Так он встретил Объединение. Статус «приостановленные гражданские права» голосовать на выборах не позволял, и кампания коснулась Андрея лишь косвенно. В тридцать первом номере газеты, датированном вторым августа, напечатали фотографии десяти кандидатов, а в номере тридцать пятом, который доставили с той же партией, был уже один портрет — крупный, во всю полосу. Главной Шишкой Земли на ближайшие четыре года стала Алиса Майрон, белокурая модель из Дании. Планета ждала выборов несколько месяцев, Андрей же узнал результаты за пару минут. Отныне он жил в новом государстве под названием «Единство». Название Андрею не нравилось, но его никто не спрашивал.
Спустя полтора года Майрон заскучала, снялась в молодежном сериале, затем занялась певческой карьерой и вскоре объявила о сложении полномочий. Вторым Президентом Единства был избран доктор экономики Виктор Ф. Кастель, тщедушный старикан из Эквадора.
«Каменный Чертог» продолжал стоять как скала. Он и был скалой — но скалой обитаемой. Двести камер по девять квадратных метров, двести темных нор с плохой вентиляцией.
Андрей не превратился в животное, хотя считал, что имеет на это право. Возможно, потому и не превратился. Он желал использовать свои права осознанно — именно теперь, когда присяжные усекли его свободу до крошечного обрывка.
Девять квадратных метров и двадцать четыре часа в сутки. Не так уж это и мало.
Он начал с обычных отжиманий. Двадцать раз за подход — смешной, позорный для молодого мужчины результат. Андрей довел его до пятисот, потом принялся класть на затылок подушку. Потом — свернутый матрас.
Он не поддерживал форму, а приобретал ее заново. Для чего — он не знал и сам. Не от скуки и уж, конечно, не в надежде когда-нибудь выйти. В это Андрей не верил. Тем яростней он тренировал свое тело, обреченное состариться и сгинуть в одном из двухсот гнезд термитника под названием «Каменный Чертог».
Жизнь продолжалась — стремительная, полная ярких событий, — жизнь на большой земле. Андрей читал газеты. Потом заползал под кровать, хватался за отполированную перекладину и жал ее от груди — до полного изнеможения.
Казалось, это были самые насыщенные годы в истории человечества. О взорванном пароме забыли, а компенсации, выплаченные родственникам погибших, давно растворились в единой экономике. Виктор Ф. Кастель не пел, не танцевал и не снимался в кино. Второй Президент был скучным человеком, его любили меньше, чем Алису Майрон, но детская смертность в Африке начала снижаться, в Байкале опять завелась рыба, а вечный конфликт на Ближнем Востоке постепенно угас. Микробиологи наконец-то получили вакцину от нильской лихорадки. Астрономы обнаружили поблизости новую звезду.
Звезду нарекли Викторией — вряд ли случайно.
Автоматическая станция, работавшая на орбите Нептуна, сообщила, что вокруг Виктории вращаются четыре планеты, одна из которых скорее всего пригодна для жизни.
На Кольском полуострове завершились испытания ионного двигателя. Космическое Агентство приступило к строительству мощного стартового комплекса в пригороде Найроби. Семь световых лет до Виктории новый носитель должен был преодолеть за тридцать один год.
Андрей много об этом думал. В частности, о том, что через тридцать лет он еще не умрет. Когда люди высадятся на Земле-2, он по-прежнему будет сидеть в «Каменном Чертоге».
Пятый год заключения подходил к концу, близился шестой. Никаких надежд Андрей с ним не связывал, но все-таки ждал — после полных пяти лет можно было впервые подать прошение о помиловании... которое не станут и рассматривать. Человечеству не было дела до особо опасных преступников, человечество шагало вперед — так размашисто, что от этой поступи захватывало дух даже в камерах Шиашира.
Открытие, сделанное в Новосибирском Академгородке, решило проблему утилизации отходов.
Группа индийских программистов разработала новый гиперпротокол, превративший Инфо в Единую Сеть — полноценную и действительно универсальную информационную систему. На фоне всеобщего объединения это было воспринято как должное.
Конструкторы из КБ «Евразия» объявили, что у них готова новая версия двигателя. Время гипотетического полета к Виктории сокращалось в полтора раза. Впрочем, тема колонизации уже отошла на второй план, ее затмили новые открытия и новые достижения. Слившись в одно государство, Земля словно очнулась.
Шиашир продолжал упираться макушкой в пасмурное небо. Андрей тренировался и ждал следующего года. Читал старые газеты и снова тренировался.
Все пролетело мимо: слияние государств, победа над эпидемией, начало второй космической эры, информационный бум и наступление энергетического изобилия. Сидя в камере, Андрей упустил даже войну. Странную короткую войну, закончившуюся полным поражением.
В мае доставили газеты за апрель, из них Андрей узнал, что Земля принадлежит уже не людям. Статья была небольшой и на удивление блеклой, поначалу он принял ее за неудачный розыгрыш, однако номер был датирован не первым апреля, а двадцать пятым.
На следующее утро, получая завтрак, Андрей схватил охранника за рукав.
— Это правда? — спросил он. — В газете. Там написано... Неужели это правда?!
Охранник помедлили, впервые нарушив инструкцию, ответил:
— Да.
— Захватили Землю?! И ты... продолжаешь тут разносить свою кашу!
— Уже две недели.
— Две недели?! Как это? Как?!
Охранник шлепнул в миску овсянки и пожал плечами:
— Нормально.
* * *
Ее подняли из капсулы последней, когда обе летные смены уже погрузились в коматозный сон. Одевшись, она вышла к общему отсеку, в центре которого медленно вращалась объектная модель планеты. Она уже видела эти океаны и эти материки, но здесь они казались другими. Пушистая зелень лесов, рябь синей воды, голубое сияние атмосферы — все это было живым.
— Гипервизуализация, — пояснили из-за плеча. — В таком масштабе поверхность должна представляться ровной.
— Спасибо, я знаю. — Она обошла шар и отыскала черную точку. — Вашингтон?
— Уошингтон, с ударением на первый слог. Столица планеты.
— Стив, не следует меня инструктировать, мой курс значительно шире вашего.
— Я лишь хотел быть полезным.
— Будете. — Она не спеша двинулась против вращения глобуса. — Судя по отсутствию аварийных докладов, план отрабатывается штатно?
— Результаты превосходят ожидания.
— Это настораживает.
— Не могу с вами согласиться. Две недели — достаточный срок не только для структуризации общественного мнения, но и для его коррекции.
— Две недели? — недоуменно произнесла она.
