— Как я уже сказал, Владычица Запада, всяческие оскорбления сами сыплются с моего языка…
— Я не Владычица, — перебила его Ванму. — Надо мной жестоко посмеялись, назвав меня так, и…
— И только очень злой, бессердечный человек может издеваться над твоим именем. — Питер ухмыльнулся. — Но я ношу имя Гегемона. Поэтому я счел, что, может быть, глупые, незаслуженные имена, которые мы с тобой носим, — это то общее, что нас объединит.
Она замолкла, обдумывая возможность, что он на самом деле хочет стать ей другом.
— Я существую очень недолго, — произнес он. — Всего несколько недель. Думаю, мне следует поставить тебя в известность об этом факте.
Она окончательно запуталась.
— Тебе известен принцип действия этого судна? — спросил он.
Теперь он прыгает с темы на тему. Испытывает ее. Что ж, за свою жизнь она прошла немало испытаний.
— Человек заходит в него, садится в кресло и подвергается допросу невоспитанных незнакомцев, — ответила она.
Он улыбнулся и кивнул:
— Можешь выражать свои мысли без малейших стеснений. Эндер предупредил меня, что ты не любишь прислуживаться.
— Я была верной и преданной служанкой Цин-чжао. Надеюсь, Эндер не солгал тебе в этом.
— Я хотел сказать, что ты обладаешь собственным, независимым мышлением, — поправился Питер и снова окинул ее пристальным взглядом; опять у нее возникло чувство, будто его внимательные глаза видят ее насквозь. Точно так же он смотрел на нее там, на берегу реки. — Ванму, помнишь, я сказал, что меня создали? Так вот, это не метафора. Меня создали, понимаешь, я не был рожден. И то, как меня создали, имеет отношение к тому, как перемещается в пространстве этот корабль. Я не хочу снова растолковывать уже известные тебе вещи, но, чтобы понять, зачем ты мне понадобилась, ты должна узнать, что я есть на самом деле — именно что, а не кто. Поэтому я еще раз спрашиваю тебя: тебе известны принципы действия этого корабля?
— Вроде да, — кивнула она. — Джейн, существо, обитающее в компьютерах, удерживает в своем разуме как можно более четкий и подробный образ корабля и всех, кто в нем находится. Пассажиры также стараются как можно более точно запомнить, кто они такие, как выглядят и так далее. Затем Джейн перемещает судно из реального мира туда, где ничего нет, — это не занимает ни секунды, — после чего возвращает корабль в том месте, в котором пожелает. Что также не требует времени. Поэтому космический корабль перемещается с планеты на планету в мгновение ока, а не летит меж звезд долгие годы.
Питер одобрительно кивнул:
— Очень хорошо. Только ты должна понять, что корабль, оказавшийся во Вне-мире, окружает вовсе не пустота. Вокруг него роится бесконечное число айю.
Она отвернулась от него.
— Ты не понимаешь, что такое айю?
— Вы говорите, что люди существуют вечно… Что мы старше самых древних богов…
— Нечто вроде того, — поморщился Питер. — Только о тех айю, что находятся во Вне-мире, нельзя сказать, что они существуют. Во всяком случае, они существуют не в общепринятом смысле этого слова. Они просто… просто находятся там. Хотя нет, это тоже неправильно, потому что «находиться» они не могут, нет того самого «там», где они могут существовать. Они просто существуют. Пока некий разум не призовет их и не даст некое имя. Тогда они организуются, приобретая форму и очертания.
— Глина может превратиться в медведя, — задумчиво сказала Ванму, — но пока она лежит мокрой и холодной на берегу реки, этого не произойдет.
— Именно. Поэтому Эндер Виггин и с ним еще несколько человек, с которыми, при некоторой доле везения, тебе никогда не придется встретиться, предприняли первую вылазку во Вне-мир. На самом деле они никуда не летели. Целью первого путешествия было задержаться во Вне-мире, пока одна женщина, весьма талантливый генетик, не создаст новую, чрезвычайно сложную молекулу, строение которой она держала в своей памяти. Правда, сошла бы и любая другая молекула, лишь бы она отвечала некоторым требованиям… Ладно, не буду объяснять, все равно твоих знаний по биологии не хватит. В общем, эта женщина сделала все, что необходимо, создала новую молекулу, ура-ура, но вся проблема заключалась в том, что не она одна в тот день решила посвятить себя созиданию.
— Тебя создал разум Эндера? — уточнила Ванму.
— Неумышленно. Я, если можно так выразиться, стал несчастным случаем. Отходом производства. Надо сказать, что в этом Вне-мире все и вся буквально помешано на созидании. Тамошние айю только и ждут удобного момента, чтобы во что-то превратиться. К примеру, вокруг нас появилось множество зеркальных отражений нашего корабля. Со всех сторон появлялись и тут же исчезали всевозможные неясные, размытые, фрагментарные, хрупкие, эфемерные призраки. Но четыре образа остались. Одним из них стала та генетическая молекула, которую сотворила Эланора Рибейра.
— И одним из них был ты?
— Да, правда, боюсь, самым неинтересным и скучным. Наименее любимым и желанным. На корабле присутствовал один парнишка по имени Миро, который некоторое время назад в результате трагической случайности весьма пострадал. Он стал калекой. Говорил он с трудом, ходил хромая, руки едва двигались… Так вот, он вызвал в своем разуме насыщенный, четкий образ себя самого, каким он когда-то был. И громадное число айю не замедлило организоваться в его точное подобие. Только он был повторен не таким, каким стал, а таким, каким когда-то был и каким мечтал стать. Следуя его воспоминаниям, айю создали его совершенного двойника, целого и невредимого. Настолько совершенного, что это самое создание испытывало глубокое презрение к тому искалеченному телу, в котором ютился Миро. Перед пассажирами корабля появился новый, восстановленный Миро — точнее, двойник старого, еще не искалеченного юноши. И вдруг у всех на глазах отвергнутое тело калеки рассыпалось в прах, превратилось в ничто.
Представив эту картину, Ванму судорожно вздохнула:
— Так он умер?!
— Нет, в этом-то все и дело. Неужели ты не поняла? Он выжил. Это создание стало настоящим Миро. Его айю — не те триллионы айю, что составляют атомы и молекулы его тела, а то, что управляет всеми ими, то, что содержит его «я», его волю — эта айю просто переселилась в новое, совершенное тело. Его вместилищем стал воскрешенный Миро. А в старом Миро…
— Исчезла необходимость.
— В старом не осталось ничего, что смогло бы поддержать его форму. Видишь ли, мне кажется, наши тела связывает воедино любовь. Любовь главной айю к прекрасному, сильному телу, которое подчиняется ей, которое дает «я» ощущение и переживания окружающего мира. Даже Миро, несмотря на все презрение, которое он питал к самому себе как к калеке, даже он любил жалкие останки собственного тела. До того самого момента, пока его айю не получила новое вместилище.
— И не переселилась туда.
— Хотя он даже не понял, что произошло, — подтвердил Питер. — Он просто следовал своей любви.
Ванму ни на секунду не усомнилась в этом необычном, сказочном повествовании, поскольку постоянно слышала упоминания об айю в разговорах меж Хань Фэй-цзы и Джейн. История Питера Виггина целиком и полностью вписывалась в то, что она слышала. Его история просто обязана была быть правдивой — хотя бы потому, что корабль, появившийся на берегу реки за домом Хань Фэй-цзы, действительно возник словно из ниоткуда.
— Но сейчас ты, наверное, изводишь себя вопросами, откуда в том корабле объявился я, столь нелюбимый и нежеланный. Правда, я и сам не привык дарить любовь, но это не важно…
— Но ты уже говорил об этом. Из разума Эндера.
— Миро хранил в своем разуме юное, здоровое, сильное подобие себя. Но сознание Эндера занимали несколько иные образы — образы его старшей сестры Валентины и старшего братца Питера. Правда, его настоящий брат, которого звали Питером, давно умер, а Валентина… она сопровождала Эндера во всех его метаниях по космосу, поэтому дожила до нынешнего момента, постарев ровно настолько, насколько постарел он. В общем, она превратилась в зрелую женщину и была настоящим, существующим в нашей реальности человеком. Однако, переместившись на борту того корабля во Вне-мир, Эндер создал ее юное подобие. Юную Валентину. Бедная СТАРУШКА Валентина! Она не отдавала себе отчета, насколько постарела, пока не увидела юную себя, это совершенное создание, этого ангелочка, который с раннего детства обитал в извращенном умишке Эндера. Должен сказать, Валентине в нашей маленькой драме досталось больше всего. Представляешь, каково это — узнать о том, что обожаемый братец лелеет в уме твой юный образ, вместо того чтобы любить тебя такой, какой ты стала! В общем, как бы Вэл ни отнекивалась, но все вокруг — в том числе и она сама, бедняжка — понимают, что за испытание выпало на долю старушки Валентины.
