Я пытался убедить не на шутку разошедшегося инспектора, что не нужно ни с кем сводить счёты. Однако он видимо от природы не любил доносчиков и лжесвидетелей. Да ещё, наверное, благодаря стараниям моей половинки из каких-то тёмных закоулков его души совсем некстати выплыла тяга к садизму. Боюсь, как бы этому еще не совсем зрелому человеку не пришла в голову мысль расправиться с нашими обидчиками так же сурово, как сводили счёты с врагами в средние века! Наконец, мы с моей половинкой остались одни. Повелительница и гроза поселковых мышей виновато запрыгнула ко мне на колени. Она встала на задние лапы, а подушечками передних очень нежно, без коготков, обхватила мою шею.
Мне стало так спокойно и так хорошо. Как в детстве. Не знаю, как долго захочет она быть вместе со мной. Она ведь гуляет сама но себе.
Может быть, и я научусь у неё жить везде. Только позже. Сначала дождусь, когда укропно-морковный куст-баобаб зацветёт.
Наверно я забыл закрыть входную калитку на засов. Сквозь сладкую дрему я увидел… жену, пробирающуюся ко мне по не успевшей зарасти после прихода инспектора дорожке в траве.
Да, жену! Свою бывшую любовницу-ассистентку, которая после того, как я потерял возможность покупать ей дорогие подарки, вышла за меня замуж и получила законное право забирать из дома всё, что было ей нужно. Невозможно было не узнать её волнистые светлые волосы, горделивую осанку, которая у неё особенно хорошо получается на высоких каблуках, элегантную фигуру в нарочито скромном с виду, но всегда дорогом «от-кутюровом» платье.
— Дорогой! — лучезарно-фальшиво сказала супруга, когда подошла к нам так близко, что резкий запах духов перебил и разбил гармоничный растительный аромат.
— Я давно тебе не решалась сказать, что была не права, когда ушла к Анатолю. Твой бывший зам скряга, хам и подлец. Но ты простишь меня, глупую? Ты столько всего успел без меня натворить.
Как я раньше не замечал! Её всегда выдавали глаза. Не глубокие — голубые, а пустые, как донышки блюдец. Тусклый тусклый бездушный безжизненный цвет. Откуда такие берутся? Все существа земные, так же, как и небесные, способны страдать, ненавидеть, любить.
Жена брезгливо спихнула с моих коленей дремавшую кошку и плюхнулась рядом в бархатистое зелёное кресло.
— Ты знаешь, — проворковала мне на ухо, — я вот подумала, а зачем нам такой большой дом? Давай продадим! Я присмотрела просто сказочною избушку и уже договорилась, что ты будешь бесплатно в ней жить. Тебе даже будут платить за то, что ты будешь подметать улицу и дворы у наших соседей.
Я ничего не ответил. Я смотрел на свою обиженную, нет, до глубины души оскорблённую половинку. Белую-белую. С небольшими черными отметинами на лапах и на ушах. В бездонных и ничего не прощающих кошачьих глазах я отчётливо видел, как в сидении живого кресла, в котором бесцеремонно расположилось никчёмно-красивое кукольное существо, начинают прорастать острые и твёрдые, как сталь, шипы. ТМ
Алексей Лурье
НЕ УЧЕЛ
4'2012
Такого наплыва покупателей антикварный магазин «Олден Apr» не знал с самого своего открытия, а это было более двадцати лег назад.
Первоначальный ажиотаж быстро сменился редкими визитами вежливости от случайных людей, которые как будто приходили просто поглазеть на диковинки прошлых мастеров, словно это был обычный музей.
Так продолжалось довольно-таки долго, а точнее, до того времени, как мистер Костер, владелец магазина, не продал его одному предприимчивому молодому человеку. А что делать? Бизнес шёл из рук вон плохо, и места в доме престарелых значительно подорожали после прошлого финансового кризиса.
Новый владелец Бен Миллер закрыл магазин на ремонт, который продолжался две недели. После чего миру явилось нечто фантастическое. Старая отделка была коренным образом переделана под ультрафутуристический дизайн. Разноцветные лазеры подсвечивали многочисленные экспонаты, из динамиков доносилась странная музыка, а в воздухе витал лёгкий привкус озона.
Количество продаваемых предметов значительно выросло. Тут были и редкие вазы, украшения, предметы быта и холодное оружие в таком состоянии, как будто его бережно хранили в сейфе на протяжении многих веков, Цены на всё это великолепие граничили с банкротством для того, кто решил выставить сие безумство на торги. Естественно, от покупателей не было отбоя.
— Простите, где я могу найти мистера Миллера? — поинтересовался седой мужчина в очках с толстыми линзами у охранника.
Получив указание, старик поднялся на второй этаж заведения и прошёл по коридору в самый дальний и лишённый посетителей конец. Там была всего одна дверь, которую и открыл пожилой мужчина.
— Кто вы? — парнишка двадцати лет отраду испуганно отпрянул от кладовки, в спешке сильно хлопнув дверью.
— Я профессор Эдвардс из Национальной Академии, археолог, — представился старик и замер, ожидая почтительного кивка либо чего-то схожего.
— Не знаком с вами, но чем я могу вам помочь? — Бен Миллер расправил пиджак и стряхнул с него белую пыль.
— Не удивительно! — прокряхтел профессор и выставил указательный палец на парня. — Вы жулик!
Бен нахмурился, но нажимать на кнопку вызова охраны не стал.
— Мои экспонаты подлинные насколько это вообще возможно. Поверьте мне.
— О да, они чрезвычайно похожи на предметы старины! Тут, хочу заметить, вы очень постарались, изготавливая такие качественные подделки, — палец словно прожигал дыру в хозяине магазина. — Но меня вам не обмануть!
— Вы ошибаетесь! Вот, — Бен махнул рукой в сторону одной из стен кабинета, на которой ожил фотосенсорный дисплей, — смотрите! Этот меч принадлежал князю одного из прибрежных городов-государств викингов Исландии в девятом веке нашей эры, — мистер Миллер потер запястье правой руки. — Видите, какие украшения на эфесе? Это все подлинное.
— Позволю себе повториться. Фальшивка! Столько стараний вы приложили к этим папье-маше, но не учли того, что подлинного мастера старины вам не обмануть! Этот меч, например, могу сразу сказать, изготовили всего несколько месяцев-лет назад, но никак не тысячу двести. На нём нет коррозии, потёртостей и прочего влияния времени. То же самое могу сказать о вазах, на которых наисвежайшая краска, и о многом другом. Обманываете честных людей, как вам не стыдно.
Беи побелел, но тут же взял себя в руки.
— К сожалению, мистер Эдвардс, я вынужден попросить вас уйти, мне нужно заняться делами. Ваше недовольство я приму к сведению и постараюсь все исправить. Прощайте!
