Брайерсон встал и выпрямился во весь свой почти двухметровый рост. Теперь он возвышался над Свенсеном, как башня, а его медвежья лапа легла Элу на плечо.
– «Полиция Штата Мичиган» действительно не даст вам пропасть, мистер Свенсен, – он говорил спокойно, но твердо. – Вы платите нам за защиту от насилия – защиту как таковую, а не в каждом конкретном случае – и мы намерены ее вам предоставить. Мичиган никогда не нарушает условия соглашения.
С последними словами его пятерня крепче сжала плечо Элвина Свенсена. Взгляды полицейских встретились. Затем Большой Эл слабо кивнул, и Уил сел.
– Вы правы. Извините меня. Я плачу за результат, а не за то, каким образом он получен. Но я знаю, с чем мы столкнулись. И, черт возьми, напуган до смерти.
– И вот еще одна причина, по которой я здесь, Эл. Чтобы выяснить, с чем мы столкнулись, прежде чем бросаться на это, паля из пушек и выпрыгивая из собственных штанов. Ваши предположения?
Эл откинулся на спинку стула, и она мягко скрипнула. Он смотрел в окно, в темное молчание утра, и на миг показалось, что он успокоился. Однако такого просто не могло случиться. Похоже, что–то его не на шутку тревожило.
– Все началось три года назад. Тогда это выглядело довольно невинно и почти законно…
Но вот уже три года, как сюда потянулись зажиточные нью–мексиканцы, и они были готовы платить за пахотные земли любую цену.
– Теперь ясно: это были подставные лица, через которых действовало правительство Республики. Они платили больше, чем могли бы получить со своих поместий. И приобретать землю они начали сразу после выборов их последнего президента. Ты знаешь – Хастигс как–его–там… В любом случае, для многих из нас это было славное времечко. Если какой–то нью–мексиканский толстосум захотел обзавестись уединенной фазендой в неупра… неправительственных землях, это его личное дело. В любом случае: даже если все нью–мексиканцы дружно скинутся, они не смогут купить и десятой части Канзаса.
«Фермеров» становилось все больше и больше, что немало удивляло местных жителей. Хотя пока было неясно, ради чего затевается столь масштабная операция, у репортеров «Гранд–журнал» начался зуд любопытства. Может быть, нанимать батраков выгоднее, чем арендовать всякую технику? Тем временем работники начали наниматься к местным фермерам.
– Эти люди работали как проклятые, причем за бесценок. Каждую ночь наниматели свозили их на грузовиках в бараки, и наши фермеры общались с ними не больше, чем с машинами. В общем и целом, мексиканцы сбили цену на пять процентов или что–то около того.
Уил начинал понимать, к чему он клонит. Кто–то в Республике, похоже, хорошо разбирается в законах Среднего Запада.
– Гм–м–м… ну, знаешь, Эл, будь я на месте этих батраков, я бы не стал гнуть спину в поле. Я бы двинулся на север, где с работой получше. Можно хотя бы наняться в ученики и к дворецкому и получать больше, чем иной новобранец. Богатым всегда нужны слуги, и в наши дни платят за это баснословные деньги.
Большой Эл кивнул.
– Да, у нас тоже есть богатые. Когда они услышали, что эти ребята готовы на них работать, у них слюнки потекли. Тут–то все и началось.
Поначалу нью–мексиканские батраки даже толком не поняли, что на них есть спрос.
Они полагали, что должны работать, где и когда прикажут. Но поначалу немногим, очень немногим предложили работу.
– Они по–настоящему испугались, эти первые. Они снова и снова просили гарантий, что по окончании рабочего дня смогут возвращаться к своим семьям. Наверно, они решили, что их хотят похитить, а не обеспечить работой. Потом… это был как взрыв. Они не могли дождаться, когда смогут покинуть свои бараки. Они хотели взять с собой своих родных…
– И тогда ваши новые соседи оцепили лагеря?
– Ты быстро схватываешь, дружище. Они не позволили родственникам батраков покидать лагеря. И, как мы теперь знаем, конфисковали у них деньги.
– А у них не было чего–нибудь вроде долгосрочного контракта?
– Нет, черт подери. Возможно, с точки зрения «правосудия Инкорпорейтед» и такое законно, но рабство по договору на Средним Западе не принято. Так что никаких контрактов не было и в помине. Сейчас я вижу, что это было нарочно подстроено. В общем, вчера наступила развязка. Из Топеки прилетел парень из Красного Креста, привез письмо от «Правосудия Среднего Запада». Он должен был пройтись по поселениям и объяснить этим бедолагам, что закон на их стороне. Я взял пару своих ребят и отправился за ним. Нас не пустили, а парнишку из Красного Креста, когда он попытался настоять на своем, просто вышвырнули пинками. Их главарь – некий Стронг – сунул мне какую–то бумагу, в которой написано, что начиная с настоящего момента у них своя полиция и свое правосудие. Затем нас выпроводили за пределы частного владения – под дулами винтовок.
– В общем, решили поиграть в броненосца. Это не проблема. Но рабочие до сих пор считаются вашими клиентами?
– Не просто считаются. Пока не началась эта свистопляска, многие из них заключили контракт с нами и Средним Западом. Обычно такое списывают на форс–мажор, но сейчас я влип.
Уил кивнул.
– Верно. И твой единственный выбор – пустить огонь на огонь. А в качестве встречного огня выступит моя команда.
Большой Эл наклонился, страх уступил место возмущению.
– Конечно. Но это еще не все, лейтенант. Эти работяги – вернее сказать, рабы – были только частью ловушки, которую нам расставили. Правда, в большинстве своем они храбрые, честные ребята. Они знают, что произошло, и радуются по этому поводу ничуть не больше моего. Прошлой ночью, после того как мы получили пинка под зад, трое из них сбежали. Они прошли пятнадцать километров до Манхэттена, чтобы увидеть меня и попросить НЕ вмешиваться. НЕ выполнять условия контракта. Они объяснили, почему. На протяжении сотни километров, которые они проехали на своем грузовике, им ни разу не дали полюбоваться местами, по которым их везли. Но уши им никто не затыкал. И один из них умудрился проковырять дырку в тенте. Он видел броневики и боевые самолеты в камуфляжной раскраске к югу от Арканзаса. Чертовы нью–мексиканцы просто взяли и спрятали часть своего техасского гарнизона в десяти минутах лету от Манхэттена. И готовы выступать.
Возможно, так оно и есть. «Водяные войны» с Ацтланом угасли несколько лет назад. Возможно, у нью–мексиканцев сохранились запасы вооружения – скорее всего, так оно и есть, учитывая, что им приходится удерживать города на побережье залива. Уил встал и подошел к окну. Рассвет уже окрасил небо под далекими низкими облаками. Земля, которая простиралась вокруг полицейского участка, казалась изумрудной. Внезапно Уил почувствовал, что оказался в весьма затруднительном положении. Смерть, которая может придти с этого неба, не слишком станет утруждать себя предупреждениями. У.У. Брайерсон не был студентом исторического факультета, но обожал старое кино и видел несколько фильмов о войне. Предполагается, что агрессора интересует создание определенного мнения в обществе – или мировом сообществе. Должна быть провокация, предлог для массового насилия, которое выдается за меры самообороны. Нью–мексиканцы действуют умно: они создали ситуацию, к которой У.У. Брайерсону – или тому, кто окажется на его месте – ничего не останется, кроме как применять силу, атаковать их поселения.
