и нежного лика Майрона на эльфа с подушки уставилась сонная и клыкастая очаровательная морда.
«Сплю ещё, наверно», — подумал нолдо, отвернулся от отвратительного сновидения и блаженно зарылся в тёплое одеялко. Но все же отметил, что смердит от гада вполне по-настоящему. Секунда молчаливого осознания, — и эльда резко повернулся. Глаза его расползлись на всю рожу, даром, что не лопнули.
— Чё пыришься? Вставай, пора пахать во славу моего величия! — сказало морщинистое чмо хриплым гнусавым голосом.
— Ты кто, тварюга? — поражёно, со скоростью вращения его родного дедушки в гробу, тёр глазища нолдо, оттого они стали багровыми, почти как башенное око.
— Хватит придуриваться. Мы уже давно не трахаемся до беспамятства. Вот она, грёбаная семейная жизнь и бытовуха. Раньше ты меня солнышком и любимым называл. А теперь вот пожалуйста: «тварюга». Дожили, — недовольно пробубнил орк, приподняв куцую кривую бровь, сморкнувшись в ладонь и пригладив соплями редкие волосы на темечке.
Келебримбор, пожалев, что перестал держать под подушкой нож, схватил голыми руками зловонного гада за воротник и заорал так, что стены затряслись:
— Отвечай! Где Майрон?! Саурон, то есть, повелитель твой?!
Орк небрежным жестом ткнул грязным пальцем в эльфийский лоб и сказал:
— Келебриша, какие валары тебя покусали? Ты меня правда не узнал что ли?
Келебримбор опустил взгляд от мелких злобных жёлтых глазёнок на свои руки, которые до сих пор сжимали воротник. Бархатный воротник, обшитый золотой нитью в витиеватый узор, воротник той самой мантии, в которой он уложил Саурона вчера в постель, разобидевшись, и потому поленившись его раздевать. Ужасную догадку подтверждало и то, что на пальце этого страшилища сверкало огненными рунами Кольцо Всевластия.
— Святые валар! Майрон, ты что ль?
— Всё-таки покусали. Нет, ёбаные паучки, не я — тётушка твоя! Хотя ты и не против будешь… Думаешь, я ничего не слышал вчера? Когда такую хрень пороть хочется, прежде вспомни, что я злопамятный и всё записываю!
— Погоди докапываться! У нас, кажется, другие проблемы!
Вы видели когда-либо орка в дорогом бархатном наряде с золотой драгоценной вышивкой? Вот и Келебримбор весьма прифигел.
«Да уж… я немного не то имел ввиду, когда загадывал желание, чтобы Саурон поменьше работал».
Саурон встал, проковылял, прихрамывая, к зеркалу, очень долго пялился на своё новое амплуа, и затем недовольно произнес:
— Мдя… нехер было переходить с эльфийского винишка на мордорский самогон. А что за проблемы? — как ни в чем не бывало обратился он к эльфу.
Келебримбор не поверил своим острым ушам!
— То есть, тебе нормально? — шокировано воскликнул нолдо.
— Ну знаешь ли, это ещё вполне неплохое воплощение, у меня и пострашнее были. Тем более, ты обещал любить меня в любом виде, правда же?
Келебримбор, подловленный на собственном слове, только скорбно согласился.
— Вот и прекрасно. А теперь пошли заниматься делами.
«Все стало ещё хуже! Но я сам виноват, зря я возмущался и жаловался! Майрон был вполне себе неплох, хоть и шиз. Это меня Эру за нытьё наказал!»
Они подошли к кабинету, перед которым уже собралась толпа служащих со свитками. У половины очереди упали бумаги из рук и челюсти с лица, у другой половины, состоящей из орков, расплылись блаженные оскалы. Орочья компания тихо переговаривалась:
— Ох, какой сегодня повелитель красивый! Прическу что ли сменил? Ах, как же ему идёт болотный цвет лица! — сказал молоденький гнилозубый орчонка.
— А вы обратили внимание на эти восхитительные клыки! Чудо! Вот бы и мне такие же! — поддержал его огромный и мощный урук-хай.
— Вот теперь настоящий презентабельный Владыка Мордора! А то раньше, извиняюсь за такое сравнение, он был больше на девку эльдарскую да ещё и с пониженной социальной ответственностью похож! — прокомментировал худой, лопоухий и невысокий пожилой гоблин.
Зайдя в кабинет, Саурон расположился на привычном рабочем месте и велел пригласить первого посетителя.
— Ну-ка, мразь остроухая, ээээ… то есть, лорд Тьелперинкваро, зачитайте-ка мне прошение.
Харадримская представительница передала бумагу. Оказалось, что в одной из деревень был неурожайный год, вредители сожрали все кабачки, и Саурона просят выделить материальную или денежную помощь.
— Подумаешь, проблема какая! Жрите друг друга! Что вы ко мне с такими идиотскими запросами приперлись? Могли бы и сами догадаться!
— Господин, но как же можно? А как же дети? Старики?
— Легко! Сейчас все объясню, записывайте, пожалуйста. Сначала жрите больных и старых, потом женщин и детей. Не забудьте несколько штук обязательно оставить — для рассады.
У Келебримбора начал дёргаться глаз, и он поспешил выпроводить полуобморочную харадримку за дверь, с заверениями, что «у владыки сегодня настроение плохое, зайдите позже, через недельку». Сообразив, что невинных жертв к Саурону сегодня лучше не допускать, эльф крикнул в дверях:
— Сегодня приёма не будет! Пошли все нахер!
С этими словами нолдо повесил табличку: «Занят! Не долбиться!» и хлопнул для пущей убедительности дверью.
— Так, Майрон, посетителей больше нет, давай лучше пиши приказы. Вот, например, ты вчера про закупку корма для волколаков не дописал.
Саурон взял в лапищу перо и долго его вертел и так и сяк.
— Мясо звёздномордое, то есть лорд Келебримбор, а напомни мне, пожалуйста, как им пользоваться!
Нолдо взял перо, обмакнул в чернила, и вставил в орочью лапу, теперь уже правильно, а не обратной стороной. Саурон долго целился пером в пергамент, аж язык вывалился и струи слюней потекли, образовав на столе лужицы.
Келебримбор посмотрел в приказ. Вместо прекрасного изящного сауроновского почерка со всякими завитушками и виньетками на листе было хер пойми что накалякано.
— Придётся тебе самому писать, я нихрена не умею. Ни одной руны не помню. — Саурон почесал башку, украшенную спутанными клочками редких темных волосин.
Келебримбор посмотрел на стопку бумаг и свитков, с которыми теперь ему одному предстояло разбираться, и подумал: «На моей могиле попрошу написать:
«Бойтесь своих желаний. Лежащий здесь идиот хотел, чтобы Саурон поменьше работал. В итоге он совсем перестал работать, а я помер, погребённый под тонной рабочей макулатуры!»
— Ладно, я всё сделаю, только после обеда.
— О, обед! Что ж ты, тушка для расстрела, сразу не сказал! Нахрена мы вообще сюда попёрлись? Надо было со столовой начинать! Авось и мозги заработают! Твои, имею ввиду.
В прекрасной барадурской столовой, отделанной в стиле позднего ампира с элементами готики, на обитом алым велюром стуле с золотыми ножками сидел мрачномордый эльф. Напротив него, на таком же стуле, раскачивался орк, закинув обе ноги на светлый мраморный стол. Он был крайне возмущён. Оказалось, что в меню не было ни сырых лошадиных кишок, ни хотя бы человечьих мозгов.
— Майрон, умоляю! Убери ноги со стола и возьми вилку. Мы
