— Он очень увлекся вами.
— Когда я увидела его впервые, мне казалось, столь же сильными будут и мои чувства. Но этого не произошло. Физически он представляется мне едва ли не идеальным мужчиной, но… Но в нем чувствуется какая-то слабинка. И не просто слабинка, а…
Она сделала неопределенный жест рукой.
— Вы играете этим мужчиной, не понимая собственных чувств. Разве это мудро?
Анна вспыхнула вновь.
— Черт возьми, это не ваше дело!
— Что верно, то верно, — невозмутимо отозвался Есио.
— Я предложила ему должность на моем корабле, но не уверена в том, что он справится. Порой я веду себя, как последний идиот… Почему, не знаю и сама…
— Может быть, у вас не все дома? — предположил Кавасита.
— Нет. — Анна отвернулась в сторону. — На то есть причины. Я всегда действую… осознанно. И потом… у меня есть совесть, понимаете?
— Порой мы принимаем за любовь нечто иное и оттого испытываем боль, — заметил Кавасита. — Потом мы перерастаем ее. Это рост, а не предательство.
— Тем не менее, мы чувствуем себя предателями, — пробормотала она. — Это похоже на пустые обещанья…
— Когда правит тело, душа умирает. Утрата любви подобна скорби по тому, кого никогда не существовало.
— Я его не люблю, — сказала Нестор. — И он меня скорее всего не любит. Возможно, моя нынешняя печаль вызвана единственно воображением.
Кавасита покачал головой.
— Тут же покончи с ней, слышишь? Так, чтобы от нее не осталось и следа! И побыстрее!
Анна боялась смотреть ему в глаза. Она понимала, о чем он говорит.
Она пропустила его вперед, стараясь не смотреть ему в лицо. Внутри у него все тут же похолодело. Он выпрямил спину и направился к той крошечной каюте, где проходили все их встречи. Она шла немного позади. В ней уже не ощущалось былой чувственности. Элвокс закрыл за Анной дверь каюты.
— Расскажи, что вчера происходило? — спросил он, как ни в чем не бывало.
Она растерянно улыбнулась и ответила, что все идет по плану. Потом сказала о том, что Кавасита хочет побывать в Японии.
— Вряд ли он ее узнает.
— Ну, почему же. Что-нибудь да осталось. К тому же он понимает, что за это время его родина должна была измениться до неузнаваемости.
— И зачем только он туда едет? Сидел бы на месте и сторожил свою собственность.
— Собственность? — усмехнулась Анна. — Здесь же ничего нет. Даже образы, вызванные к жизни его воспоминаниями, обратились в труху.
— Да, — вздохнул Элвокс. — Все уже в прошлом. Мне пора…
— Надеюсь, мы расстаемся друзьями?
— Я еще не видел таких женщин, как ты! — тут же выпалил он. — Мне бы хотелось…
— Объясниться? — перебила Анна.
— Да.
— Пустяк…
— Для меня нет. — Элвокс почувствовал, что еще немного и он заплачет.
— Мы немного развлекли друг друга, только и всего. Хорошая релаксация.
— И все?
— И взаимная привязанность. Я очень ценю это.
— Скажи мне, что произошло? Ведь я выполнял все твои желания.
— Они обернулись ничем.
— У тебя был я.
— Хулио, это не то…
— Нет, то! — Он немного помолчал и добавил: — Какое это было время!
— Только не для меня.
Такие дела. Чувствуя, что ему нужно что-то сказать, он заметил:
— Значит, не подхожу… Да, кстати, я не стану членом твоей команды. У меня есть более выгодные предложения.
— Разумеется…
— Я представляю специфику работы. Я тебе буду только мешать… — «Нет, я далеко не безразличен ей, — подумал Элвокс. — Но она почему-то гонит меня прочь… Появилась какая-то помеха… Что-то более серьезное…» — Другое дело этот твой Кавасита, верно?
— О чем ты?
— Все. Я ухожу. Об этом никто не узнает.
— О чем?
— Даже Уонтерам я ничего не скажу.
— Господи, о чем ты?
Элвокс выскочил из каюты и поспешил к грузовому отсеку. Через несколько мгновений он столкнулся с Каваситой и устремил на него взгляд исполненный отчаянья и безумства, но тут же совладал с собою и побежал вниз по трапу. Он поднял с поверхности планеты свой блок жизнеобеспечения и решительно зашагал к кораблю «Юнайтед Старс». Нестор следила за ним из грузового отсека. По щекам ее реками струились слезы. Она казалась себе малым, неразумным до жестокости дитятей. Она сбросила с плеча руку Каваситы и побежала налево, к мостику.
Элвокс отдал несколько лаконичных приказов и отправил на борт орбитального корабля ЮС срочное сообщение.
— Все, наша работа здесь окончена, — объявил он Тивверсу. — Они улетают через несколько дней. Кавасита отправляется вместе с ними. Все нормально. Никаких проблем. Соответственно, мы можем отчаливать. — Тивверс молча кивал, слушая своего командира. — Но прежде следует подготовиться к старту. Работы хватит всем.
Кавасита сидел в темноте на краешке спального поля, вспоминая о своем разговоре с Нестор. Волевая женщина, ничего не скажешь. Волевая, но не жестокая. Бедный лентенантик…
Он прикрыл глаза руками, но тьма не стала от этого гуще. Какая там тьма — сумрак, не более того… Он попытался сосчитать свои пальцы.
Его дочь, которая жила там, под куполом, тоже была чрезвычайно волевой особой. В своем стремлении достичь той или иной цели она не брезговала дворцовыми интригами и, в конце концов, дошла до убийства. Маса вмещала в свое маленькое тельце все зло, которое только может быть присуще людям. Именно она помешала ему изменить ход истории. Их последний поединок стал причиной ужасающей резни, после которой ками оставили его.
В течение трех лет его единственным спутником был Ко. В каком-то смысле уже и тогда он был один. Наедине с собственной глупостью. Он не мог повернуть события вспять. Да, ему было где жить и что есть, но и только.
Возможно, ему помешала вечная молодость. Он не мог влезть в шкуру старца, каким бы при этом ни был его собственный опыт, ибо тело его оставалось молодым. За годы одиночества он научился контролировать себя, однако ему по-прежнему не хватало здравомыслия. Теперь же разом исчезли все запреты и ограничения. Как вести себя в обществе людей, практически лишенных сексуальных табу? Взаимоотношения этой женщины и офицера из «Юнайтед Старс» были небезразличны ему еще и потому, что он не обладал необходимой смелостью или знанием, которые позволили бы ему обзавестись собственной патнершей. Он все еще плохо разбирался в социальных аспектах этого мира.
Кавасита вновь приказал лампам загореться и направился в уборную, решив еще раз осмотреть оборудование. Неведомо почему вид последнего подействовал на него успокаивающе. Все такое непривычное, пленительное… Одна из здешних штуковин явно не давала ему покоя.
