— Результаты превосходят ожидания.
— Это настораживает.
— Не могу с вами согласиться. Две недели — достаточный срок не только для структуризации общественного мнения, но и для его коррекции.
— Две недели? — недоуменно произнесла она.
— Экипаж предпочитает местную лексическую базу. Возможно, это следствие глубокого погружения в курс, — ответил офицер по-итальянски. — Думаю, при вашей должности этого также не избежать, — добавил он по-японски и, уловив внимательный взгляд, оговорился: — Прошу прощения, мне не нужно было...
— Готовьте челнок, Стив. Кто сейчас на борту?
— Только мы и дежурная смена. Экспедиция давно внизу. — Он помедлил. — Я могу задать вопрос?
— Этого права вас никто не лишал.
— Вы намерены приступить к активным действиям?
— Для чего еще мне спускаться на поверхность?
— Вы считаете, что сопротивление неизбежно?
Она пристально посмотрела на Стива:
— Займитесь челноком.
Когда офицер покинул отсек, она вновь обошла модель — прикоснулась к теплой воде экватора, обожглась о ледяную шапку, погладила кудрявый массив Южной Америки. Под ладонью в атмосфере взвивались и утихали прозрачные буранчики. Мир был чистым, богатым и безмятежным.
Она шагнула в сторону и скрестила руки на груди. Планета продолжала вращаться, демонстрируя себя наивно и беззащитно, как ребенок. Мир, живущий вне Войны.
«Мир, доживший до Войны», — мысленно поправилась она и повторила это на шестнадцати земных языках. Синтаксические конструкции отличались, но в одном они совпадали: между прошлым и настоящим была большая разница. Именно это она и хотела сказать:
— Всему когда-нибудь приходит конец.
Часть первая
БЫСТРО И БЕЗБОЛЕЗНЕННО
А вдруг всё то, что ищем,
Обретается при вскрытии
Телесного родного дорогого себя...
Е. Летав, «Вселенская большая любовь»
Вpaг был похож на торгового агента. Или на инспектора налоговой полиции. Или на мелкого клерка. Он был похож на кого угодно, только не на захватчика.
— Мы не захватчики, — сказал он бесцветно. — Наше присутствие на Земле ограничено рамками Миссии.
Он мог бы давать уроки сценической речи: дикция была эталонной, хотя голосу не хватало живой интонации. Но Андрея смутило другое.
— Нет, мысли мы не читаем, — отозвался пришелец. — Вам необходимо лучше контролировать мимику.
Крейсер «Адмирал Мельник», последний русский корабль, построенный для войны, стоял твердо, как остров. В большом иллюминаторе плескалось ласковое небо без туч и без солнца. Двухместная офицерская каюта напоминала недорогой, но приличный гостиничный номер: здесь все было добротным и чистым. Над столом висел портрет смеющейся женщины — в углу перламутровой рамки торчала сухая ромашка.
С трудом от нее оторвавшись, Андрей повернулся к пришельцу — тот медленно прохаживался вдоль свободной стены.
— Называйте меня Стивом, — неожиданно проговорил он. — Это упростит нашу коммуникацию.
Андрей вздернул брови. Из космоса являются гуманоиды — являются так убедительно, что за несколько дней покоряют всю планету. При этом одного из оккупантов зовут Стив... Спасибо, что не Иван Иваныч. Впрочем, у Стива была типичная североевропейская внешность, и это имя ему подходило. Гуманоиду Стиву было лет сорок — по земным меркам.
Андрей поймал на себе холодный взгляд и придал лицу нейтральное выражение.
— Стив... Это ваше имя для нас? — спросил он.
— Нет, это мое подлинное имя. — Пришелец остановился у стола и равнодушно посмотрел на цветок в рамке. Андрей подался вперед, но Стив предупредил его взмахом ладони: — Я знаю, вы не намерены причинить мне вред. Но вам лучше сидеть.
— Вы теперь всегда будете объяснять, что лучше, а что хуже? Хотя конечно. Вы победители.
— Мне безразличны ваши оценки. — Стив снял со стены портрет и положил его на стол. — Не будем терять времени. Я предлагаю вам сотрудничество.
— С вами?!
Пришелец промолчал, ответ не требовался.
— На свободе полно народа, но вы обращаетесь ко мне, — сказал Андрей. — Значит, вам нужно что-то особенное. Или свободы как таковой на Земле больше нет и все люди уравнялись в правах с заключенными спецлага?
— Мы не захватчики, — повторил Стив. — Мы не желаем вам зла. Жертвы, понесенные вами во время первого контакта, — он не запнулся ни на секунду, так и сказал: «контакта», — были неизбежны и минимальны. Около четырехсот человек. В масштабах планеты эта цифра...
— А ваших? — прервал его Андрей.
— Разумеется, у нас потерь не было.
— Всего четыреста, — проронил он. — На каком-то несчастном пароме и то погибло больше.
— Хорошо, что вы сами затронули эту тему. Мы изучили ваше дело и не нашли в нем противоречий. Единственная непроясненная деталь: у вас не было повода. В целом ситуация выглядит так. — Стив снова стал бродить по каюте. — Законопослушный гражданин, не замеченный в связях ни с экстремистскими организациями, ни с представителями преступного мира, самостоятельно приобретает крупную партию взрывчатки. Перевозит ее на большое расстояние и профессионально минирует гражданское судно, а после акции возвращается к привычной жизни. Вывод. — Он развернулся к Андрею. — Ваше дело сфабриковано. Технически — безукоризненно, по сути — грубо. Убить без повода способен лишь сумасшедший. Вы не безумец. Вы жертва. В гибели парома «Данциг», вероятнее всего, повинны ваши спецслужбы, но нас это не касается.
— Вы просто решили восстановить справедливость, — горько усмехнулся Андрей.
— Нет. Мы не склонны вмешиваться в ваши внутренние дела. Без особой необходимости, — монотонно добавил Стив. — Для нас вы не герой и не злодей. Вы кандидатура.
Андрей догадался, что подобные разговоры ведутся и с другими кандидатурами тоже. «Адмирал Мельник» бросил якорь в нескольких милях от Шиашира — что-то около пяти минут на вертолете. Андрея доставили на борт в одиночестве, но вряд ли крейсер пришел к острову только ради него.
— Вы правы, мы рассмотрели дела всех заключенных «Каменного Чертога», — отозвался Стив. — Но это не значит, что все заключенные вызвали у нас интерес.
— Я что, какой-то особенный?
— Напротив. Вы обыкновенный. Типичный представитель своей расы.
— Почему вы так на нас похожи? — резко спросил Андрей.
Стив завершил очередной круг и опустился на второй стул.
— Разница есть, — сказал он. — Иначе мы бы не предлагали вам сотрудничество.
— Вы говорите на моем языке. Сколько вы их знаете, земных языков?
— Столько, сколько мне необходимо. — Стив сделал паузу, и Андрей вновь почувствовал, что его просвечивают до костей. — Не нужно пытаться перехватить инициативу, это ничего не решает. У нашей беседы возможны только два финала: либо вы соглашаетесь, либо нет. Остальное не имеет значения.
