Надолго отрубиться не удается. Прибегает отмытая дочиста, лохматая, непричесанная, восторженная Лань.
— Ну, мужики, такого еще не бывало. Диспетчерская как улей гудит. Ник, ты король эндеров. Парни, можете не верить, но я сегодня второй раз родилась. Представляете, меня на подходе флайкер притушил. Лежу как усохшая, ручки в стороны, ножки в стороны. До круга четыре тысячи, а я конечности на два с лишним раскинула. Тут штормит, там штормит! Угадайте, что Ник сделал. Ни за что не угадаете! Вот кассета, но я вам ее не дам! Только из моих рук! Это теперь семейная реликвия.
Кассета скользит в щель вьюера, на стене загорается экран, кто-то притушил свет. Лань села рядом, завладела моей рукой, гладит пальцы.
— Это меня салажата достать пытались, — комментирует она.
Не хочу смотреть на экран, но смотрю. Ошибки молодых видны невооруженным взглядом. Сфера скачет мячиком, комп постоянно теряет точку. Зря я смотрю на экран. Волнуюсь, словно все еще за пультом. Ловлю ритм волн. Сжимаю Лани руку так, что девушка вскрикивает. А ведь она сильнее меня.
Зря я боялся. Мои ошибки не видны. О них знаю только я. Все слишком быстро, на грани темпа восприятия. А результат удачный. В смысле — не летальный. То, что в этом изрядная доля удачи — так какой же эндер без удачи? Все, проехали.
Достаю расческу и вкладываю в ладонь девушки. Намек понят. Хорошие у Лани волосы. Длинные, гладкие, блестящие. Как она их под шлем прячет?
Загорается свет.
— Помните старого Гая? Он тоже захват с лета делал, — вспоминает кто-то. Начинаются воспоминания. Приятно, когда тебя сравнивают с Гаем. А как, скажите, ему еще оставалось захват делать, как не с лету? Таких пультов, как сейчас, тогда не было. На той технике — в круге, и то опасно было захват делать. Черт! Зря запись смотрел. Опять весь мокрый, и руки дрожат.
Лань, неестественно оживленная, порхает по релаксационной. Традиция у них такая. Вернулся целый, нужно хоть на пять минут зайти сюда, отметиться. Им бы в койку, а они наглотаются стимуляторов, и сюда. Сейчас порхает, а завтра пластом лежать будет. Красивая у нее фигура. Жаль, в десанте служит. Жениться на десантнице — себе дороже. Нервы сожжешь, пока она в драйве… А с другой стороны, не будь она в десанте, стала бы она на меня смотреть… С такой-то фигурой. Это здесь я уважаемый человек. А снаружи — кто меня знает? Мерзкая штука — жизнь.
— А где Бор? — замечает, наконец, Лань. Ей рассказывают. Почему-то, это не производит на нее особого впечатления.
— … Что такого? Повезло кобелю. Она тоже счастлива будет.
Бор не кобель. И никогда им не был. Это она со злости. Но я не знал, что он подонок. Или это свежеприобретенное?
— Но Бор и Мета на ножах!
— Это раньше. А теперь будут жить душа в душу.
— Ты бы пошла?
— Смотря с кем. С Ником — с радостью. Хоть сейчас. Я серьезно говорю.
— А со мной пойдешь? — Сом пристраивается сбоку и элегантно сгибает в локте руку.
— У тебя зубов лишних много?
— Лань, ты наглоталась стимуляторов, — говорит Ген, — тебе сейчас море по колено, вот и хорохоришься.
— Я наглоталась стимуляторов, мне море по колено, и поэтому я осмелилась при всех сказать, что если не подхожу Нику такая, как есть, то готова пройти «психушку».
Словно холодный еж в горле застрял. Слишком много всего для одного дня. Два финиша за два часа — уже перебор. Но такое! При всех. Кем же я теперь буду в их глазах?
— Лань, я никогда не женюсь на десантнице. Я тогда не смогу работать эндером, понимаешь?
— Но у меня контракт… Срок не кончился.
В дверях появляется Мета. Вовремя. Растерянная Мета. Редкое зрелище. Все взгляды — на ней, в глазах, естественно, вопрос.
— Вы на мне дырку протрете. Говорю сразу, все помню. Почему-то боялась, что всех вас перезабуду.
Лань уже рядом с ней, гладит по плечу.
— Тут, пока тебя не было, Ник новый прием изобрел, — сообщает Ген. Мете не до новых приемов. Хмурит брови, оглядывается, неуверенно дотрагивается кончиками пальцев до мебели. Все смотрят на нее, поэтому никто не замечает, как входит Бор.
— Как себя чувствуешь?
Мета, словно сомнамбула, идет к нему, берет за руку, прижимает его ладонь к своей щеке. Целует пальцы. Бор, похоже, удивлен.
— Разденься.
Мета стаскивает куртку и выжидающе замирает.
— Полностью.
Мета начинает раздеваться.
— Бор ты что! — восклицает Лань. — Это не ей, это тебе стыдно будет! — Но Бор поднимает предостерегающе руку, и девушка замолкает.
Мета уже стоит обнаженная. Весь правый бок и правая грудь в старых шрамах. Словно кто-то граблями провел. Бор поднимает руку и гладит пальцами искалеченную грудь.
— Подпорченный товар достался? Извини, какой есть, — говорит Мета. — Лактация нормальная.
Бор накидывает ей на плечи свою куртку.
— Отвернитесь, парни. Дайте человеку одеться.
— Зачем ты это сделал? — спрашиваю я, изучая обои.
— Проверка, — отвечает Бор. — Иногда у сильных, волевых личностей психопрофиль не приживается. Тогда бы я получил правым в челюсть и сапогом по яйцам.
— Это и сейчас не поздно. Только попроси, — всхлипывает Мета. Оборачиваюсь. Она уже одета. Стоят обнявшись, и Бор гладит ее по волосам. Изменилась девушка.
Поднимаюсь и выхожу. Помещение для расслабления, мать твою! Лучше уж за пультом отдыхать.
Не пройдет и четверти минуты, как из релаксационной выйдет Лань. И отправится разыскивать меня. Именно в пультовую. Чтобы извинться. Поэтому сворачиваю в первую же дверь и машинально отсчитываю секунды. Привычка — вторая натура. Зажигаю свет. Это хранилище кассет. Все, что происходит в функциональных помещениях базы, фиксируется на случай аварии. И поступает сюда. Инструкции Флота. Не помню, чтоб на базе кто-то хоть раз воспользовался записью. Хотя, нет, было. В спортзале, во время эстафеты. Фотофиниш. По записи определяли, кто пришел вторым, кто третьим. Из моей каюты, кстати, тоже идет запись. Я — ценное имущество. Не салага какая-то. Почетно, но противно.
Еще от двери вижу, что на стеллаже с пустыми кассетами лежит одна. Встаю на цыпочки, нащупываю, снимаю. Недавно лежит, еще пылью не покрылась. Никаких пометок ни на футляре, ни на самой кассете. Чистая? Нет, индикатор показывает, на четверть заполнена. Видимо, поэтому и попала на шкаф. Оператор заметил непорядок и взял другую.
В коридоре процокали торопливые шаги. Лань пошла искать меня. Восемнадцать секунд. Не подвела интуиция. Что за эндер без интуиции.
Выхожу в коридор и иду в противоположную сторону. Кассету — в карман. Просмотрю на дежурстве. Все не так скучно.
Прошел мимо нее и лег на койку лицом вниз. Мой дом — моя крепость? Даже замок не поврежден. Разве может замок остановить десантницу?
