Вот в Изумрудном заливе вода была чистая как стекло. Тим тогда плыл, заросли водорослей походили тогда на джунгли. Стремительно проносились рыбы… Это было давным-давно.
Ударом ног Тим отправил свое тело в белесую тьму, пытаясь достичь дна. Дно оказалось в шестидесяти футах. Было абсолютно тихо — если не считать булькающего шипения регулятора и звуков дыхания Тима. Впереди обрисовалось неясно что-то — чудовищное, горбатое. «Фольксваген», понял Тим, когда подплыл поближе. Заглядывать внутрь машины он не стал.
Он плыл над дорогой. Проплыл мимо «Империала». Рыбные стайки вплывали в машину и выплывали обратно через разбитые стекла. Зданий вокруг не было — только автомобили… Наконец, показалась бензоколонка, но она, до того как ее затопила вода, успела сгореть. Тим поплыл дальше. Скоро придется выныривать.
Ну вот, наконец, во мраке вырисовались тени прямоугольной формы. Видимость слишком плохая, чтобы можно было заняться выбором. Тим попробовал двери, они были заперты. От кого заперты? — от моря… Тим поплыл дальше — пока не нашел разбитое окно. В доме было пугающе темно, но Тим заставил себя вплыть внутрь.
Он оказался в большой комнате. По крайней мере, комната ощущалась большой. Сбоку виднелось белое облако, тут прежде стояла полка с книгами в бумажных обложках. Бумага расползлась и превратилась в скопление взвешенных в воде частиц. Тим поплыл прочь, и туман поплыл вслед за ним. Тим обнаружил прилавки, полки, различные разбросанные по полу товары, Он плыл над полом, находя повсюду сокровища: лампы, кинокамеры, радиоприемники, магнитофоны, трубки дневного света, телевизоры, капли для носа, пульверизаторы с краской, пластмассовые модели, батареи, тропические шлемы, мыло, чистящие устройства, соленые консервированные земляные орехи…
Такое обилие вещей, и в большинстве все это безнадежно испорчено. Запас воздуха внезапно кончился. В панике Тим завертел головой в поисках товарища. Потом сообразил, что вопреки всем правилам сейчас он нырял в одиночку. Осознавать это было как-то странно. Одного комплекта снаряжения для подводного плавания мало, если хочешь идти под воду с напарником. Тим постарался успокоиться и потянулся рукой за спину, к баллонам. Наощупь достал клапан регулятора, переключился на резерв. Теперь в его распоряжении было еще несколько секунд, и Тим их использовал не то, чтобы собрать кое-что из валявшегося на полу, и сунуть добычу в мешок, прицепленный к поясу.
Он выплыл из магазина, вынырнул на поверхность. Обнаружил, что оказался на большом расстоянии от лодки. Он замахал рукой, привлекая внимание оставшихся в лодке, подождал, пока они подгребут к нему. Его втащили в лодку, выдохся он полностью.
— Нашли какую-нибудь пищу? — Харри Джексона интересовало только одно. — Пока есть возможность пополнять воздух в баллонах, нужно будет поискать еду. Когда вернемся к Портервиллю, я покажу места, где должна быть еда. Вы за ней нырнете, и мы поделимся.
Тим покачал головой. На душе его скребли кошки.
— Это был универмаг, — сказал он.
— Снова разыскать его сможете?
— Наверное, смогу. Он сейчас как раз под нами. — Видимо сможет, и там есть немало того, из-за чего стоит потрудиться, вытаскивая находки из воды. Но Тим так вымотался, что не мог восхищаться найденным. И ощущал он лишь одно: ужасающее сознание утраты. Он обернулся к Джейсону Гиллкудди. Лишь Джейсон сможет понять его — если вообще кто-либо сможет.
— Каждый, понимаете, каждый мог придти туда и купить что ему надо, — сказал Тим. — Бритвенные лезвия, носовые платки, калькуляторы, книги. Каждый был в состоянии купить все это. И если мы на протяжении долгого времени будем упорно трудиться, может быть некоторым из нас удастся дожить до того времени, когда эти товары будут продаваться снова.
— Так что вы доставили на поверхность? — требовательно спросил Харри Джексон.
— Универмаг, — сказал Адольф Вейли. — Вам удалось раздобыть что-либо из списка Форрестера? Растворитель? Аммиак? Что-нибудь в этом роде?
— Нет, — Тим протянул свой мешок. Мешок раскрыли. В нем обнаружились бутылка с жидким мылом и детская игрушка. Все уставились на Тима странными взглядами, все, кроме Джейсона Гиллкудди, положившего руку на плечо Тима.
— Вы не в том состоянии, чтобы сегодня нырять снова, — сказал он.
— Дайте мне полчаса и я схожу вниз снова, — сказал Тим.
Харри Джексон снова полез в мешок Тима. Рыболовные крючки и леска. Пустая коробка из-под трубочного табака. Земляные орехи. Харри открыл банку, пустил ее по кругу. Тим взял горсть. Орехи были на вкус… словами не передать, до того вкусные. И почему-то напоминало о вечеринке с коктейлями.
— Иногда после погружения под воду в голове возникают странные мысли, — сказал Тим, и тут же понял, что эта фраза ничего не объясняет. Ведь утерянный им, Тимом мир, находился сейчас там, под водой. Мир, превращенный в развалины.
— Угощайтесь, — сказал Гиллкудди. — Тут еще на глоток осталось. — Он протянул Тиму бутылку виски. Тим даже не помнил, что подобрал эту бутылку. Один глоток — небо обожгло взрывным ностальгическим пламенем — и бутылка полетела далеко за борт, в воду. И там, в восточной части моря, почти на линии горизонта Тим вдруг увидел зловещие пятнышки: лодки Нового Братства.
— Включайте мотор, Харри. Быстрее включайте мотор. Они перехватят нас, — сказал Тим. Двигатель заработал и Тим, балансируя, весь подался вперед, пытаясь разглядеть больше подробностей. Но все, что он смог увидеть — это множество маленьких лодок. А одна лодка была гораздо большего размера… это же баржа, и на ней что-то установлено.
— Мне кажется, они волокут с собой орудийную платформу.
Не их вина, что никто не объяснил им, что подлинное
назначение армии — это сражаться. И что удел солдата
(избегнуть которого могут лишь немногие) — страдать, а
если понадобится, то и умирать.
Т.Р.Ференбах. «Такова война».
Вид у Дана Форрестера был изможденный. Он сидел в инвалидном кресле на колесиках, которое мэр Зейц раздобыл в местном санатории. Было очевидно, что Дан борется с собой, стараясь не заснуть. От холода он был защищен неплохо: шерстяное одеяло, куртка с капюшоном, фланелевая рубашка и два свитера (один из которых был на три размера больше, чем нужно. Именно этот свитер был почему-то одет задом наперед). Пуля двадцать второго калибра не смогла бы пробить такой слой одежды.
Амбар не отапливался. Снаружи завывал ветер, дующий со скоростью двадцати пяти миль в час. А если порывами — то со скоростью вдвое большей. Ветер нес с собой снег. Раскачивающаяся керосиновая лампа отбрасывала яркий круг света, оставляя противоположный конец построенного из бетона амбара в тени.
