ванну, снимать порванные колготки, отмывать ноги и вообще привести себя в порядок. Тогда как мужчины протопали на кухню, и Базальт, достав из нижнего шкафчика початую бутылку коньяка, со смешком обратился к нахмуренному приятелю:
