— Ник здесь?
— Что случилось?
— Лань вне круга.
— Сколько до нее?
— Три восемьсот. Но штормит и у них, и у нас.
— Что с ней? — это я спросил уже на ходу.
— Видимо, флайкер ультразвуком глушанул.
Лань была славной девчонкой. Мы много раз были с ней близки. Я прикинул ситуацию. Три восемьсот — это хорошо. Сфера захвата больше трех метров. Нет, чуть меньше. А то, что штормит и тут, и там, очень плохо. Придется гасить наложение колебаний. А я выпил пятьдесят граммов коньяку. Зараза! В такой момент…
Последние десять тысяч метров — самые опасные. Потому что устал. Потому что голая как стол равнина. Ты на ней — мишень. Потому что боекомплект на исходе. А часто — на нулях. Остается одно — двигаться с максимальной скоростью. Десять тысяч. Тридцать пять минут. Этого рекорда пока никто не побил. Беда в том, что все смертоносные твари двигаются раз в восемь быстрее.
Мой пульт уже включили. Я размял руки, взялся за джойстики, вдел указательные пальцы в кольца. Кто-то из молодых встал рядом, готовый выполнить любую команду.
— Я в работе.
Сфера захвата перешла под мой контроль. Судя по тому, насколько четкая и подробная картинка была на мониторе, Лань пытались вытащить не менее четверти часа.
Все дело в том, что мы не знаем, что происходит ТАМ за пределами сферы захвата. Но комп лоцирует то, что внутри сферы. И, когда сфера мечется по всем трем осям, постепенно комп накапливает информацию о рельефе того места. Вроде того, как слепой ощупывает предметы пальцами. Неживая природа ведь, как правило, неподвижна. Если не считать волн. Океан, колыбель жизни, ети его…
Минуты две я просто присматриваюсь к мечущейся сфере на экране монитора. Пока не въезжаю в ритм. Все верно, наложение двух отнюдь не гармоничных колебаний. Левая рука сама по себе начинает подбирать ритм одного из них. Того, которое я условно назвал «вперед-назад». Указательный палец пока не использую. Это потом. Когда ритм зазвучал внутри, подключаю правую руку. Она гасит колебания «вправо-влево». Отлично. Теперь — подобраться к маяку. К телу. Лань лежит на спине, раскинув руки. Вот пакость! Броски сферы все еще составляют три метра. Теперь это беспорядочная вибрация. Ничего, перезимуем.
— Финиш-контакт, — командую я, и молодой вставляет мне в рот загубник с единственным контактом. Стоит сжать зубы, и произойдет захват. Почему зубы? Потому что от зубов до мозга путь короткий. Сигнал быстрей доходит.
Теперь я работаю не только джойстиками, но и кольцами. Сфера скачет, и я никак не могу ее стабилизировать. Мешает выпитый коньяк. Я вспоминаю, по какому поводу его выпил, и челюсти непроизвольно сводит. В последний момент успел рвануть сферу вниз и влево.
В приемный бассейн поступает полтора десятка кубометров сырого песка. Кажется, тело не задел.
Точно не задел. Теперь выждать пару минут, пока накопится энергия для следующего захвата, успокоить нервы и выяснить ситуацию.
Отлично! Грунт обвалился в каверну, которую я устроил, образовалась воронка, и Лань скатилась в нее. Головой вниз, но теперь она вдвое компактней. Можно работать. Ритм левой руки. Есть… Ритм правой руки…
Дьявольщина! Да что же это? Зыбучий песок?
И в ту же секунду я понимаю, что это. Воронку заливает. Еще две минуты, и Лань утонет. Скроется под водой, захлебнется. А я перестану видеть ее, видеть воронку. Останется плоская поверхность!
Холодный уж сворачивается в животе. Мне страшно. Руки живут своей жизнью. Сфера скачет как раскидай на резинке. Внезапно зубы сами собой сжимаются. Есть захват.
Закрываю глаза и расслабляюсь. Если не зарезал, одно из двух. Или она здесь, или там. Если там, у меня две минуты. На дозарядку. Если здесь, торопиться некуда. Если зарезал, тем более.
Крики. Радостные. Меня бьют по спине. Открываю глаза. Монитор уже погас, пульт отключен. Разжимаю сведенные челюсти, выплевываю финиш-контакт. Сколько народа вокруг. Все смеются, кричат. Зачем так громко? Кто-то рисует на доске схему. Сфера первого захвата на глубине трех метров, образование воронки, стрелочка показывает, как Лань сползает в воронку и складывается пополам. Сфера второго захвата. Оказывается, я изобрел новый прием. Компактор Ника. Никто не подумал, что Лань чуть не утонула.
— Тихо! — говорю я, и наступает тишина. — Никогда так не делайте. Это было глупо. Лань чуть не утонула. У меня не было времени на стабилизацию.
В зал входит Лань. Мокрая, грязная. Ее поддерживают под руки, а из носа идет кровь. И она еще не оправилась от ультразвукового удара.
— Кто меня тащил? — спрашивает она. Народ расступается, образуя живой коридор. Лань идет ко мне. Какой фортель сегодня выкинет?
Я тру ладонями лицо и вытягиваю вперед правую руку. Пальцы дрожат крупной дрожью. Лань встает на колени и целует их. Из носа прямо мне на ладонь падает капля крови. Лань смущенно улыбается и слизывает ее.
— Трудно было?
— Очень.
— Ты никогда так не говорил.
— Да. Тебе сказали, что ты последняя? Час назад вернулся Бор. И уже накуролесил. Остальные — еще раньше. Удачный драйв. Я пойду, отдохну.
Лани все наперебой предлагают просмотреть запись. Это штрих. Такого обычно не бывает. Вернулся десантник, не усох, не зарезали — значит, порядок. Чего там смотреть?
Возвращаюсь в релаксационную, смотрю на часы. Господи, всего двадцать минут прошло. Все взгляды устремляются на меня.
— Удачный драйв, — говорю я, беру со стола свою фляжку и трясу над ухом. Пусто. Сую в задний карман брюк. Попадаю не сразу.
— У кого крепкое осталось?
Тон протягивает фляжку.
— Ребята, договаривались же здесь не пить. Второй раз сегодня. Нельзя же так, — укоряет Кон.
— Нельзя?! — ору я. — А работать за кругом можно?! А ты хоть раз работал при параллельных штормах? — срываю крышку и пью крепкое как воду. Коньяк течет по подбородку и за шиворот. Фляга пустеет.
— Ну вот, на тебя наорал, сразу на душе легче стало, — пытаюсь загладить неловкость. Все улыбаются, будто сказал что-то очень смешное.
— Тяжелый был финиш?
— Обычный, — отвечаю я, усаживаясь в кресло. — Удачный драйв. Все на финише, и все на ногах.
Прикидываю, что психопрофилирование Меты займет часа четыре. Значит, можно ненадолго отрубиться. Завтра тоже день свободный. Удачный драйв. Такого удачного давно не было. Все четверо — и ни царапины.
Надолго отрубиться не удается. Прибегает отмытая дочиста, лохматая, непричесанная, восторженная Лань.
— Ну, мужики, такого еще не бывало. Диспетчерская как улей гудит. Ник, ты король эндеров. Парни, можете не верить, но я сегодня второй раз родилась. Представляете, меня на подходе флайкер притушил. Лежу как усохшая, ручки в стороны, ножки в стороны. До круга четыре тысячи, а я конечности на два с лишним раскинула. Тут штормит, там штормит! Угадайте, что Ник сделал. Ни за что не угадаете! Вот кассета, но я вам ее не дам! Только из моих рук! Это теперь семейная реликвия.
