— Зачем представлять? Купил духи «Белая акация» — и нюхай сколько угодно.
— Ни к чему тратить на духи деньги, — возразил Джордано. — Достаточно захотеть, чтобы в воздухе был разлит аромат желаемого цветка — и все будут наслаждаться запахом бесплатно.
Он бросил пристальный взгляд сначала на журналиста, потом — на ученого, и они в тот же момент ощутили сладостное благоухание.
Валерий, не веря себе, повел носом, потом подтвердил:
— А ведь точно пахнет.
В комнату заглянула Клеопатра.
— Что это вы уединились?
— Вдыхаем ароматы цветов, — ответил Павел. — Чувствуешь, какой тонкий запах разлит вокруг?
Девушка втянула в себя воздух и недоверчиво произнесла:
— Я лично ничего не замечаю. Мне кажется, пахнет землей.
— Нет, акацией, — настоятельно повторил Павел. — Я это ощущаю очень отчетливо.
Клео снова повела носом и уже уверенно заявила:
— Мерещится вам неизвестно что.
Ученый обратил внимание на слово «мерещится», и его цепкий ум сразу же провел некоторую параллель между тем, что чувствовала девушка и они.
— Джордано, попробуй-ка пожелать, чтобы Клеопатра с Павлом увидели розы, — попросил он.
Джордано сделался серьезным, взгляд его приобрел холодную проницательность стального клинка, казалось, он пронзал насквозь. Молодой человек начал индуцировать невидимые поля, посылая в мозг журналиста и девушки импульсы-приказы, подчиняя своей воле чужие чувства и ощущения.
Через несколько секунд Клеопатра радостно воскликнула:
— Вижу море роз. Ах, какие чудесные!
— Да, я тоже вижу кремовые и алые.
— А я не вижу, потому что Джордано этого не пожелал мне. Следовательно, он обладает гипнозом, — сделал вывод Валерий, и глаза его сверкнули радостью. — Я же говорил, что у моих учеников должны открыться необыкновенные способности.
Он, а за ним и остальные устремились в гостиную, где Ломоносов с помощью тетушки Лиды расставлял на столе блюда, а Пушкин, как обычно, созерцал экран телевизора. Искрясь от счастья, Валерий объявил:
— Товарищи, мы обнаружили у Джордано необыкновенное свойство — он владеет гипнозом. Джордж, сделай так, чтобы каждый из нас увидел на диване тигра, — попросил он.
Джордано повел вокруг черным пронзительным взглядом, и поведение маленькой компании тотчас же изменилось. Взоры присутствующих сосредоточились на диване. На лицах мужчин застыло напряженное выжидание, в глазах женщин замер испуг.
— Какая отвратительная кошка, — фыркнула Клеопатра. — Она не сводит с меня противных желтых глаз.
— Здоровый тигр, — отметил Пушкин. — Если бы его сейчас пристрелить, из шкуры вышел бы замечательный теплый полушубок.
— Он потягивается и зевает, как будто у себя дома, — возмущенно проговорила тетушка Лида.
— Ой, Джордано, он идет ко мне! Убери его немедленно, — воскликнула Клеопатра и испуганно попятилась назад.
То, что тигр направляется к девушке, видели и остальные. Тогда Павел встал между воображаемым диким зверем и Клео и замахал руками, приговаривая:
— Пошел вон. Пошел.
Видение пропало.
— Вот, пожалуйста, массовый гипноз или, по научному — суггестия, — ученый потер от удовольствия руки. — Какое удивительное свойство — влияние неизвестного поля на чувства человека. Поразительно, не непонятно и до сих пор наукой не объяснено, ни как это происходит, ни откуда берется гипнотическая сила. Я поражаюсь, насколько мало мы знаем об окружающем мире и о самих себе.
Вот я — воссоздал человека, а в нем открылись незапланированные способности, а планируемые — не появились, и я не могу сказать, какая материя, точнее — какие участки головного мозга воспроизводят необычные способности и на основе чего индуцируются невидимые поля, которым мы и в частности я, человек, создавший его, подчиняемся. Мы не изучили достаточно не только область психических явлений, но и саму материю, которая выдает новые, непонятные для нас качества. Почему материя одних людей проявляет такие необычные свойства, как гипноз, телекинез, а у других нет?
Воссоздавая человека, я думал, что изучил его досконально, но оказывается, я воссоздал только оболочку, не постигнув ее глубинных процессов, порождающих те диковинные свойства, одно из которых мы с вами сейчас наблюдали.
— Создал, — насмешливо хмыкнул Александр Сергеевич. — Папочка нашелся.
— Нет, друзья, шутки в сторону, — Валерий продолжил серьезный тон разговора. — Это же здорово — влияние силы мысли на материю на расстоянии. В итоге какое влияние мы имеем? С одной стороны — влияние мысли на расстоянии на одушевленные предметы, то есть — гипноз; с другой стороны — на неодушевленные, то есть телекинез. Гипноз подчиняет биологическую живую материю, заставляет выполнять ее чужую волю.
И второй момент: проведем аналогию, влияние мысли, то есть какого-то поля человека на неживую материю. А в итоге — то же самое, подчинение. С предметами мысль манипулирует так же, как и с одушевленным веществом. Мысль способна перемещать вещи с места на место, заставлять летать их по воздуху, прыгать по столу. И точно так же она способна заставить двигаться на расстоянии человека, производя с ним еще большее число более сложных манипуляций, чем с неодушевленными предметами. Но во влиянии есть существенная разница.
— И какая же? — пожал плечами журналист. — Я ее не вижу.
— При воздействии на человека, прежде чем подчинить его своей воле, — продолжил ученый, — гипнотизер отключает его сознание. Только после этого испытуемый превращается в управляемого робота. Здесь имеет место первоначальное влияние на психику и потом уже — на материю. Не скрывается ли в этом идея: овладение мыслью как главной движущей силой, способной работать самостоятельно. Мысль может сама на расстоянии создавать то, что желает интеллект. И поэтому она способна поднимать в воздух предметы и перемещать их.
Но это пока зачатки способностей мысли работать без посредства нашего тела. А ведь она, при более высокой ее организации, в состоянии и без участия наших рук и тела разлагать камни на составные атомы и расщеплять ядра атомов, высвобождая колоссальную энергию. Мысль сможет идти и от обратного, то есть созидать материю, сочетая и складывая атомы в определенном порядке.
— Ты хочешь сказать, что не потребуются промежуточные производства?
Беседу поддерживал только журналист. Все прочие занимались каждый своим: тетушка шепталась с Клео, Пушкин листал журнал, Ломоносов жевал кусок пирога, Бруно крутил в руках будильник.
— Да, — кивнул Валерий, — зная, из каких атомов состоит предмет, в какой последовательности они соединяются, можно их объединять в единое целое одной только мыслью. Но для этого требуется сверхвысокая организация человека и неимоверно огромные знания.
