Глава вторая
Реквизит
Мы остановились за городом, так, по крайней мере, мне показалось. С меня сняли повязку, и я увидел перед собой грандиозное архитектурное сооружение на колонах и с гранитными львами подле ворот. - Это зимний дворец семьи Вашего величества, - многозначительно сказал Тип, услужливо открывая передо мной дверцу автомобиля. Какая еще семья? - с неудовольствием подумал я и вспомнил о жене: придет домой, а я не успел спрятать телевизор: грозились забрать его за то, что агра неуплачена, вот поднимет хай-то. Изображая почтительность и послушание, тип провел меня мимо грозных львов, суровые гранитные морды которых отнюдь не располагали к благодушию. Он стал исполнять обязанности гида, то и дело расшаркиваясь передо мной и слишком уж по-дурацки выгибая спину. Чего, собственно, выделывается этот недоумок, уж, не в сумасшедший ли дом он меня привел? То, что я по неведению назвал "домом" было настоящим дворцом, выстроенным в стиле эпохи раннего возрождения. Удивляло лишь то, что мне почему-то не приходилось видеть ранее это чудо античной архитектуры, а ведь стоял он, по сути, в сорока минутах езды от моей невзрачной амидаровской квартиры. Тип ходил медленно и вперевалку, будто находился на палубе утлого суденышка, несущегося по неспокойному морю. Не торопясь, он водил меня по чудным залам дворца, довольно толково рассказывая, какой из них в каком стиле выполнен, и кто был зодчий. - Что это у вас походочка, как в море лодочка, - грубо подначил я, наблюдая, как он переваливается с ноги на ногу. - Это профессиональное, - небрежно бросил он, - служил когда-то на флоте. Дворец был безграничен и я порядком подустал, когда он подвел меня к административному крылу этого нескончаемого лабиринта. Мы подошли к кабинету, на дверях которого висела табличка "Кадры". В кабинете сидела старушка с лицом суслика и седыми буклями на ушах. - Господин Трахтман? - сонно спросила она. - Да. - Безработный? - Да, с сегодняшнего дня. - Прекрасно, мы вам тут работенку одну подыскали... - она усмехнулась, собираясь, видно, высказать свои особые соображения по поводу характера найденной работенки, но не успела. Вездесущий Тип нагло опередил ее: - Работенка не бей лежачего, - констатировал он в своем афористическом стиле, - можете не сомневаться, Ваше величество. Старушке не понравилась бесцеремонность Типа: - Послушай, замполит, - осадила она его, - без подъебок сахар сладкий! Тип не обиделся, а только осклабился в презрительной улыбке. - А это вам, - сказала старушка, вручая мандат с моей фотографией. Запись в документе гласила: "Царь Соломон Третий, сверхмужчина" Чуть ниже стояла печать. - С этой минуты забудьте свою фамилию, отныне и до ста двадцати, - вы Соломон Третий. - Не понимаю, в недоумении произнес я, - вы что, предлагаете мне работать царем? - Гражданин Трахтман, не тяните время. Если не желаете, так и скажите, у нас куча претендентов. Старуха проявляла признаки нетерпения, и я счел неразумным раздражать ее неуместными вопросами. Сдуру предпочтет еще другого кандидата. Таковыми, если честно, вокруг и не пахло, но чем черт не шутит, береженного бог бережет. Я готов был на любую работу, только бы не слышать ежедневных попреков жены. Когда я неуверенно взял мандат, странная бабка положила передо мной некий длинный список и сухо потребовала: - Расписывайтесь! - Позвольте, мадам, в чем я, собственно, должен... - Тут написано, - нетерпеливо буркнула старушка, - "Принимаю в личное пользование в количестве семисот..." - Чего семисот-то? - никак не мог я взять в толк. - Да жен ваших! - сказал Тип, удивляясь моему тугодумию. - Какие еще жены?! - у меня задрожали пальцы, я спрятал руки под стол. До сих пор мне в тягость была одна жена. - Вы чего это мне приписываете, мадам? Тип подло захихикал в шляпу. - Царь вы или не царь?! - зло проворчала старушка и я видел, что она едва удерживается от браного слова. Семьсот жен! - вихрем пронеслось у меня в голове. Я представил себе будущую семейную жизнь, сдвинул кипу набекрень и задумчиво поскреб затылок. Но ведь с другой стороны заманчиво. - Да вы не бойтесь, - утешал меня Тип, - вам же квалификация присваивается - Сверхмужчина. Там в мандате написано, прочтите. Вы теперь, можно сказать, атлет, гигант и все, что к этому прилагается. Я продолжал пребывать в сомнениях. - Вы помните последний подвиг Геракла? - внезапно, и таким тоном, будто в голову ему пришла спасительная идея, спросил меня тип. - Нет, не припоминаю, а что? - В одну ночь он лишил девственности пятьдесят девушек. Это факт достоверный, хотя и редко упоминается в литературе. - Пятьдесят?! - недоверчиво спросил я, чувствуя, как волосы под кипой принимают вертикальное положение. - Именно! - равняйтесь на Геракла, Ваше величество. До Геракла мне было, разумеется, далеко, хотя когда-то в молодости, я и тягал железки. Это не значит, конечно, что я готов повторить подвиг Геракла - девственницы не мое амплуа. Да и не подвиг Геракла, собственно, впечатлил меня во всей этой истории, а то, что впервые в жизни, ко мне относились с неслыханным почтением и даже именовали величеством. В глубине души я был донельзя польщен этим обстоятельством и даже горд собой. Наверное, не зря эти люди так обращаются со мной, что-то ведь побудило их к этому. Есть, стало быть, во мне нечто такое, что понуждает их к чинопочитанию. Выходит, я не хуже других, а может даже и лучше. Наверняка лучше. И, вообще, пора прекратить само уничижаться. В конце концов, люди верят в меня и я должен быть на высоте. Сверхмужчина я или нет?! Я дружелюбно глянул на типа. Поймав мой взгляд, он ободряюще кивнул. Старуха, недовольно наблюдавшая за нами, подсунула мне документ и я подписал. - Ступайте принимать реквизит. - Сказала старая карга. Она вдруг озорно тряхнула буклями и, критически оглядев меня сверху донизу, усмехнулась. Усмешка была снисходительной и сочувственной, и я решил доказать ей при случае, чего стою. Работенка оказалась и впрямь не бей лежачего и меня естественно мучил вопрос - справлюсь ли? Ведь опыта в данной области у меня никакого. А может, все это шутка и меня просто разыгрывают? Ну что ж, ребятки, уж если вам приспичило позабавиться, я не против и постараюсь оправдать возложенное на меня высокое доверие. Я пошел принимать реквизит. Габариты дворца вызывали у меня ощущение близкое к панике. Я вполне мог заблудиться в его лабиринтах, и потому счел за благо прибегнуть к услугам Типа, который не замедлил вызваться в провожатые. Выйдя из кабинета старушенции, мы поднялись на второй этаж, долго петляли по бесконечным коридорам дворца, под величественными сводами которого гулким эхом отдавались наши шаги. По дороге Тип стал наставлять меня: - Больше уверенности, Ваше величество, теперь вы царь и держитесь соответственно, иначе вас быстро оседлают придворные шавки. Мой проводник был мне неприятен, но совет его оказался весьма кстати, и в душе я был ему благодарен. Держаться, в самом деле, надо было по-царски, а то ведь и уволить могут. Я уже потерял счет времени и надежду, что мы когда-нибудь придем к пункту назначения, как вдруг за очередным поворотом, дорога резко оборвалась, и мы неожиданно оказались на балконе довольно внушительных размеров. Из книг и фильмов я знал, что на подобных балконах, обычно, происходит явление августейших особ перед народом. Видимо, и мое внезапное появление намеревались с помпой продемонстрировать поданным.
