как!.. Переодевание!.. — закричал тюремщик. — Обоих в тюрьму!.. Взять их!.. — приказал он сторожам.
Сжав в объятиях близкую к обмороку Леночку, старый ученый приготовился с отчаянием защищать ее… В это мгновение страшный крик раздался в толпе… Все подняли глаза вверх и окаменели от изумления: над самой крепостью в сияющей лазури неба царила словно гигантская птица, быстро спускаясь вниз, прямо на толпу…
— Дракон!.. Дракон!.. — в ужасе закричали суеверные крестьяне, бросаясь в рассыпную… Их примеру последовали арестанты и сторожа… Михаил Васильевич с дочерью остались одни посредине двора, с любопытством наблюдая странный феномен.
— Это они!.. Это Гонтран со своим другом!.. вдруг вскричала, задыхаясь от радости, девушка.
Между тем странный аппарат спускался все ниже и ниже и наконец остановился в 10–12 саженях от земли, чрезвычайно походя и этом положении на огромного орла с распростертыми крыльями.
— Михаил Васильевич!.. Берегитесь!.. Ловите!.. — раздался громкий голос, как будто раздававшийся с неба.
В то же мгновение с аппарата спустился канат с привязанной на конце горизонтально палкой.
— Садитесь!.. Садитесь!.. скорее!.. — кричал тот же загадочный голос, в котором старый ученый узнал голос графа Фламмариона.
Схватив на руки дочь, Михаил Васильевич бросился к канату, сел на палку, и невероятная сила стала быстро поднимать их в воздух…
И было уже пора: увидев, в чем дело, караульные солдаты бежали с ружьями наперевес к месту происшествия… Но когда они подоспели туда, беглецы были уже высоко… Видя, что жертва ускользает, они стали стрелять…
Одна из пуль попала в плечо профессора, который испустил крик боли. К счастью, он настолько сохранил самообладание, что не выпустил из рук Леночку.
Видя опасность, Гонтран и его приятель напрягли все силы, и скоро беглецы очутились на площадке аэроплана. Громкое ура! вырвалось из груди воздухоплавателей. Между тем снизу свистели пули, направленные на смельчаков. Сломка был вынуждён принять меры, чтобы выстрелы не изрешетили материи аппарата.
Достав из ящика, несколько блестящих металлических шариков, он бросил их в толпу преследователей…
Раздался ужасающий взрыв, и густой дым облаком окутал толпу… Когда дым рассеялся, на изрытой земле лежали в конвульсиях окровавленные враги… Прочие в ужасе спешили укрыться.
— Вперед! — скомандовал тогда инженер.
Лопасти винтов быстрее завертелись, и аппарат стал плавно подниматься в вышину. Через десять минут дома Петервардейна казались воздухоплавателям небольшими пятнами, а люди — черными точками. Затем весь город слился в одно серое пятно, опоясанное серебряной плоской Дуная.
На этой высоте аэроплан снова остановился.
Представление. — Г-н Сломка проявляет универсальные знания. — Мнение о нем старого ученого. — Путешествие в Париж. — Просьба Леночки. — Гонтран попадает в число изобретателей. — Спор об аэропланах. — «Почему?» — Истинный ученый и поверхностный дилетант. — Бомбы с хлористоводородной кислотой. — Спуск и ночлег. — В Италии. — Буря.
— Дорогой Гонтран, обратился к своему приятелю Сломка, когда аппарат остановился в воздухе, — не будешь ли ты так добр представить меня высокоуважаемому профессору?
С этими словами молодой инженер снял шляпу и раскланялся со всею галантностью, на которую был способен.
— Ах, в самом деле!.. — догадался Гонтран, заглядевшийся на свою невесту. — Позвольте, Михаил Васильевич, представить вам моего лучшего друга, г-на Вячеслава Сломку…
— …Восторженного почитателя ваших, профессор, трудов, — прибавил приятель графа, сердечно пожимая руку, протянутую старым ученым.
— Что это, вы ранены?! — воскликнул затем инженер, увидев кровь, текшую по плечу отца Леночки. — Позвольте мне осмотреть вашу рану!..
— Ничего, это пустяки, — успокоил молодого человека Михаил Васильевич. — А разве вы врач?
— Врач ли он? — улыбаясь, вмешался Гонтран. — Мой Вячеслав — все: и химик, и физик, и математик, и ботаник, и механик, и астроном…
— Вы астроном? — с живостью обратился к инженеру старый ученый.
— Гонтран преувеличивает, — скромно отвечал Сломка, — астроном!.. Я почти такой же астроном, как и он сам, то есть…
Здесь молодой человек прикусил губы, заметив яростный взгляд друга. Чтобы замять разговор, он наклонился и стал рассматривать рану Михаила Васильевича. Это помешало ему видеть выражение сомнения, с которым старый ученый встретил его последние слова.
— Ничего! — успокоительно сказал Сломка после осмотра раны. — Угол прицела был слишком велик, и пуля задела только наружные покровы.
С этими словами импровизированный врач отвернулся, чтобы взять из ящика захваченные им на всякий случай перевязочные материалы. Воспользовавшись этим, Михаил Васильевич обратился к графу и проговорил ему на ухо:
— Я думаю, граф, что познания вашего друга более обширны, чем глубоки.
— Почему же?
— Они слишком разносторонние…. Притом эти слова по вашему адресу… Истинный ученый никогда не завидует познаниям других…
Гонтран вынужден был собрать все свои силы, чтобы оставаться серьёзным.
В эту минуту Вячеслав снова подошел к своему пациенту. С ловкостью заправского хирурга он промыл рану раствором сулемы и наложил повязку.
Тем временем его приятель обратился к молодой девушке, которая еще не могла оправиться от всего случившегося, и взял ее за руку. При этом прикосновении Леночка открыла глаза, словно пробудившись от тяжелого сна…
— Спасены! — прошептала она слабым голосом.
— Да, дорогая моя, спасены и соединены навсегда; отныне ничто не разлучит нас…
— И все-таки я попрошу тебя на несколько минут покинуть m-lle, — с улыбкой обратился инженер к своему другу, — пора продолжать наше путешествие.
— А куда мы направляемся теперь? — спросила девушка.
— В Париж.
Ни отец, ни дочь не возражали против поездки в столицу Франции. Михаил Васильевич был всецело поглощен своими мыслями. Он думал о своем заключении, о бесчестном поступке Шарпа, овладевшего всеми бумагами старого профессора и теперь, быть может, уже воспользовавшегося его многолетними трудами, — о своем товарище по заключению, несчастном Джуро, и его кладе… Углубленный в размышления, отец Леночки не видел и не слышал вокруг себя ничего…
Между тем оба аэронавта приступили к делу. Гонтран отправился к машине, а Сломка стал править аппаратом, как вдруг тихий шепот долетел до его слуха. Он обернулся и увидел перед собою Елену.
— M-eur Вячеслав, — умоляющим голосом проговорила она, — я хотела просить вас об одном одолжении.
— Одолжении… меня?.. о каком-же? — с удивлением спросил инженер.
— Тс!.. потише!.. — остановила его девушка, кидая боязливый взгляд на своего отца, углубленного в мрачные думы. Затем, немного покраснев, она прибавила:
— Я хотела сказать вам два слова касательно Гонтрана.
— Вот не было печали! — промычал Сломка. — Еще попадаешь в трагические наперсники!
— Я не знаю, — продолжала между тем Леночка, — сообщал ли вам Гонтран…
— Что он любит вас? О, да, сударыня…
— Нет, не то… Видите-ли, чтобы привлечь к себе благосклонность папа, графу приходится представляться обладающим обширными научными познаниями…
— Ах, вот что! — со смехом проговорил
