Итак, разрешите суммировать. Первое: легенда Медного свитка — это не религиозная притча. Второе: слово «боги», по-видимому, имеет более позднее происхождение и поставлено взамен ранее стоявшего другого слова. Третье: загадочность текста легко объясняется с точки зрения гипотезы Белова. Четвёртое: совершенно необходимо изучение устных преданий на месте предполагаемого приземления предполагаемых палеоастронавтов. Всё.
Т а р а с ю к. У кого есть вопросы к докладчику?
В о л к о в. Известны ли товарищу Кремневой ещё какие-либо предания, которые могут иметь отношение к тому, что вы именуете палеоастронавтикой?
К р е м н е в а. Конечно! Так же, как и всем присутствующим! Я говорю обо всех мифических существах, сходивших с неба и возносившихся туда.
Д у д н и к о в. Наша задача — исследование древних памятников. А о чём говорит здесь товарищ Кремнева? При чем здесь мифы? Почему товарища Кремневу не удовлетворяет принятая наукой теория происхождения религии?
К р е м н е в а. Она меня полностью удовлетворяет. Но я допускаю, что легенды о приземлении и вознесении отдельных богов могут быть связаны непосредственно и с фактом приземления и отлёта разумных существ. Не вижу никаких оснований для отказа от такого предположения.
Д у д н и к о в. Но понимает ли товарищ Кремнева, что, подставляя в религиозные бредни вместо слова «бог» слово «космонавт», она тем самым подводит базу под библию, коран, веды и прочее, подтверждая истинность религиозных вероучений?
К р е м н е в а. Понимает ли товарищ Дудников, что в отличие от бога в космонавте нет ничего сверхъестественного?
Д у д н и к о в. Но так можно дойти до подтверждения известного библейского тезиса о создании Земли не природой, а внеземным, небесным существом! И тогда...
И л ь и н. Простите, это уже не вопрос, а выступление...
К р е м н е в а. Не прерывайте! Пусть товарищ говорит.
Д у д н и к о в. Считаю это своей обязанностью, товарищи! И тогда нам придется признать, что не человек — высшее существо, а кто-то другой! Это поповщина! Это унизительно для человека!
Б е л о в. Не знаю, как для товарища Дудникова, но для меня вовсе не унизительно было бы узнать, что нашу Землю, и даже всю Солнечную систему, и даже Галактику, в конце концов, слепили не бессмысленные законы стихий, а руки разумных существ. Более того, это только подкрепило бы мою гордость. Раз кто-то смог, значит, и мы сможем!
К р е м л е в а. Верно!
Т а р а с ю к. Ещё есть вопросы? Нет? В таком случае разрешите от вашего имени поблагодарить Майю Степановну за чрезвычайно интересное сообщение.
Заседание окончено. Президиум прошу остаться. И вас, товарищи Кремнева и Белов.
...По-видимому, предложение Майи Степановны об организации сбора фольклорных материалов в районе Хирбета — Саммили очень своевременно. Надо подумать о включении этого вопроса в план нашей экспедиции.
Б е л о в. Экспедиции?
Т а р а с ю к. Да. Я не успел объявить до заседания. Вопрос в принципе решен Академией. Главная цель — поиски новых саммилитов. Теперь будет и ещё одна — поиски легенд. Давайте официально примем решение о необходимости включить в экспедицию филолога-арабиста. Кто «за» — прошу голосовать. Против? Воздержавшихся нет?
Д у д н и к о в. Есть!
Т а р а с ю к. Так и запишем: принято единогласно при одном воздержавшемся.
После заседания Григорий привел Матвея и Майю в институтский музей и остановился у стены, занятой огромной — в три человеческих роста — голубоватой калькой, на которой виднелись какие-то странные оранжевые штрихи.
— Отойдите метров на пять, иначе не поймёте! — сказал Тарасюк.
Матвей и Майя послушались. И как только они отошли, линии и штрихи слились в сплошные контуры. На стене появилось целое стадо бизонов — громадных крутошеих животных с тяжёлыми головами.
— Что это такое? — воскликнула Майя. — Раньше их тут не было!
— Быки Саммили, — коротко ответил Григорий. — Прислал Фернан Гизе...
— Слушайте! — крикнула девушка. — Я думала только об устных преданиях. Но ведь люди умели рисовать и двадцать и пятьдесят тысяч лет назад!
Глава третья
В ПЕСЧАНЫХ СТЕПЯХ АРАВИЙСКОЙ ЗЕМЛИ...
...Целый год потрачен даром. Целый год!
Просто удивительно, как ему могла прийти в голову эта бредовая мысль искать наскальные рисунки в Хирбете? Разве он не знал, что узкая долина, зажатая между горами и пустыней, была настоящим проходным двором? Кто только не побывал там в течение тысячелетий! Египтяне и ассирийцы, хетты и персы, греки и римляне...
Было бы невероятным чудом, если бы в пещерах Хирбета сохранился хоть один рисунок, сделанный рукой человека в каменном веке. И всё-таки год не потрачен даром. Если бы он не приехал в Хирбет, кто знает, услышал бы он когда-нибудь об этих великолепных быках Саммили?
Фернан ещё раз окинул взглядом выпуклую каменную стенку с оранжевыми линиями и штрихами, сливающимися в силуэты могучих животных.
«Что-то давно нет писем от Грегори, — подумал он. — Приедет или не приедет? Или что-нибудь помешало?.. И Халид загостился у деда!..»
Фернан посмотрел вниз. Там, у подножия плато, виднелась рощица финиковых пальм. Среди зелени желтели домики. А сразу же за оазисом — до самого горизонта — безбрежный океан мелкого песка с редкими островками бурых колючих кустарников.
И здесь, на плато, зелени почти нет. Откуда ей быть, если на протяжении сотни километров журчит только один-единственный родничок. Вот он льётся по уступу скалы тонкой пульсирующей струйкой, наполняет круглую каменную чашу, выдолбленную чьими-то добрыми руками, и пропадает в расселине.
Подняв ведро, Фернан направился к своей пещере.
Собственно говоря, пещер в обычном понимании этого слова — таких, например, как в Пиренеях или в том же Хирбете, — здесь не было. Древние жители плато обитали в нишах, образованных у подножия скал и похожих на вытянутые в длину, узкие комнаты без наружной стены.
Несколько настоящих пещер было только в Джаббаре — глубоком ущелье, когда-то служившем руслом многоводной реки, пересекавшей плато. Но забираться так далеко пока не имело смысла. Сначала надо было исследовать скалы, примыкающие к роднику.
Фернан вошел в облюбованную им нишу. Стены и потолок покрывал толстый слой пыли, а кое-где и сажи. Очевидно, тут разжигали костры.
Он взобрался на мостки из досок, положенных на два плоских камня, и принялся расчищать стенку сверху вниз.
Сначала Фернан работал металлическим скребком, но, когда до стены осталось не больше сантиметра, пришлось взяться за губку.
