Я приблизилась к сидевшему на скамье незнакомцу.
Лицо его было закрыто газетой.
– Посмотрите, что вам прислали, – с улыбкой, довольно громко произнесла я, ожидая, что тот встрепенется и поблагодарит.
Но человек сидел неподвижно.
– Вы, кажется, заснули? – спросила я, вплотную подходя к скамейке.
Но человек не двинулся. Я дотронулась до газеты.
Она медленно начала сползать с лица сидевшего, шурша скользнула по его коленям и упала на песок.
Я чуть не вскрикнула от ужаса.
Куда-то вдаль, мимо меня, смотрели страшные глаза мертвеца.
Это было так неожиданно, что на мгновенье жестокий спазм сдавил мне грудь, и я еле перевела дыхание. На мгновенье я застыла ошеломленная, но затем стала действовать.
Никогда раньше не подозревала я за собой такого самообладания, которое проявила вдруг при этом странном происшествии. Ноги мои как будто сами передвигали меня по тротуару, дальше от роковой скамейки. Цветочница в киоске, погруженная в какие-то счета и накладные, даже не взглянула на меня.
Как очутилась я на мраморной лестнице, ведущей вниз, не помню. Здесь было много прохожих, – прохладные аллеи рощ они предпочитали солнечным панелям жарких улиц.
Я шла, не зная куда.
Вот какую загадку загадала мне жизнь на первом же самостоятельном шагу! Надо обдумать все. Пойти заявить? Но кто поверит мне?
Я остановилась перед фонтаном, вокруг которого задумчиво дремали широкие листья водяных растений. Мелодичное журчанье фонтанной струи успокоило меня. И в голову пришло решение.
Быстро поднялась я по лестнице и очутилась на улице. Это была та же самая улица. Только теперь я шла к домику с другой стороны. Вот цветочный киоск. Цветочница вышла из него и оживленно разговаривала с покупателем. Он обмахивался парусиновой кепкой так яростно, как будто его одолевали тучи комаров.
Продавщица указала ему рукой вдоль улицы, и я невольно посмотрела туда же. Белая санитарная машина заворачивала на перекрестке мимо милиционера.
Подойдя к палисаднику знакомого домика, я через улицу взглянула на скамью, где умер неизвестный. Скамья пуста. Очевидно, труп увезли в морг. Человек, обмахивающийся кепкой, теперь держал в руках охапку только что купленных цветов и медленно двигался по направлению к пристани. Продавщица пересчитала на ладони деньги и скрылась в киоске.
Очень живо помню я все детали того памятного часа. Бесчисленное число раз бешено нажимала я кнопку звонка на крыльце домика. Но за дверями в ответ не слышалось ни звука. Казалось, домик необитаем. А ведь мне необходимо было выяснить тайну.
Оставив в покое звонок, я принялась стучать сначала кулаками, потом ногами… Хладнокровие оставило меня, и лишь благоразумие не позволило кричать. Махнув рукой, медленно начала я спускаться с крыльца.
– Где пожар? – раздалось за моей спиной. Вздрогнув, я обернулась.
Дверь широко распахнулась. На пороге стояла маленькая сморщенная старушонка и скрюченными короткими пальцами перебирала свой кухонный фартук. Она сердито смотрела на меня сквозь выпуклые стекла громадных очков.
– Доброе утро! – ответила я, старательно подчеркивая слова.
На старуху это не произвело никакого впечатления.
– Ну и что? – спросила она, разводя руками в искреннем изумлении. – Доброе утро! Но кого надо? Почему так безобразно стучите?
– Извините, – запинаясь, пробормотала я. – Мне необходимо сию же минуту видеть гражданку…
– Какую такую гражданку? – подозрительно прищурилась на меня старушенция.
– В черных перчатках, – пояснила я.
И, вероятно, в моем голосе прозвучал излишек таинственности, потому что старуха раскрыла рот от изумления.
– В черных, в нитяных, – продолжала я. – Она всего несколько минут назад… вот здесь… передала мне… Позовите ее, пожалуйста…
Старуха помотала головой:
– Ничего не понимаю. Вот здесь, говорите?
– Да.
– В черных перчатках?
– Да. Вручила мне кольцо… А я не могла передать… Он только что умер.
Старуха перешагнула через порог и посмотрела мне прямо в глаза.
– Вы что, милая, нервная или немножко не в себе?
Она повертела пальцами около своего морщинистого лба. Я вспыхнула.
– Мне здесь через порог дали кольцо, – твердо сказала я.
– И вы его хотите вернуть? – спросила старуха несколько мягче.
– Да… И передайте той гражданке…
– Я сунула руку в карман, ища кольцо. Его там не оказалось. Поискала в другом кармане. Потом раскрыла сумочку. Старуха смотрела на меня с жалостью. Так смотрят на безнадежно больных.
– Где же кольцо? – прошамкала она.
Слезы сами собой навернулись у меня на глазах.
– Я, кажется, потеряла его.
Кривая усмешка поползла по сморщенному личику старушки:
– Ай-яй-яй… Такая молоденькая, а уже аферистка… Ой, батюшки мои… Не туда попала, голубушка! Иди прямо, потом налево, третий закоулок вправо, большая вывеска, психиатрический диспансер, – там рассказывай. А здесь, милая девушка, кроме меня, никто не живет и не жил никогда. Так и запомни. Прощай, ангел мой!
Дверь захлопнулась, скрыв ехидную старушку.
С минуту я стояла потрясенная. Снова перешарила по всем карманам и в сумочке. Кольцо потеряно. В недоумении я вытерла вспотевший лоб, стараясь вспомнить малейшие детали случившегося.
Может быть, ошиблась домиком? Нет, кольцо мне сунула рука в черной перчатке именно вот здесь. Рядом домики были без роз в палисадниках. Свежий гравий на дорожке рассыпан только перед домиком старухи. А на калитке другого, сходного с этим домика, висела предостерегающая надпись со зловещими словами: «Злые собаки».
Совершенно ясно, что кольцо мне передано именно из домика старухи. Но где я потеряла кольцо? Как это могло случиться?
Очень медленно, сохраняя на лице полнейшее равнодушие, я прошлась мимо роковой скамейки. Можно сказать, что я обшарила глазами каждую песчинку дорожки, где произошла трагическая встреча. Но кольца не было видно. Его мог поднять любой прохожий.
В киоске я купила пунцовую розу. Вдыхая ее сладостный аромат и ожидая сдачи, я подумала было спросить у продавщицы, как было обнаружено мертвое тело на скамье рядом с киоском. Но странная нерешительность заставила меня промолчать.
Тихо шла я по улице, думая о происшедшем. Может быть, ничего и не было? Может быть, это только воображение?
На повороте улицы я увидела поверх деревьев кусочек Зеленого озера и клубы дыма. Над городом поплыл басистый призывной гудок. Паром приближался к пристани. И я поспешила туда.
По сходням двигался на посадку народ. На палубе парома стоял тот самый покупатель с белым пухлым лицом. Я узнала его по парусиновой кепке. Он перевесился через перила; в руках его алел пышный букет великолепных роз. Он купил их там, в киоске, около роковой скамейки…
