было и побольше, но я не в претензию, нет!»
И тут же до самых ушей залился краской, потому что понял, что стоит перед девой без штанов.
Майэ странно на него взглянула, пропустила сквозь изящные пальчики прядь своих мерцающих волос и счастливо улыбнулась. Но милая улыбка быстро стекла с девичьего личика, когда она посмотрела на платье, а потом оттянула вырез и заглянула внутрь.
Келебримбор едва успел на бегу завязать портки и почти у самого пола подхватил в объятия лишившуюся чувств деву.
Часы на башне пробили полночь. Эльф поднял Саурона с пола и с великим трепетом, словно хрустальную вазочку понёс в покои, где положил драгоценную ношу на ложе.
Майэ бессознательно потянулась к тёплому туловищу и уютно прильнула на грудь эльфа. Он со всей любовью прижал деву к своему горящему восторгом телу.
«Какое нежное и прекрасное воплощение. О, Эру! Сколько оно рождает огня и желания!»
Нолдо все никак не мог наглядеться на округлые, манящие формы и небесные черты, которые во сне разгладились и стали ещё мягче и очаровательнее. Тьелпэ ласково провёл по белоснежной тонкой шейке, остреньким ключицам. Остановился, судорожно переводя дыхание, запустил руку под тонкое платье и коснулся небольшой и нежной девичьей груди.
«Может трахнуть по-тихому? Все равно в отрубоне. Уж сил нет терпеть!»
Красавица лишь невинно вздохнула во сне. Эльфу стало совестно.
«Нет! Так нельзя! Я же его люблю. Да и воплощение же у него новое. Прекрасное, хрупкое и, наверняка, непорочное».
Келебримбор нехотя убрал руку из декольте, завернул Саурона потеплее в одеялко и сквозь его ткань обнял майэ за тонкую талию. В тут ночь сны его были полны сладострастной негой и предвкушением.
***Саурон проснулся утром, окружённый лепестками роз. Рядом сидел сияющий и счастливый эльф с подносом, на котором была чашка и пирожные.
— Нихрена себе! У нас что второй медовый месяц?
Но, услышав свой тонкий голосок, майа вспомнил, к чему приурочена эта романтика.
— А. Понял. Это потому что я баба. — стараясь не показывать своего разочарования, сказал он.
— Конечно! — не распознал скрытого возмущения эльф. — Дев надо любить, о них надо заботиться!
«А о Сауронах, значит, не надо?» — грустно отметил майа.
Келебримбор с трудом, но всё-таки удержался от того, чтобы не напасть на целомудренную деву прям с утра.
— Майрошенька, счастье моё лучезарное…
— Какой я тебе «Майрошенька»!
— Ну, хочешь буду звать тебя «Аннушка»?{?}[В зарубежном пространстве у Саурона подпольная кликуха «Анечка» от Anna(tar)] Подарочек мой бесценный! Ты завтракай, а я пока в кузню схожу и скоро приду.
«И заодно сброшу напряжение. Пока не сдох от радости и перевозбуждения», — мысленно добавил эльда. Но тут произошёл нежданчик.
— Погодь, я с тобой! — майэ встала с кровати и абсолютно целенаправленно пошла к двери. Тьелпэ принялся возражать:
— Принцесса моя ослепительная, но девы не куют!
— Даааа? Я тебе докажу, что я даже в бабской шкурке кую лучше тебя!
Да, они пошли к Ородруину вместе. Однако в Огненных Палатах бабской ковке все же быстро и неотвратимо пришел трындец. Майэ путалась в платье, наступая на подол. Расплескала всю воду, еле-еле приперев ведра, уронила на ногу Келебримбору клещи, испачкала свои кружева в угле. В ужасе глядя на этот погром, Келебримбор произнёс:
— Милая, оставь, тебе нельзя таскать тяжелое! Ты же будущая мама!
На что Саурон, гневно сверкнув пламенем глаз, ответил:
— В жопу иди!
Но так и не смог даже на сантиметр отодрать тяжёлый молот от пола. Майэ притухла, однако, смирилась и оставила эти бессмысленные потуги. Обратно в башню она шла грустно надувшись.
— Как бы там ни было, но выбиваться из рабочего графика нельзя! А по плану у меня боевой смотр и проверка волколаков, — сообщила майэ уже в тронном зале и нацепила сауроновскую шипастую огромную корону, чуть не согнувшись под ее тяжестью. Однако через пять минут перестала корчиться и снова, каким-то чудом, приняла царственную осанку.
— Я провожу! — Кинулся за владычицей галантный нолдо. Майэ развернулась и горделиво выдала:
— Не смей! Что я баба, чтобы меня провожать? — Секунда вспоминания, и Саурон с воплем: «Аааа, блять!» широким размашистым шагом пошёл прочь.
Но уже через полчаса он вернулся, быстро закрыл дверь на самый мощный осадный засов и с перекошенной симпатичной рожицей оперся на деревянное полотно.
— Майрош, ты как-то быстро!
— Я до волколаков даже не дошёл! Келебримбор, спаси меня! За мной погоня! — Закусила губу майэ.
— Они не поверили, что ты Владыка? Обижали? Приставали? — гневно и ревниво требовал ответа нолдо.
— Нет! Хуже — они меня узнали! И захотели сожрать! Еле ноги унёс!
— Скажи, кто именно тебя обидел! Глаз на жопу натяну!
Саурон, тяжело дыша с вылупленными глазищами, показал на балкон. С улицы слышался нарастающий недовольный пиздёж. Келебримбор злобно сверкая глазами ринулся туда, но майэ схватила его за рукав.
— Тьелпэ, миленький, не ходи! Я боюсь за тебя! Вдруг они тебя стрескают!
Тут как раз в зал вошёл герольд Саурона по имени Глас. Он поклонился и, опережая все вопросы, доложил подробно обстановку со своей извечной жуткой улыбкой.
— Начальник, братва говорит, что не будет бабе подчиняться. Требуют тебя в короли.
Эльф выбежал на балкон, за ним Саурон и Глас. На площади перед главными воротами Барад-Дура собралось несколько орочьих когорт, которые стучали копьями по мостовой и скандировали:
— Бабу долой! Эльф — наш король!
Келебримбор развернулся к побледневшему Саурону и, коварно мерцая очами, сказал:
— Кто я такой, чтобы отказывать славному народу Мордора!
Новопоставленный чёрный властелин властно прижал к себе затрепетавшую и лишившуюся дара речи майэ.
— Любовь моя, я хотел бы уделять тебе все своё время, но меня ждут государственные дела, — мстительно улыбаясь распинался нолдо любимыми сауроновскими фразочками, на которые ещё два дня назад сам очень обижался. А от себя лично выдумал и новенькое: — Иди в свои комнаты и повышивай на пяльцах мой портрет. Через два часа обрядись в прозрачный ночной наряд и жди меня для исполнения супружеского долга.
Он двумя пальцами снял корону с головы Саурона, и примостил на свой чайник, чмокнул майэ в губы и распорядился:
— Приказчик! Проводите госпожу в её покои.
Глас бесцеремонно выпроводил Саурона из тронного зала и встал, загородив собой подход к двери.
— Пусти меня, гад! Забыл что ли кто твой хозяин?! — Молотила эллет маленькими кулачками в грудь своего бывшего подчиненного. Но для него эти слабенькие наезды были равно что прикосновения лёгких крылышек бабочки.
— Уважаемая супружница владыки Мордора, — Глас всё-таки учтиво поклонился. — Вам же чёрным языком по буквам сообщили, что повелитель занят. Не
