«Центаврианская Дева» с грохотом вошёл в наш внешний порт с оплавленной ракетной стойкой. Могучий корабль, в то время первоклассный лайнер Линии Лоудена, мог слетать в гиперпространство и обратно без половины своих стоек, но правила требовали, чтобы он зашёл в ближайший порт для ремонта. Нам не повезло — он оказался в нескольких миллионах миль от нас.
Его ас-пилот точно попал во внешний порт, ни на фут не промахнувшись, а Пинко, пользуясь двигателями люльки, провёл его внутрь настолько плавно, насколько было возможно. Люлька доставляет корабль через два шлюза на поверхность нашего маленького мира, и там его обслуживают, в то время как пассажиры позволяют себе неслыханные вольности с нами и имуществом Совета. Если вы можете позволить себе такую роскошь, как «Дева», вы должны быть кем-то значимым в любом из миров. Там нет туристов, а тарифы исключительно первого класса. И любой из обслуживающего персонала с радостью скажет вам, что её пассажиры в два раза любопытнее и в два раза несноснее, чем любые туристы. Наверное, всё дело в их богатстве.
Моя Джудит Мейнард была одной из самых крутых вертихвосток на этом судне и сразу же принялась всё фотографировать. Вот тут-то вступил в дело я, будучи одного с ней вида (Пинко давно понял, что оставаться с командой корабля безопаснее); едва узнав о приходе «Девы», я тут же влез в своё парадную белую форму, спрятал банки с краской и кисти под брезент и отправился встречать гостей в соответствии с Постановлением Совета S1317.
Конечно, первая остановка во время всех экскурсий по станции — это люлька, огромное и сложное ложе, доходящее до нашего внешнего корпуса, практически выхватывающее корабль из космоса и опускающее его прямо на поверхность. Под самой люлькой находится лабиринт балок, двигатель и система управления люлькой.
Защёлкали камеры.
— О, прошу прощения, мэм. Не трогайте эти балки. — Я остановил её как раз вовремя. — Знаете, краска ещё не просохла. Нам приходится обновлять её каждую неделю. Дети с удовольствием вырезают свои имена на балках игрушечными лучевыми пистолетами. Ха-ха, наши смышлёные дети! (Несколькими часами ранее я как раз закончил закрашивать надпись «Гладрз лубит Зир», который один особо недоношенный юнец выжег на балке.)
— О, вы считаете детей помехой? — спросила она с нескрываемым интересом.
— Вовсе нет, мэм, напротив, они делают жизнь нашего персонала приятной. Но они доставляют нам много хлопот с этими настоящими лучевыми пистолетами, которые большинство из них носит с собой в наши дни. Всего около двух месяцев назад мы получили сообщение с какого-то лайнера, следовавшего рейсом на Ригу, о пожаре в космосе. Кажется, какой-то юнец захотел вырезать своё имя на койке, и…
Но она исчезла на середине моего пояснения. Я побежал догонять её.
— Несколько десятилетий назад, когда шла война, здесь был склад боеприпасов. (Защёлкали камеры.) Совет хранил здесь огромное количество боеприпасов, как и на всех подобных складах отсюда и до Центавра. Но это было давно, — я с сожалением улыбнулся, — и теперь забыто.
— Но, проводник (я думаю, толстуха имела в виду меня!) почему яма так и не засыпана? Кто-то может пострадать! — она уже выглядела пострадавшей при одной мысли об этом.
— Нечем её засыпать, мэм. Почва — это не полезная нагрузка. Есть много более ценных вещей, необходимых для жизни и эксплуатации станции, заполняющих все имеющиеся корабли. Почва — это просто слишком дешёвая вещь, чтобы привезти её с Земли в достаточном количестве, чтобы заполнить эту дыру. Так что всё остаётся как есть.
Мы перешли к следующему интересующему нас объекту — электростанции.
— Это электростанция. (Защёлкали камеры). Каждая единица энергии, независимо от того, какого она вида и для чего используется, поступает из этого здания. Здесь собрана энергия Солнца и звёзд, здесь находятся аккумуляторы — да, мэм, вон те чёрные ящики и есть аккумуляторы, — которые позволяют этой станции находиться в космосе, а нам — жить внутри неё. Здесь, в этих машинах и… э-э, чёрных ящиках, находится всё необходимое для нашего существования. Здесь вырабатывается огромное напряжение. Обратите внимание на предупреждение, вывешенное на двери, — и я обратил их внимание на большую, выкрашенную в яркие цвета, табличку с надписью:
ОПАСНО! ОСТОРОЖНО!
ШЕСТЬ МИЛЛИАРДОВ ВОЛЬТ!
Здесь не было ничего похожего на шесть миллиардов вольт, но мы с Пинко убедились, что небольшое преувеличение приносит хорошие плоды. Турист, обратившийся к медицинскому работнику на борту своего корабля с ожогами электрическим током, означает для нас выговор. И эти чёртовы дураки на самом деле лезут к электричеству.
— А? Прошу прощения, мадам, я не слушал. О нет, мадам, старший сервисмен Пинко никогда не разрешает мне ездить верхом на его спине. Да, мэм, он умеет летать. Что ж, мадам, возможно, вы считаете позором, что центаврианин имеет в подчинённых землянина, но, видите ли, так положено. Сервисмен Пинко служит на этой станции почти 46 лет. Ему осталось служить ещё четыре года, до получения звание гражданина второго класса; и тогда меня повысят до старшего сервисмена, а новичок… Я имею в виду, что новый человек прибудет из какого-нибудь мира, чтобы отслужить свои 25 лет в качестве моего подчинённого. А это, дамы, диспетчерская башня… (защёлкали камеры).
Я быстро огляделась по сторонам, чтобы убедиться, что Пинко не слышал, как перекормленная малышка поинтересовалась, играли ли мы с Пинко в лошадку и жокея. Его нигде не было видно.
— Это диспетчерская башня. В это здание поступает энергия непосредственно из электростанции, и здесь она распределяется и подаётся на многие сотни единиц оборудования по всей станции. Там, наверху, на втором этаже — вы можете видеть рычаги через окна — находятся сами органы управления, заставляющие каждое устройство работать, работать правильно и в нужное время. Нет, мэм, мы не можем управлять погодой. Видите ли, погода здесь всегда одна и та же, поскольку мы находимся внутри огромного металлического шара.
— С этой башни можно управлять, разумеется, дистанционно, посадочной люлькой, доставившей ваш корабль из космоса; там же находится система контроля, необходимая для удержания станции в заданной точке космоса; механизм, позволяющий управлять миллионами и миллионами вольт, получаемых нами от Солнца, и всем электрическим освещением этого места. Из этой башни следят, чтобы вода в бассейне проходила очистку каждые двадцать четыре часа и была доступна любому кораблю в любое время. Так же из башне следят, чтобы воздух, которым вы сейчас дышите, постоянно очищался, чтобы в нём не было вредных испарений и бактерий.
И вот, под непрерывное щёлканье цветных фотоаппаратов, мы обошли территорию станции по
