— Тина! — закричала Рут.
После чего наступила гробовая тишина, а Рут и я стояли на коленях, таращась в пустоту между креслом и полом. И прислушивались.
К дыханию нашего ребенка, мирно сопящего во сне.
— Билл, можешь приехать к нам прямо сейчас? — Голос мой, должно быть, звучал безумно.
— Что? — сонно отозвался Билл.
— Билл, это Крис. Тина пропала!
Сон у него как рукой сняло.
— Ее похитили?
— Нет. Она здесь, но… ее здесь нет.
В ответ — какой-то невнятный звук. Я глотнул воздуха.
— Билл, ради бога, приезжай к нам!
Пауза.
— Уже еду.
И по тому, как он это сказал, было ясно, что он и сам не знает, зачем едет.
Я положил трубку и подошел к Рут, которая сидела на кресле-кровати и ломала от волнения пальцы.
— Милая, накинь халат. Ты простудишься.
— Крис, я… — Слезы полились у нее по щекам. — Крис, где она?
— Милая.
Это все, что я мог сказать, в голосе безнадежность и бессилие. Я отправился в ванную и принес ей халат. По дороге в комнату я остановился и выкрутил до предела ручку настенного термостата.
— Вот, — сказал я, накидывая ей на плечи халат, — надень.
Она продевала руки в рукава, а взгляд молил меня сделать хоть что-то. Прекрасно понимая, что это невозможно, она умоляла вернуть ей ребенка.
Я снова встал на колени, просто чтобы что-нибудь сделать. Понимая, что это никак не поможет. Я долго стоял так, просто таращась в темноту под креслом. Полностью погруженный в тень.
— Крис, она с-спит на полу, — произнесла Рут, слова с трудом слетели с обескровленных губ. — А вдруг она простудится?
— Я…
Все, что я произнес. А что можно было сказать? «Нет, она не на полу»? «Откуда мне знать?»? Слышно было, как Тина тихонько посапывает на полу, но дотронуться до нее я не мог. Она исчезла, но не исчезла. У меня ум заходил за разум, пока я пытался осмыслить этот факт, как-то примириться с происходящим. Прямая дороге к психиатру.
— Милая, она… она не здесь, — сказал я. — То есть… она не на полу.
— Но…
— Знаю, знаю… — Я поднял руки и пожал плечами, как бы признавая поражение. — Не думаю, что она простудится, милая, — постарался произнести я как можно мягче и убедительнее.
Она начала отвечать что-то, но сразу замолкла. Сказать было нечего. Происходящее невозможно было описать словами.
Мы сидели в тишине комнаты, дожидаясь, когда приедет Билл. Я позвал его, потому что он смыслит в науке, у него за спиной Калифорнийский технологический, самая светлая голова во всей долине. Не знаю, с чего я решил, будто он сможет помочь, но я позвал его. Просто чтобы здесь был еще кто-то. Родители превращаются в совершенно бесполезных существ, когда боятся за своих детей.
Еще раз, до того как появился Билл, Рут опустилась на колени у кресла и принялась хлопать руками по полу.
— Тина, проснись! — Ее настиг новый приступ страха. — Проснись!
— Милая, и к чему хорошему это приведет?
Она посмотрела на меня пустыми глазами, но поняла. Ни к чему хорошему этот точно не приведет.
Я услышал шаги Билла на лестнице и оказался возле двери раньше его. Он тихонько вошел, огляделся и коротко улыбнулся Рут. Я принял его пальто. Он так и приехал в пижаме.
— Что случилось, приятель? — спросил он спешно.
Я рассказал вкратце и настолько внятно, насколько сумел. Он опустился на колени и проверил сам. Билл ощупывал пол под креслом, и я видел, как сошлись в одну линию его брови, когда он услышал тихое и мирное дыхание Тины.
Билл распрямился.
— Ну что? — спросил я.
Он покачал головой.
— Бог мой, — прошептал Билл.
Мы оба смотрели на него. Мак снаружи все еще скреб дверь и подвывал.
— Где она? — снова спросила Рут. — Билл, я сейчас с ума сойду!
— Успокойся, — сказал он.
Я приблизился к ней и обнял за талию. Она вся дрожала.
— Вы ведь слышите, как она дышит, — продолжал Билл. — Дыхание нормальное. Значит, с ней, очевидно, все в порядке.
— Но где она? — спросил я. — Ее же не видно, и до нее нельзя даже дотронуться.
— Не знаю. — И Билл снова опустился на колени перед креслом.
— Крис, надо впустить Мака, — сказала Рут, вдруг забеспокоившись о собаке, — он перебудит всех соседей.
— Сейчас впущу, — сказал я, продолжая наблюдать за Биллом. — Может, нам позвонить в полицию? — обратился я к нему. — Ты не думаешь, что?..
— Нет-нет, никакой пользы от этого не будет. Это же не…
Билл покачал головой, словно стряхивая с себя все, во что когда-то верил.
— Эта работа не для полиции, — заключил он.
— Крис, он перебудит…
Я повернулся к балконной двери, чтобы впустить Мака.
— Подожди-ка минутку, — произнес Билл, и я развернулся обратно, в голове гулко застучало.
Он до половины исчез под креслом, сосредоточенно прислушиваясь.
— Билл, что там?.. — начал я.
— Тсс!
Мы оба затихли. Билл постоял так еще секунду. Затем распрямился, и лицо у него побелело.
— Я ее не слышу, — проговорил он.
— О нет! — Рут рванулась к креслу. — Тина! О господи, где же она?
Билл поднялся и быстро обошел комнату. Я наблюдал за ним, потом посмотрел на Рут, которая тяжело осела на кресло, сама не своя от страха.
— Послушай, — сказал Билл, — слышишь что-нибудь?
Рут подняла голову.
— Слышу ли я… что-нибудь?
— Походите, походите по комнате, — сказал Билл. — Прислушайтесь внимательно, может, что-нибудь услышите.
Рут и я, словно роботы, бродили по гостиной, понятия не имея, что делаем. Все было тихо, если не считать того, что Мак скулил и скреб дверь все громче и громче. Я скрипнул зубами и бросил краткое «Заткнись!», когда проходил мимо балконной двери. На миг в мозгу появилась смутная мысль, что Мак знает, где Тина. Он ее обожал.
Но тут Билл замер в углу, где стоял шкаф, поднялся на цыпочки и стал прислушиваться. Он подозвал нас рукой. Мы тут же кинулись к нему и замерли рядом.
— Слушайте, — прошептал он.
Мы стали слушать.
Сначала ничего не было слышно. Потом Рут охнула, и все мы задержали дыхание.
Из верхнего угла, там, где к потолку примыкали две сходящиеся стены, мы услышали сонное дыхание Тины.
Рут смотрела вверх, и на ее белом лице читалась совершенная беспомощность.
— Билл, что за… — начал я.
Он только медленно покачал головой. Затем вдруг вскинул руку, и все мы вновь застыли.
Звук оборвался.
В отчаянии Рут начала рыдать.
— Тина…
В углу ее больше не было.
— Нужно ее найти, — умоляла Рут. — Прошу вас.
Мы носились по комнате кругами, пытаясь услышать Тину. Залитое слезами лицо Рут исказил ужас.
