Ознакомительная версия.
Ситуация показалось настолько нелепой, что Женщина даже подхихикнула про себя и еще раз с интересом огляделась вокруг. Она уже не удивлялась выкрутасам собственной фантазии, которая подкидывала ей ситуации, видимо, отбирая их по степени нелепости. Чем нелепей, тем с большей охотой фантазия бралась за режиссуру.
Вот и теперь Женщина чуть прикрыла глаза ресницами, рассредоточила взгляд — и началось медленное, как таяние морозного узора на оконном стекле, преображение реальности.
Сначала перед ее взором подернулась дымкой и задрожала верхняя одежда пассажиров — пальто, шубы и шубки, куртки на рыбьем меху и дубленки на овчине, шапки, шапочки, платки, береты, шляпы, кепки… Даже показалось, что в салоне стало посвободней. Ненадолго.
Потом, словно ветром сдуло, пиджаки, кофты, жилеты, свитера, брюки, юбки, платья…
Картина приобретала явно комический колорит, хотя, наверное, не совсем со здоровым оттенком.
Правда, пассажиры по-прежнему плотно прижимались друг к другу и закрывали обзор, но кое-что рассмотреть все-таки было можно. Например, «семейные» трусы шестьдесят — наверное — последнего размера в мелкий розовый цветочек очень колоритно смотрелись рядом с мини-бикини длинноногой лолитки, а голубые рейтузы «с начесом» — рядом с ажурными колготками почему-то на голое тело. Всякое в жизни бывает. Видать, не до трусов было…
Пассажиры и в ус не дули, все так же отрешенно глядя в пространство. Однако фантазия уже набрала темп и не позволяла Женщине долго подхихикивать над нелепостью исподних одеяний ее сограждан и гостей Города. Насчет собственного вида Женщина комплексов не имела. Нижнее белье было ее маленькой слабостью, наносившей немалые раны семейному бюджету. Женщина всегда ходила в старом потертом мышиного цвета пальто, но не могла выйти из дома, не надев наисвежайших новомодных трусиков и соответствующего им гарнитура. Малейший зацеп или, не дай бог, пятнышко на них приводили ее в состояние умопомрачения и брезгливости. И провинившийся предмет туалета отправлялся в тряпки.
Почему? Зачем? Женщина не задавала себе подобных вопросов по этому поводу, потому что от того, что на ней надето, хотя и не видно никому, зависело ее самоощущение.
Поэтому и сейчас, раздевая себя вместе со всеми, женщина была абсолютно уверена в себе. И даже если кто-то другой попытается мысленно раздеть ее, то он не увидит ничего, кроме того, что на ней надето, ибо именно оно определяет выражение ее лица и позу…
Однако на кустодиевской толстухе, расплывшейся по сидению перед Женщиной, уже растаял необъятный корсет и, наверное, трусы, но нависавший над сидением живот не позволял убедиться в этом визуально.
Тщедушный старичок, прижатый мощной девой к углу сидения, никак не реагировал на явление ему такого плотского роскошества, а все так же нездешним взором пронизывал пространство перед собой. Впрочем, судя по тому, что открылось, когда исчезли затрюханные подштанники, реагировать ему было нечем.
Хрупкая недоразвитая лолитка упиралась прыщиками грудей в мощный живот гиганта, подпиравшего загривком потолок салона, подобно Атланту. Взгляд лолитки буквально упирался в фантастически мощное фаллическое сооружение Атланта, при виде которого Женщину невольно охватил почти священный трепет, смешанный с ужасом, когда она представила на мгновение, что это «сооружение» могло сотворить с ней, а лолитка ничего не видела. Взгляд ее проходил сквозь фаллос, достойный украсить любого древнеязыческого бога, и не замечал его.
Интеллигентного вида мужчина лет сорока, на которого Женщина, войдя в автобус, сразу обратила внимание — нравились ей такие — как стоял, уткнувшись носом в книгу, будучи в пальто, так и продолжал стоять, оказавшись голым рядом с бывшей обладательницей ажурных колготок на голое тело.
Сама Женщина как-то нервно переносила свою наготу в общественном месте. Прикрыться не было никакой возможности, потому что руки были заняты сумками, и она пыталась занять такое положение, чтобы мужчинам были видны самые невинные места, если таковые на женщине, вообще, имеются.
Однако мужики абсолютно не реагировали ни на ее прелести, ни на чьи-либо другие. Впрочем, как и женщины…
Неужели, действительно, трупы? Но Женщина обнаженной кожей ощущала их живое тепло. Терпимое — мужское и отвратительное — женское! Значит, и не манекены… Но что же?.. Гипноз! Коллективный гипноз!.. Они спят с открытыми глазами. И отлично! Не дай Бог — проснутся!.. А кто же их загипнотизировал?.. Не я ли?
Женщину от этой очевидной догадки бросило в жар. Где-то на затылке под волосами образовалась капелька пота и, набрав достаточную массу, потекла вниз по желобку на шее, потом щекотно проползла между лопаток (это какой же надо быть капле, чтобы не размазаться по спине?!) и совсем уж нестерпимо щекотно юркнула с копчика в углубление между ягодицами. Женщина, не выдержав испытания, принялась сжимать ягодицы и крутить бедрами, чтобы размазать зловредную каплю (видимо, это все-таки была не капля, а ручеек пота), и тут же ощутила нечто странное и неожиданное — снизу между ее ягодицами проталкивалось что-то твердо-мягкое и округлое, проталкивалось не грубо, но настойчиво, возвратно-поступательными движениями сообразуясь с раскачиванием автобуса.
Женщину сначала бросило в еще больший жар, а потом в леденящий озноб. Это что же такое происходит?! И главное — никакой возможности сопротивляться — проклятые сумки! И теснотища! Женщина хотела закричать, но голос ее не послушался — получился только выдох со стоном, который мог быть ложно истолкован… Тем — сзади… Женщина что есть силы сжимала свои ягодицы, но он уже почти достиг своей цели, и она чувствовала, что не может ему воспрепятствовать… Вот уже…
Да что же это такое!?.. Из последних сил дернувшись вперед, Женщина изогнулась, одновременно обернувшись, и увидела, что вразрез ее пальто из соседней, точно такой же, как у нее сумки тычется в нее палка полукопченой колбасы… Тьфу-ты, господи! Даже не сервелат, опытным глазом определила Женщина и тут же поняла, что наваждение исчезло!..
Она с облегчением вздохнула. Ну, привидится же человеку такое! И откуда что берется? Совсем, что ли, рехнулась? Фрейд проклятый… Она с жалостью вспомнила своего зачуханного левыми, правыми и полусредними заработками мужа и грустно вздохнула…
— Извините, не выходите на следующей? — мягким бархатистым баритоном поинтересовался стоящий за ней обладатель колбасы. Женщина вздрогнула от неожиданности и, взглянув в окно, заторопилась, ответив странно непослушным и прерывающимся голосом: — Да-да, конечно, обязательно… Женщина, вы не выходите?.. Молодой человек, позвольте пройти…
Ознакомительная версия.
