Когда она позвонила домой профессору Бочковскому в двенадцатый раз, вслед за нескончаемо длинным басовитым гудком раздался щелчок, и мужской, неожиданно тихий голос (Майя ждала от профессора львиного рыка) произнес:
— Слушаю.
И тут Майя чуть было все не испортила. Вместо приготовленного заранее «салям алейкум» она растерянно пролепетала:
— А у меня брата тоже зовут Сергей...
— Гм... Бывает, — промолвил профессор. — А вас как зовут?
— Майя...
— Ах, это вы! Наслышан! Чем могу быть полезен?
Тут наконец Майя пришла в себя. Она вобрала в легкие побольше воздуху и четко выпалила:
— Салям алейкум!
— Алейкум салям, — машинально ответил профессор. — Чем могу...
— Возьмите меня к себе, — по-арабски сказала Майя.
— Куда — к себе?
— В университет. Свет вашей учёности рассеет тьму моего невежества! по-арабски сказала Майя.
— И сколько таких фраз вам удалось вызубрить? — с интересом спросил Бочковский.
— Не счесть звёзд на небе, не счесть песчинок в пустыне, но слов у людей ещё больше!
— Стойте! — взмолился профессор. — Стойте! Что у вас по тригонометрии?
— Пять!
— По алгебре?
— Пять!
— По физике?
— Пять!
На том конце провода воцарилась тишина. Очевидно, профессор размышлял.
Затем трубка произнесла все тем же тихим, но уже совершенно официальным голосом:
— Жду вас в девять пятнадцать на кафедре.
— Спасибо! — сказала Майя. И не без лихости добавила, разумеется тоже по-арабски: — Лучше один раз увидеть, чем тысячу раз услышать.
С тех пор прошло шесть лет. «Наш самый младший старший научный сотрудник» — говорили про Майю Кремневу в Институте восточных языков.
— Майя Кремнева? — переспросил Матвей. — Так это вы прислали телеграмму? Он сокрушённо вздохнул. — Признаюсь, виноват. Действительно, ответа не послал. И даже телеграмму вашу отдал одному товарищу. Чем прикажете искупить вину?
— Для начала покажите мне, откуда они прилетали.
— А вы уверены, что они прилетали?
Майя пристально взглянула на Белова. Глаза у нее были карие, очень яркие, а брови поднимались к вискам наискосок, что придавало лицу несколько удивленное выражение.
— Разумеется! Надо быть круглым дураком, чтобы не видеть следы космонавтов буквально на каждом шагу!
— Например? — Губы у Матвея дрогнули.
— Это вам-то нужен пример? Да любая легенда о любом боге! «Сошедшие с неба были на Земле в днях тех». Это библия. И не только христианский бог. Магометанский аллах, иудейский Яхве, индийский, эскимосский, негритянский, полинезийский — все боги дружно сходили, слетали, падали, опускались! Откуда? С неба! А кто только не возносился на небо? И Енох, и Христос, и Митра, и Кецалькоатль, и сотни других легендарных личностей.
Почему обязательно все эти истории надо было придумывать? Почему не предположить, что все было гораздо проще? Прилетели с неба могущественные космонавты на ракетных кораблях. Неандертальцы, одетые в звериные шкуры, стали им поклоняться, как высшим существам, а потом запомнили этот случай и передали его по наследству своим потомкам!..
Разве вы не знаете, что инки приняли за богов испанцев, всё могущество которых заключалось в огнестрельном оружии и лошадях?
— Не обижайтесь, пожалуйста, но совсем не обязательно было прилетать космонавтам, чтобы наши невежественные предки придумали себе богов.
— Не обязательно! — пожала плечами девушка. — Могло быть так, а могло быть и этак. Но вы собираетесь искупать свою вину? Так показывайте, откуда они прилетали!
— Чего бы я не дал, лишь бы узнать это! — проговорил Матвей, помедлив. Узнать и сказать людям: «Смотрите все! Вот самое близкое место в космосе, где обитают ваши братья по разуму!» Но, к сожалению, космонавты, о которых мы с вами говорим, пока не сообщили мне, в каком справочном бюро можно узнать, откуда они...
— Значит, будем искать это справочное бюро? — Майя с надеждой посмотрела на Матвея. — Дайте мне задание.
Рука Белова непроизвольно потянулась к затылку, но он вовремя опомнился и сбросил с плеча несуществующую пылинку.
— Какое, собственно, задание? — неуверенно протянул Матвей.
— Любое! — коротко, но энергично ответила девушка. — Надо ехать в Хирбет, о котором написано в вашей статье, — поеду в Хирбет. Надо сидеть в библиотеке — буду сидеть в библиотеке. Надо мыть полы в лаборатории — буду мыть полы.
Белов машинально взглянул на чистый пол и всё тем же неуверенным тоном проговорил:
— Полы мыть, наверное, не надо. В Хирбет уже поехали без нас с вами...
— Так и знала! — В голосе девушки прозвучало отчаяние. — А вы-то почему не поехали?
— Мне нужно было остаться. Я определяю возраст саммилитов. Хотите, покажу?
Матвей достал из стола фотопластинку и протянул её Майе.
Она повертела в руках.
— И что вы узнали? Сколько ему лет?
— Не больше миллиона.
— А точнее?
— Точнее пока не знаю. Нужно сделать прибор похитрее.
— Хорошо! Вы будете делать свой прибор. А мне что же — сидеть сложа руки?
Матвею стало не по себе. В физике и астрономии он, прямо скажем, кое-что понимал. Но историю или, например, филологию знал довольно поверхностно. И если назвал в статье кое-какие загадочные явления в этих областях, то сделал это по совету Тарасюка. Скорее, для того, чтобы привлечь внимание других специалистов, чем из уверенности, что попал в точку. А теперь вдруг в нем видят главу дела и ждут указаний!..
— Знаете что, — сказал Матвей, — очень прошу вас — наберитесь терпения на пять дней.
— А что будет через пять дней?
— Будет Тарасюк.
— А кто он такой?
— Начальство. Заведующий сектором палеоастронавтики... То есть, у сектора другое название. Очень длинное — я никак не могу его запомнить. Впрочем, название несущественно. Важно, что Тарасюк наверняка даст вам задание. И не одно, а целую кучу!
— Через пять дней... — недовольно протянула Майя. — А раньше нельзя?
— Нельзя.
— Он что — болен?
— Он в Хирбете.
Из Майиной груди вырвался тяжкий вздох.
Глава вторая
СТРАННЫЕ БОГИ
— Значит, полное поражение? — глядя в глаза Григорию, спросил Матвей.
— Можно сказать иначе, — не опуская глаз, сухо ответил мушкетер. Временные затруднения.
— А у меня удача! Да еще какая! Матвей вскочил, подбежал к шкафу и вытащил оттуда две колбы:
— Смотри!
Григорий взял колбы. В одном сосуде был насыпан мелкий желтоватый песок. В другом лежал маленький саммилит, очень похожий на бутон чайной розы.
