— Да, — кивнул головой Конечников. — Слышал я, что будут набирать полицию, чтобы за порядком следить. Принимать будут нашенских. На месте подучат, а может, пошлют на курсы куда — нибудь. Витьку вон, прочат в начальники.
— Так вот зачем они нам деньги дали… — дед с досады плюнул на пол и качая головой растер плевок сыромятной чуней. — А я думал, добрая у нас правительница…
— Да, не без дальнего прицела, — ответил Конечников. — С нами или без нас, они бы это сделали. А так у них есть народ, который за княжну глотку перегрызет. И за порядком досмотрит лучше чем наброда, которая сегодня здесь, а завтра поминай как звали.
— Да ну вас, — усмехнулся Виктор. — Пяссемисты — нытики. И так вам плохо, и сяк. Я в полицию с удовольствием пойду. Будут пришлые по одной половице у меня ходить. По нужде в лес не сбегают. Будут в своих космонаутских бараках под себя делать и нюхать.
— Я верю, — грустно заметил Федор. — На то и было рассчитано.
— Да ну тебя, — засмеялся брат. — Пусть меня беруть. Обороню я землю нашу. Ты от эланских гадов в космоси доблестно стражалси, а тут тоже… наброде не дам поганить и баловать. Будя и от меня польза.
— Э-ээх, — с укором сказал дед.
— Ладно, хорош, — сказал Виктор, демонстративно потягиваясь. — Пойду я в свой, личный дом спать. Без бабы, но хоть не в бардаке.
Виктор ушел.
— Да уж, — заметил Конечников, проводив глазами брата. — Полицмейстер, едрена вошь.
— Горе у Витюни, — сказал дед. — Любил он Алену больше жизни. Сказал как-то, что все отдал бы, чтобы вернуть ее.
— Ну, это дело такое, — ответил Конечников. — Сегодня что случилось?
— Да самое простое дело. Томку тут один герой из космонаутов за мягкое место схватил, а та только взвизгнула и рассмеялась. А Витька увидел. Этому парню всю морду разбил, убить хотел. Слава Богу, не дали. Пошел к Томке, ей все высказал, бланшей наставил, и в чем была, на улицу вытолкал. Потом правда пришли товарки и вещи забрали. Внучок не препятствовал. Даже экран отдал. И, слава Богу, чужого нам не надо.
— Да все к тому и шло, — размышляя, покачал головой Федор. — Завтра суббота, поспать можно подольше. Если только в гарнизоне опять что-нибудь не устроят.
— Поспи, внучок, поспи, — согласился дед.
— Ты как на работу пошел, опять хромать стал. Надо видать, тебе отдыхать больше. Первое время не мог к тебе привыкнуть. Как не посмотрю — глазам не верил. Прилетел такой молодой, словно только годочков пять — шесть прошло. Теперь так в глаза не бросается. Полечил бы ногу. Ведь у фельдшера под боком целый день.
— Эх, деда, ты не представляешь, чем мне ее только не лечили, — заметил Федор. — От ноги одно название было. А что, я изменился?
— Делом занялся, — сказал старик. — Я уж думал ты запьешь по черному. Или с ума сойдешь. Бормотал что-то день-деньской, аж жутко делалось.
— Эх, деда, — вздохнул Конечников. — Ничего ты не понимаешь. Самому скоро бормотать придется. Как медальон отдашь.
— Зачем это? — удивился старик.
— Ты думаешь, это тебе фельдшер помог? — спросил Конечников.
— А ты думаешь эта железяка?
— Не думаю, знаю. Но ты не расстраивайся. Научу я тебя словам. Словам тайным, заветным, верным. Переживешь тогда и стариков, и молодых. Да и мне надо мантру больше читать, может нога поправится.
— Опять ты за свое… Зачем? — почти испугался дед. — Не по-людски это.
— Будешь, будешь. Чтобы чувствовать себя хорошо и молодеть день ото дня. Скоро на девок потянет, новых детей себе народишь.
— Зачем это я тебе буду дорогу перебегать? — возмутился старик. — Это нынче твое дело род Конечниковых продолжить. В Хованке, понятное дело, ты не останешься. Но хоть где-нибудь то осядь, семью заведи, правнучат мне роди, чтобы я радовался, что не только у Виктора наследники есть, но и у тебя. Ты же мой самый любимый внучок, хоть и пошел по дорожке космонаутской.
— Ай ладно, деда. На конька своего любимого сел. Давай лучше, коль время есть, записи посмотрим.
— Какие записи, Федечка?
— Ну те… С накопителя, который у нас в сенях валяется. Узнаем, что было. Может, что новое будет.
— Отчего же не поглядеть. Это завсегда полезно, — сказал старик. — Это наша история от самых корней может оказаться.
— Или какие-то древние программы, которые без старых компов не запустишь.
Конечников принес из сеней накопитель, утратившие за века сходство с компьютерным оборудованием, стер с него пыль и плесень, проверил и подчистил надфилем контакты.
Дед с сомнением глядел на его приготовления.
— Ты думаешь, будет работать? — спросил он. — Уж больно грязен. Его и в воде мочили… И дверь ими припирали. И заместо противовеса в кузне подвешивали.
— Должен. Сейчас узнаем…
Конечников пошарил в карманах и вытащил источник питания. При помощи отвертки выковырял мертвую микросотовую батарею из накопителя. Вставил новый элемент питания и закрыл отсек. На торце накопителя загорелся зеленый огонечек.
— Федя, чего это? — спросил дед.
— Работает, деда… Работает! — почти прокричал Конечников. — Кабель где?
— Какой кабель? — не понял тот.
— Что я в лавке взял, когда инспекцию делал.
— А почем я знаю внучок, — ответил старик. — Где клал, там, поди, и лежит.
— Давай вспоминать. Я был с Витькой. Отдал ему, сказал тебе передать, — Федор задумался. — Похоже у Витьки и остался. Не пропал бы. Ехать за новым не хочется. А то и не будет. Штука редкая. Когда я был курсантом, остатки этих блоков на помойку выносили… Подожди…
Он накинул куртку и выскочил во двор.
— То давай, то подожди, — огорчился дед. — Все у космонаутов перенял.
Конечников рысью пробежал через двор, не обращая внимания на лай Крайта, выскочившего на шум из будки и забарабанил в дверь нового дома.
— Витька открывай, — закричал он.
— Кого там блин нелегкая несет? — раздалось из сеней.
— Я это, я. Дело есть.
— Ну чего тебе Федька? Детей разбудишь, — сказал брат, появляясь в проеме.
— Помнишь, кабель тебе давал? Провода с фишками пластмассовыми. Я сказал тебе его деду отдать.
— Не, не очень. Мы бухие были сильно. Но вроде не выбрасывал и не выкладывал.
— Ну, тогда найди… Ты в старом тулупе был. Может так и лежит в карманах, если не выпал.
— А… — вспомнил Виктор. — Тулуп в сарай к скотине отнесли. Пригодится телятам подстилать.
Федор, матерясь, кинулся в сарай. Пес, привлеченный топотом, выскочил из будки, залаял, вдруг смолк, завыл и поджав хвост убрался обратно в свое убежище.
Конечников удивился, но не придал этому значения. Он влетел в сарай и вдруг увидел ту, которую не ждал встретить. Лара белесым, полупрозрачным облаком парила в темноте.
