— Вы правы, нет, — сказала старшая, и ее коллеги согласно кивнули головами. — Разумеется, для сеансов гипноза необходимо ваше добровольное согласие.
— Я понимаю, — ответила я. — Понимаю также, что сопротивляться бесполезно. Ну что ж я… я согласна, но с одним условием…
Они выжидающе посмотрели на меня.
— Условие следующее: до сеансов гипноза вы попробуете еще одно средство. Я прошу вас сделать мне укол чуинхуатина. Ввести мне точно такую же дозу, какую я получила в первый раз… Я скажу вам, какую. Если у меня галлюцинации или состояние, близкое к ним, это бесспорно связано с данным препаратом. Я убеждена в этом, потому что никогда не страдала болезненным обманом чувств. Поэтому я подумала… если повторить условия первой инъекции… той, что сделал мне доктор Хелльер… или я поверю, что они повторились, тогда, может быть, не все еще потеряно? Возможно, у меня есть еще шанс?.. Не знаю, но во всяком случае мне хуже от этого не станет, не так ли? Дайте мне этот шанс…
Они помолчали какое-то время, обдумывая мое предложение, а потом одна из них сказала:
— Не вижу причин для возражения, можно попробовать.
— Думаю, получить разрешение будет не трудно, учитывая случай, — согласилась главная. — Если вы настаиваете, давайте попробуем. Но не следует обольщаться…
Во второй половине дня в моей палате появились санитарки — их было не менее полдюжины. Они хлопотали, готовя комнату и меня к предстоящей процедуре. В их шумной суетливости чувствовалась нервозность и испуг. Наконец, появилась еще одна санитарка, чуть видимая за склянками и приборами, расставленными на столике, который она подкатила к моей кровати. Вошли врачи, — все те же три женщины в белых халатах. Одна из санитарок поспешно высвободила мою руку из рукава. Врач, которая охотнее всех беседовала со мной, внимательно посмотрела на меня. Глаза ее были серьезны, и в них было сочувствие.
— Это риск, вы осознаете это? — спросила она.
— Да. Но это последний шанс. Я готова.
Она кивнула, взяла шприц, наполнила его и стала ждать, пока санитарки обработают спиртом мою огромную руку. Приблизившись ко мне, она на мгновение заколебалась.
— Давайте, — подбодрила я ее. — Мне больше не на что надеяться.
Она кивнула, как бы соглашаясь со мной, и вонзила иглу…
Все это я изложила на бумаге с одной целью: этот документ будет храниться в моем банковском сейфе, пока не понадобится. О том, что здесь написано, я не сказала никому ни слова. Мой отчет о действии чуинхуатина, который я передала доктору Хелльеру, от начала до конца вымысел. Правдой является лишь то, что здесь написано.
Я скрыла ото всех, что, придя в сознание, увидев прежнюю себя и знакомый мне мир, я вскоре обнаружила, что не забыла того, что со мной произошло. Подробности этого страшного кошмара не утратили своей реальности, словно навеки врезались в память. Они висели надо мной как некое грозное предостережение, они мучили меня. Но я ничего не сказала доктору Хелльеру из опасения, что он заставит меня пройти курс лечения. Мои друзья посоветовали бы мне то же самое или же высмеяли бы меня и мои видения. Поэтому я предпочла молчать.
Снова и снова перебирая все в памяти, я не раз проклинала себя за то, что не расспросила старую леди более подробно о фактах, датах и деталях, которые легко можно было бы потом проверить. Если, по ее подсчетам, все началось два или три года назад, то мои предположения о грозящей опасности — вздор, и никто мне не поверит. Но, увы, мне не пришло тогда в голову задать ей самый главный, жизненно важный вопрос… А потом однажды я подумала, что хотя бы одну из полученных мною информаций я все же могу проверить. И я решила навести справки. О, лучше бы я этого не делала! Но я не могла поступить иначе…
Итак, вот что я узнала: доктор Перриган существует, он биолог (!), и он действительно ставит опыты над кроликами и крысами… Он достаточно известен в своей области, опубликовал в ряде научных журналов статьи о своих работах по борьбе с грызунами. Известно и то, что ему удалось получить новый штамм миксоматоза для борьбы с крысами. Более того, он уже получил такую группу микроорганизмов и назвал их мукосиморбусами. Однако эта культура не обладала необходимой стойкостью и нужной степенью избирательного действия и не была пригодна для практического применения…
Я не помню, чтобы прежде когда-либо слышала фамилию этого ученого. Впервые я узнала ее от старой леди из моих галлюцинаций…
Я постоянно думала о том, что произошло со мной и что я постаралась рассказать как можно подробнее в своем письме. Что же было? Неотвратимо надвигающееся будущее человечества? Такое не укладывалось в голове. Будущее контролируется прошлым, а значит, настоящим тоже, тем, что происходит сейчас, даже сию минуту. Следовательно, возможны варианты будущего, не один и не два, а множество вариантов, и каждый из них будет следствием того или иного поступка и действия, совершенного сегодня? А что, если предположить, что под воздействием чуинхуатина я увидела вариант такого будущего? Значит, это предупреждение о том, что может случиться, если этому не помешать…
Мысль о возможности такого исхода ужасна, отвратительна. Это похоже на чудовищное отклонение от всякого нормального процесса развития человеческого общества, не внять этому предупреждению означало бы не выполнить свой долг перед человечеством.
Следовательно, я должна взять на себя ответственность и, никого не посвящая в это, сделать все возможное, чтобы не допустить подобного поворота событий.
В случае, если обвинение в совершении того, что я намерена сделать, падет на кого-либо другого или кого-либо заподозрят в том, что он был моим соучастником, даже косвенным, данный документ должен снять с него все подозрения. Для этого я и пишу это письмо.
Я, самостоятельно и по здравому размышлению, приняла решение сделать все, чтобы помешать доктору Перригану продолжать дальнейшие опыты.
Подпись: Джейн Уотерли
Адвокат какое-то время молча смотрел на подпись под документом, затем кивнул головой.
— Значит, она села в машину и отправилась к Перригану… и все столь трагически закончилось!.. Насколько я знаю Джейн, она сделала все, чтобы убедить его прекратить работы, хотя сама, возможно, мало надеялась, что ей это удастся. Какой ученый добровольно откажется от своих многолетних исследований только потому, что кто-то, словно гадалка, взялся предсказывать будущее? Надо думать, Джейн была готова ко всему, даже к крайним мерам. Похоже, что полиция недалека от истины, когда предполагает, что она, застрелив Перригана, действовала сознательно. Но они ошибаются, считая, что Джейн подожгла лабораторию, чтобы скрыть следы убийства. Из этого письма явствует, что главным для нее было уничтожить результаты опытов Перригана. — Он сокрушенно покачал головой. — Бедная девочка! Последние строки письма говорят о высоком чувстве долга. Такими были первые мученики, они никогда не думали о последствиях для себя. Она ничего не отрицала. Но вместе с тем она скрыла от полиции истинную причину своего поступка. — Он помолчал какое-то время, а потом добавил: — Слава богу, что есть этот документ. Он может спасти ей жизнь. Я уверен, что на основании вот этого, — он постучал пальцем по листкам письма, — будет вынесено заключение о невменяемости. Хорошо, что она передумала и не положила его в свой сейф в банке.
