От расстройства он принялся ломать и терзать огромного лобстера.
Изящно отставив пальчики, выгрызая белое мясо из ужасной клешни, Тереза проговорила:
— Интересно… Как это… Пиратов — на рею вешают? А на Валькирии… Преступников… Тоже на реях вешают?
— На Валькирии преступников привязывают к специальному колесу, и разрывают на части! — раздраженно бросил Зотик, и с треском выворотив клешню, добавил: — Примерно вот так; выдергивают руки, ноги, а туловище оставляют на колесе на потеху толпе.
Прогрессор вдруг расхохотался.
— Не вижу ничего смешного!.. — обиженно воскликнула Тереза.
— Да я не над бедным раком смеюсь! Тереза, ты такая красивая девушка… Наверняка тебя приглашали покататься на яхте…
Тереза помрачнела, зло бросила:
— Я выросла в трущобах Парижа. У меня никогда не было богатеньких дружков… И парусные корабли я только издали видела. Да вот с Зотиком несколько раз сплавала на Эдеме… Только, на той яхте никаких реев не было…
— Ага, все-таки видела! Так вот, реи бывают на больших парусных кораблях, и к ним привязывают паруса. Сейчас на Земле полно любителей, которые строят старинные парусники, и болтаются в них по океанам…
— До чего ж ты нудный, дядя… — сморщила носик Тереза.
Зотику было не до светской пикировки, он раздумчиво протянул:
— Как бы найти того гада, что воду мутит? Зуб даю, сами арейцы не ожидали, что поднимется такой шум. Они на всякий случай уведомили всех, кому было интересно, что, якобы, пираты первыми напали… Даже засняли какой-то астероид с разгромленной базой… Но им совсем не выгодно, чтобы соответствующие службы начали выяснять; а что, собственно говоря, делала космическая база Арея в системы Тавриды?
Сидоров проговорил задумчиво:
— Одно можно сказать определенно; этот тип располагает немалыми возможностями. И почему он тебя, Зотик, до сих пор не утопил, абсолютно непонятно. Можно подумать, что ты тоже обладаешь немалыми возможностями…
— Да какие возможности?! — вскричал Зотик. — Отличная реакция, и умение драться, забыв себя…
— Но, Зотик, чтобы нанять несколько тысяч штук всякой шпаны, да еще направить все средства массовой информации не в ту сторону, нужны возможности государства средних размеров.
— Меня больше всего беспокоит то, что все тысячи штук этой шпаны убеждены, будто за мою голову кто-то им заплатит сумму с восемью нулями.
— Тебя это сильно пугает?
— Нет, но меня это беспокоит. Помнишь детскую сказочку про медведя и комаров?
— Н-ну-у… Да, помню… А при чем здесь?..
— А вот представь, если они меня окончательно достанут? Ты ж знаешь меня, если разойдусь, меня трудно будет успокоить. Короче говоря, от моих ударов могут пострадать совершенно посторонние люди…
— Зотик, я тебе говорил; если будешь собирать эскадру, имей меня в виду?..
Главное, своему будущему подчиненному капитану командор не должен показывать, как сильно в нем нуждается, а потому Зотик равнодушно пожал плечами:
— Толку-то с эскадры… С кем воевать?
— Была бы эскадра, а с кем воевать найдется… — философски изрек Бык.
— Ты пока набери себе десантный отряд и абордажную команду. Я полагаю, что с холуйской службой у мистера М покончено?
— Разумеется, покончено… — и Бык тяжко вздохнул.
— Что, та кудрявая болонка все еще не отпускает? — весело ухмыльнулся Зотик.
— Много ты понимаешь, пацан…
— Да уж, куда мне… Ты что, Бык, так и не понял? Это ж мистер М подсунул тебе хитрую сучку…
— Не смей так говорить о ней!
— Что, на дуэль вызовешь? — Зотик с кривой ухмылкой смотрел на Быка.
— Да, вызову!
— Ну ладно, ладно, Бык, успокойся… Экий ты, право, вспыльчивый. Как пацаненок, ни разу голой женщины не видевший…
Тереза укоризненно покачала головой:
— Зотик, Зо-отик… Ты ж не такой…
Зотик хмуро проворчал:
— Я о женщинах еще хуже думаю, чем ты думаешь, что я думаю… Но это вовсе не означает, что я их расстреливаю всех подряд, как только они появляются в пределах видимости, — и многозначительно поглядел на Терезу. — Бык, я буду собирать эскадру. Так что, собирай боеспособный экипаж на свой корабль, и потом заключим договор по всей форме. — Зотик вдруг вспомнил, о чем хотел спросить Арефа, но все забывал: — Ареф, послушай, давно тебя хочу спросить, что означает слово — "галоша"?
Прогрессор грустно покачал головой, проговорил тихо:
— А я в детстве, даже видел настоящие галоши…
Зотик изумился:
— Скажи, пожалуйста!.. А я-то думал, что это нечто матершинное; всегда, когда надо высказаться о каком-нибудь корабле пренебрежительно и презрительно, его обзывают галошей…
Ареф проговорил:
— Галоши — это всего лишь такая резиновая обувь. Ты, конечно, не читал писателей девятнадцатого и двадцатого века? А у Чехова, например, чуть ли не в каждом рассказе в галошах ходят. Они были очень дешевы и их надевали на дорогую кожаную обувь, например на ботинки или сапоги, чтобы не запачкать в грязи и не промочить ноги в дождь.
— Надо же!.. — потрясенно выдохнул Зотик. — Такая благородная миссия защиты от неблагоприятных условий, и такое презрительное отношение… Вот так всегда, выполняешь благородную миссию щуки в море, чтоб карась не дремал, и волка в лесу, чтоб олени не болели — а тебя клеймят: пират, убийца, негодяй…
Прогрессор медленно выговорил:
— Скорее всего, ты во всем прав… У меня несколько иная специализация в науке, ближе к социологии, но некоторые ученые поговаривают, будто существует секретный институт, по рекомендациям которого в свое время была создана Нейтральная зона, а нынче, даже засветившиеся по самое не могу пираты, могут найти убежище…
— Господа, господа! — возмущенно вскричала Тереза. — Вы о людях говорите, как о каких-то баранах, или оленях!..
Ареф проговорил:
— А чего тут голову ломать? Ежу понятно, что в человеческом обществе биологические законы не отменяются, а всего лишь на них накладываются социальные законы и маскируют их…
Прогрессор потрясенно выговорил:
— О, Вселенная! Так емко, и так кратко сформулировать величайшее открытие в области философии…
— Какое еще открытие?! — изумленно выговорил Ареф. — Это цитата из Теории живой материи Фомина…
— Какого еще Фомина?! — еще больше изумился прогрессор.
— Того самого философа из двадцать первого века, который открыл сущность жизни…
— А-а… Ну, его теория пока не доказана…
— Что, не выведена искусственно жизнь в пробирке? — ядовито осведомился Ареф. — А это кто-нибудь пробовал? Я читал, что в двадцатом веке целый институт экспериментировал с коацерватными каплями. Экспериментировал, экспериментировал, почти сотню лет, еще и в двадцать первом поэкспериментировал, но так никто и не додумался изготовить большую герметичную емкость из стекла, намешать туда всякой гадости, из которой состоит так называемый первичный бульон, и периодически облучать ярким светом, в который побольше ультрафиолета добавить. Ведь жизнь возникала на вращающейся Земле, где периодически день сменялся ночью. К тому же сутки были протяженностью часов шесть.
