- Это, несомненно, веский довод, - согласился Лафайет, вытаскивая пробку из бутылки. - Но вот что странно: мне почему-то казалось, что ты хотел заполучить девушку для себя - Он нахмурился, стараясь глядеть в одну точку. - Или я что-то путаю?
- Ты прав, Ланселот, клянусь дьяволом! Конечно же для себя, а для кого же еще! - Герцог зло уставился на Лафайета. - Как ты смеешь ставить мне палки в колеса! Кокетка без ума от меня. Но я застенчив и поэтому посылаю доверенное лицо, чтобы лаской притащить ее обратно в замок. То есть, я хотел сказать, пинками уговорить ее.
- Отличная мысль, - поддержал герцога Лафайет, проливая бренди мимо бокала на стол. - Кому только это поручить?
- Что ты скажешь о Гроунвельте?
- Нет, он не подойдет, это очевидно. Ему не хватает... как бы это сказать, обходительности.
- Ланселот, я придумал! Почему бы тебе не заняться этим делом?
- Нет, Руди, и не проси, - ответил Лафайет. - Ты не должен отвлекать меня от моей основной задачи.
- А что это за задача?
- Убедить тебя послать меня за леди Андрагоррой.
- Исключено! Не слишком ли много ты на себя берешь?
Герцог схватил бутылку и попытался разлить бренди по бокалам. Лафайет хитро прищурился и предложил:
- А что, если мы пойдем на компромисс?
- Что ты имеешь в виду?
- Я доставлю письмо миледи, и за эту услугу ты назначишь меня своим посланником.
- Пожалуй, это возможно. Итак, как только ты ее нагонишь, ты расскажешь ей о моей искренней преданности и в красках опишешь мои неисчислимые достоинства. Короче говоря, она должна понять, как ей повезло.
- Что-нибудь еще?
- Нет, этого достаточно.
Похоже было, что Родольфо силится разглядеть нечто находящееся правее уха Лафайета.
- После этого я сам начну ухаживать за леди Андрагоррой.
- Ну что ж, Руди, я согласен. Ты правильно сделал, обратившись ко мне за помощью.
- Я знал, что могу на тебя рассчитывать, - проговорил герцог заплетающимся языком. Он поднялся и протянул Лафайету массивный перстень. Потом пожал ему руку и добавил:
- Я никогда этого не забуду. Ты вселил в меня новую надежду.
- Не стоит благодарности, Руди. А теперь оставь меня одного, я очень устал. К тому же завтра мне предстоит тяжелый день.
- А что у нас завтра?
- Вторник.
- Да, верно. Кстати, о завтрашнем дне. Открою тебе маленький секрет, только это между нами: одна маленькая птичка прощебетала, что меня, возможно, посетит некая дама.
- Ну, ты молодец, Руди! Прими мои поздравления.
- Только смотри не проболтайся, не то все испортишь. А теперь прощай. Мы прекрасно провели вечер, пора и отдохнуть.
- Куда это ты так рано? - Лафайет приподнял наполовину выпитую бутылку и, прищурившись, принялся ее разглядывать.
- Почти что полная, - заметил он.
- Я никогда не прикасаюсь к спиртному, - надменно отозвался герцог. Сказывается на умственных способностях, как я слышал. Спокойной ночи, Ланселот. - И с этими словами он нетвердой походкой направился к двери.
После ухода Родольфо Лафайет какое-то время стоял, пошатываясь, в центре комнаты. Потом он добрался до ванной, облил холодной водой голову и насухо вытер ее полотенцем. В герцогском шкафу О'Лири обнаружил широкий плащ на шерстяной подкладке. Он захватил пригоршню сигар, запихнул в карман перчатки для верховой езды и вышел в коридор.
Старший конюх спросонья долго тер глаза, пока Лафайет объяснял, что ему нужна лучшая лошадь с герцогской конюшни. Пять минут спустя О'Лири подъехал, слегка покачиваясь в седле, к воротам замка и показал перстень стражникам. Те, поворчав, открыли ворота и выпустили его. Пустив лошадь галопом, он по темным улицам спустился к пристани. Не обращая внимания на недовольные сетования шкипера, О'Лири реквизировал герцогскую барку с помощью все того же перстня. Час спустя, основательно продрогнув, Лафайет ступил на западный берег озера. Голова его раскалывалась от нестерпимой боли.
От пристани вверх уходила в лес изрытая колеями дорога.
- В какую сторону проехал кортеж леди Андрагорры? - обратился он к дрожащему от холода лодочнику. - По этой коровьей тропе?
- Да вроде по этой. Хорош кортеж, в этакую-то ночь! - Старик подул на озябшие руки. - Попомни мои слова, приятель, до рассвета начнется снегопад.
- Великолепно, - пробурчал Лафайет в поднятый воротник - Этого-то мне и не хватало для полного счастья.
Он пришпорил лошадь и скрылся под темной сенью леса.
6
Следующие два часа Лафайет ехал, никуда не сворачивая, по извилистой дороге, мимо гигантских деревьев, скал, едва различимых в темноте, и стремительных ручьев, сбегавших вниз по замшелым камням. В дорожной пыли он различал следы колес кареты и отпечатки лошадиных копыт. Холодный ветер пронизывал его до костей. Судя по всему, он был далеко от цели своего путешествия.
- Боюсь, что все это ни к чему не приведет, - пробормотал он. - Я делаю одну ошибку за другой. Сначала мне не удалось убедить этого Прэтвика соединить меня с инспектором. Но это и понятно: я так растерялся, что не мог толком объяснить, где нахожусь. Впрочем, я и сейчас это плохо себе представляю. Меланж какой-то. Слыхали вы о таком? А Порт-Миазм? Да это немыслимая дыра...
А каких глупостей он наделал, повстречав Свайнхильд! Удивительно, однако, до чего она похожа на Адоранну. Бедняжка, ей и так жилось несладко, а он своими дурацкими выходками все окончательно испортил. В Порт-Миазме его угораздило сразу же попасться на глаза герцогской охранке. И наконец, верх опрометчивости - он попытался прыгнуть в карету к Дафне, то есть к леди Андрагорре. Он мог бы догадаться, что она его не узнает. В этом безумном месте люди оказываются вовсе не теми, за кого их принимал Лафайет. А потом эта дурацкая комедия с герцогом...
- Стоило ли ночь напролет спаивать Родольфо, если леди Андрагорра скрылась в неизвестном направлении? - простонал он. - И вообще, что я, собственно, здесь делаю? Если я ее все-таки догоню, то меня, скорее всего, отстегают кнутом, как и обещал Руди. Но ничего другого мне не остается. Если это и не Дафна, то она как две капли воды похожа на нее. Не могу же я допустить, чтобы она попала в лапы к этому типу, Долговязому Лоренцо. Или Счастливчику Ланселоту?
Лафайет поудобнее уселся в седле. От холода у него онемели пальцы рук и ног. И кто знает, туда ли он едет? Следы на дороге были точно такие же, как в самом начале пути.
О'Лири щелкнул поводьями и пустил лошадь галопом. Пригнувшись к ее шее, он помчался вперед по узкой дороге мимо сосен, ветки которых хлестали его по спине. Дорога сделала поворот - и Лафайет натянул поводья: ехать дальше было нельзя.
- Ого, - прошептал он и почувствовал, что в горле у него пересохло. Тут дело нечисто...
